Кэрол Марш - Серебряная цепь

• Название: Серебряная цепь
• Автор: Кэрол Марш
• Издательство: ЦЕНТР-2000
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0030-Х

Талантливой художнице Дане Армстронг было только восемнадцать, когда блестящий богач завладел ее сердцем и вопреки воле семьи стал мужем. Однако вскоре Дане стало казаться, что жизнь кончена. Ее романтические мечтания обратились в законченный кошмар, от которого бессмысленно было искать спасенья.

И только Питер Крэйн, любивший ее, оберегавший ее, с горечью наблюдал, как она яростно сгорает от страсти.

Дана думала, что он будет рядом всегда. Но однажды он простился с ней, и девушка вынуждена заглянуть в самые сокровенные тайники своего сердца, открыть себя заново — с тем, чтобы познать истинное счастье в объятьях предназначенного судьбой мужчины.

---

12

Из-за прикрытой двери доносился тихий смех, и Дана, держась за ручки двери, прислушалась к разговору Маргарет и Джосса. Отец вернулся рано утром почти два дня назад и с тех пор почти не покидал тещу. Дана и он дежурили у постели, иногда один из них уходил поспать. Маргарет была очень слаба, но все же приходила в сознание. Дана не хотела прерывать разговор бабушки и Джосса, она подождала, пока голоса стихли, открыла дверь и тихо вошла. Джосс сидел у изголовья, держа Маргарет за руку. Бабушка была в сознании, она улыбалась своему зятю. Джосс повернул голову, и его темные глаза засияли от радости при виде дочери. Свободной рукой он поманил Дану, она подошла и осторожно опустилась на кровать бабушки.

— Дорогая, — прошептала Маргарет. — Мы только что вспоминали, как Кэтрин с твоим отцом привезли тебя домой из Бостона. Джосс был ужасно глупым. Он боялся взять тебя на руки, ты была такая крошечная, а мать была так счастлива, так счастлива! — Она запнулась, посмотрев на Дану. — И я была счастлива тоже, моя дорогая девочка! Я так тебя люблю!

Глаза Даны наполнились невыплаканными слезами, и она прижалась щекой к щеке Маргарет, которая закрыла глаза и уснула. Джосс и Дана сидели, не шевелясь, и прислушивались к неровному дыханию Маргарет. Ее вздохи были все тише и тише, пока не прекратились совсем, и жизнь оборвалась. Дана выпрямилась и протянула руку отцу. Он сжал ее в своей, оба заплакали.

— Она умерла, пала.

— Знаю, детка. — Он отпустил руку дочери, нежно обнял, поднял и начал покачивать, как маленького ребенка. — Но какая великолепная смерть! Хорошо, что мы оба были здесь.

— Она ждала тебя, Джосс. — Дана улыбнулась сквозь слезы. — Она не умерла бы, не попрощавшись с тобой.

— Знаю, девочка, — сказал Джосс, и глаза его были полны слез. — Она была моим лучшим другом, ей я поверял свои тайны… Мне ее будет так не хватать. — Он посмотрел на Дану. — И тебе тоже, правда, дорогая? — Дана кивнула и положила голову ему на плечо. От отца пахло свеженакрахмаленными рубашками и ромом, в его объятиях она чувствовала себя в безопасности. — Еще никогда не было такого человека, как она, правда?

Дана отошла, вытирая слезы.

— И никогда не будет, папа. — Она не смотрела на кровать. — Давай оставим ее сейчас. Джилли и медсестра ждут за дверью. Давай… Я не знаю, мне кажется, что мы должны сделать что-то особенное. Это, наверное, глупо.

— Вовсе нет. — Джосс нежно улыбался дочери. — Ты абсолютно права. — Он открыл дверь и предложил руку, чтобы она могла на нее опереться. — Пойдем. Мы никому не скажем, но мы найдем бутылку лучшего бабушкинского шампанского и выпьем за нее, только мы вдвоем. — Они переглянулись сквозь слезы. Дана оперлась на руку Джосса, и они вместе вышли из комнаты.

Следующие три дня, не переставая, звонил телефон, двери лифта открывались и закрывались, приходили навещать друзья. Контора Фрэнка И. Кэмпбелла была переполнена. Джосс и Дана стояли рядом, принимая толпы людей, пришедших проститься с Маргарет. На отпевании в церкви Сент Джеймс было много народу, все сидели молча, слушая утешающие слова поминальной молитвы. Хор пел любимые гимны Маргарет, а мрачный Джосс с юмором рассказывал о неукротимой женщине, которую все любили. Дана и Джосс почти не расставались после тихих поминок Маргарет, которые устроили в день ее смерти. Они постоянно встречались взглядами, желая утешить и ободрить друг друга в течение нескольких часов утомительной церемонии.

Когда похоронная процессия наконец направилась от церкви к семейному склепу Уэллесов в Дувенскилле, Дана забилась в угол древней черной машины Маргарет и усмехнулась, глядя, как Джосс все еще раскланивается с приглашенными и поклонниками, столпившимися на улице перед Сент Томас. На переднем сиденье рядом с шофером сидела Джилли в черной соломенной шляпе, прикрепленной длинной черной лентой. Она распрямила плечи, но Дана знала, что пожилая няня страдает от потери старого друга. Она наклонилась вперед, легонько дотронулась до плеча Джилли, и та, не оборачиваясь, похлопала ее руку своей в перчатке. Машина набрала скорость и последовала за катафалком через мост Джорджа Вашингтона вверх по Пэлисаэйдс-парквэй. Следом ехала вереница машин, принадлежавших родственникам и друзьям Маргарет. Дана знала, что там была вся Семерка и множество друзей Джосса из театра, которые полюбили его тещу за долгие годы общения.

— Ты видела Гэвина? — Джосс расстегнул пиджак и ослабил галстук. — Он сидел позади Дотти Ледбеттр. Вопросительно посмотрев на дочь, спросил: — Ты знала, что он приедет? Ты не возражала?

— Все в порядке, Джосс. Он звонил и спрашивал, можно ли ему прийти. — Дана скинула туфли и потерла одну ногу о другую. — Он выразил мне свое сочувствие, он знал, как я любила бабушку — Она зевнула и откинулась назад. — Он был вполне вежлив. — Она посмотрела на отца. — Я говорила тебе, что именно он переделал для меня студию?

— Ты пытаешься сменить тему?

— Какую тему? — Дана отвернулась.

— Ты не рассказывала мне о том, что действительно произошло между тобой и Маршаллом. Почему Гэвин приходит на похороны бабушки, если ты собираешься развестись с его племянником? Почему ты избегаешь говорить о своем замужестве? И в первую очередь, почему ты вдруг уехала из Гросс Пойнта среди ночи? — Джосс открыл старомодный шкафчик в спинке заднего сиденья, достал небольшой графин и повернул его к свету. — Как ты думаешь, сколько здесь пролежала эта штука?

— С первой мировой войны?

— Ничего, я все равно выпью. — Он еще пошарил в шкафчике и вынул две крошечные хрустальные рюмки. — Хочешь? — Дана кивнула, взяв маленькую рюмку. Она пригубила напиток и скорчила гримаску, почувствовав сладкий вкус шерри. Джосс пожал плечами, быстро выпил и снова наполнил свою рюмку. — Сейчас все сгодится. — Убрал графин, рюмки и закрыл шкафчик. — Ты не собираешься поговорить со мной?

— Конечно, папочка, но не сейчас. — Она многозначительно посмотрела на спину шофера и на застывшую спину Джилли. Джосс кивнул, и остаток поездки они тихо просидели на заднем сиденье, держась за руки и думая каждый о своем, пока машина не подъехала к маленькому кладбищу, где были похоронены многие поколения Уэллесов. Они стояли рядом, глядя, как гроб Маргарет погружают в землю между могилами ее мужа и дочери. Не в силах смотреть на открытую могилу, Дана сосредоточилась на надгробном камне своей приемной матери, снова и снова перечитывая надпись "Пусть твоя вечная весна никогда не увянет" под монотонный голос священника в жаркий летний полдень. Короткая служба наконец завершилась, и Джосс с Даной пригласили прибывших из Нью-Йорка гостей в дом на реке Гудзон, который так любила Маргарет.

Высокий белый дом с остроконечной крышей был расположен так, что просторная длинная веранда выходила к широкой реке Гудзон. Балюстраду обвивала глициния. Длинный стол был сервирован на одном конце веранды. Пока собравшиеся гости тихо переговаривались между собой, Дана и Джосс стояли на другом конце веранды, наблюдая, как маленькие лодочки курсируют между Олбани и Нью-Йорком. На другой стороне реки виднелись горы, поднимающиеся к облакам, и до отца с дочерью доносился сладкий аромат поздних роз из сада Маргарет.

— Джосс? — Они обернулись, когда мрачный голос Марти Ливайна прервал их молчание. — Слушай, приятель, я знаю, что сейчас не место и не время, но нам нужно поговорить. — Маленький лысый человечек вытер большим платком пот со лба и, извиняясь, посмотрел на Дану. — Прости, дорогая, но это срочно. — Дана наклонилась и нежно поцеловала агента своего отца.

— Я знаю, Марти, знаю. "Дело прежде всего", правда? Я оставляю вас одних и поговорю с людьми, пока они не разошлись. — Она оставила мужчин обсуждать дела, а сама стала разговаривать то с одним, то с другим, принимая соболезнования, угощая и иногда смеясь вместе со всеми, когда кто-нибудь вспоминал забавную историю из жизни ее бабушки.

— Дэйнс, — перед ней стояла Нэнси Бэйтс, держа большое блюдо с сандвичами. — Может, пустить это блюдо по кругу еще раз?

— Конечно, пустить. — Дана поморщилась, глядя на все еще полный поднос. — Придется есть их всю жизнь, если не избавиться сейчас. — Две стройные девушки в коротких черных летних платьях рассмеялись, Нэн серьезно посмотрела на подругу, и ее улыбка исчезла. — Мне будет недоставать твоей бабушки, она была настоящей леди. Моя мать говорит, что она была последней оставшейся леди в наше время.

Дана поглядела на людей, толпившихся на веранде. Некоторые рассеялись по лужайке. Из просторной гостиной, выходящей окнами на веранду, слышались голоса.

— А где твоя мать? — спросила Дана. — Я с ней еще не разговаривала.

— Они там с Артурами, собираются уезжать.

— Но ведь ты не собираешься? — вдруг встревожившись, спросила Дана. — Мы еще совсем не поговорили с тобой. Мы с Джоссом собираемся ночевать здесь и вернемся в город завтра. Почему бы тебе не остаться с нами?