Кэрол Марш - Серебряная цепь

• Название: Серебряная цепь
• Автор: Кэрол Марш
• Издательство: ЦЕНТР-2000
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7635-0030-Х

Талантливой художнице Дане Армстронг было только восемнадцать, когда блестящий богач завладел ее сердцем и вопреки воле семьи стал мужем. Однако вскоре Дане стало казаться, что жизнь кончена. Ее романтические мечтания обратились в законченный кошмар, от которого бессмысленно было искать спасенья.

И только Питер Крэйн, любивший ее, оберегавший ее, с горечью наблюдал, как она яростно сгорает от страсти.

Дана думала, что он будет рядом всегда. Но однажды он простился с ней, и девушка вынуждена заглянуть в самые сокровенные тайники своего сердца, открыть себя заново — с тем, чтобы познать истинное счастье в объятьях предназначенного судьбой мужчины.

---

— Ей понравился бы Уэллес. — Очевидно, Питер тоже думал о Маргарет. Он взял в руки маленькую серебряную коробочку и озадаченно уставился на нее. Попытался поднять крышку, но безуспешно, и он поставил ее обратно на круглый столик красного дерева. Взял еще один маленький серебряный предмет и с любопытством покрутил в руке. Протянув его Дане, вопросительно поднял брови.

— Старинная коробочка для таблеток, — рассеянно сказала Дана, все еще думая о бабушке. — Не знаю. Она не особенно любила детей.

— Она любила тебя. И меня.

— Мы — совсем другое дело.

— Она полюбила бы Уэллеса тоже, — решительно сказал Питер и сел напротив Даны, вытянув ноги. Она повернула голову к нему, длинные золотые волосы упали набок, и его глаза загорелись страстным желанием.

— Питер. — Дану смутил его взгляд. Она быстро села, сунула ноги в туфли и выпрямилась, сложив руки на коленях, — Не смотри на меня так. Мне становится не по себе.

— Как так?

— Как будто я — обед, — засмеялась Дана.

— Я бы не возражал.

— Не будь идиотом.

— Я не идиот. — Одним рывком Питер поднялся на ноги, обошел кофейный столик и сел рядом с ней, опершись о спинку дивана. Он опустил голову и попытался разглядеть выражение ее лица, но она отвернулась, и был виден лишь контур ее щеки. — Я никогда не переставал тебя любить. Ты должна знать это.

— Я не знаю, — тихо сказала Дана.

— Дэйнс, — нежно позвал Питер.

— Ладно. — Дана повернулась к нему, их взгляды встретились. На ее лице был вызов. — Я знаю, что тебе небезразлична. Ты мне тоже. Но нечестно с твоей стороны говорить мне, что ты не переставал меня любить. То было детство, а сейчас мы выросли. Теперь все по-другому.

— Я знаю, что все по-другому. Я люблю тебя больше. — Питер потянулся к ней и был остановлен взглядом. — Я очень долго ждал, и не собираюсь сдаваться. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Дана. Хочу, чтобы ты стала моей женой, а я усыновлю Уэллеса. У нас будет семья, — убеждал он ее.

Дана уловила страсть, которая пробивалась сквозь его ровный голос, и знала, что он говорит искренне. Она взглянула на знакомое худое лицо, на добрые серые глаза, на твердую линию рта и снова подумала, что он стал красивым и привлекательным мужчиной. Он совсем не такой, как Маршалл Фоулер. Он был честным и верным, умел сочувствовать и помогать, стал таким неотразимым. Она посмотрела в глаза, в которых светилась нежность, и у нее перехватило дыхание, она вдруг поняла, что не настолько знает его, как думала.

— Питер, — сказала она и запнулась. — Я никогда не смогу любить тебя так, как ты хочешь. — Она наконец справилась с голосом и постаралась найти нужные слова. — Я больше никогда не выйду замуж. Я не смогу после всего того, что у нас было с Маршаллом. — Она посмотрела на свои руки, нервно потирая пальцы. Питер положил свою большую руку на ее, пытаясь успокоить. — Что-то случилось со мной, когда я вышла за Маршалла. Во мне как будто что-то сломалось, и я не думаю, что смогу это починить когда-нибудь.

— Это ты придумала. На самом деле так не может быть. — Он нежно пожимал ее руку, и Дана взяла его ладонь в свои. Наклонившись, он нежно поцеловал ее в губы, задержавшись у ее губ, а затем слегка отодвинулся и торопливо сказал: — Я люблю тебя. Всегда любил и всегда буду любить.

— Питер, дорогой Питер. — Слезы подступили к глазам Даны, а сердце сильно забилось от неожиданного прикосновения его губ, но она взяла себя в руки и голос не дрогнул. — Не надо. Ты заслуживаешь кого-нибудь, кто мог бы любить тебя всем сердцем, а я не могу.

Питер отодвинулся и сидел, опершись локтями о колени и глядя прямо перед собой. Лицо его стало усталым и напряженным, будто он пробежал длинный кросс и проиграл. Дана все еще сидела затаив дыхание, когда он встал и начал мерить комнату шагами. Но сейчас он двигался машинально, не глядя ни на Дану, ни на еще что-нибудь в просторной комнате, пока наконец не подошел к окну и повернулся к ней спиной, засунув руки в карманы и глядя в парк, где уже начали сгущаться сумерки.

— Дорогой. — Дана встала рядом и положила руку на его плечо.

— Не зови меня так, пока не будешь считать меня дорогим на самом деле. — Питер почти яростно посмотрел на нее и убрал руку.

— Я считаю, — грустно сказала Дана. — Я действительно о тебе так думаю.

— Не будь фривольной, Дэйнс, — усмехнулся Питер. — Дорогой тот, дорогой этот. Ты даже швейцара зовешь дорогим.

— Неправда, — возмутилась Дана. — Я никогда в жизни не называла его дорогим.

— Не порть хорошую историю фактами. — Он, нахмурившись, посмотрел на нее, но в глазах мелькнула слезинка.

— Питер. — Дана жалостливо смотрела на него.

— Все в порядке, крошка. — Он обнял ее, нежно прижал к груди и тотчас отпустил. — Я могу подождать.

— Я вовсе не это имела в виду, — проворчала Дана.

— Да. Но я имел в виду именно это, — рассеянно сказал Питер. — Я не сдаюсь, Дэйнс. Ты это знаешь. Ты еще передумаешь, и я дождусь, пока ты все поймешь. — Он поднял голову и притворился, что думает о чем-то серьезном. — Правда, когда я ждал в прошлый раз, ты вышла замуж за другого, так что, может быть, мне стоит перекинуть тебя через плечо, увезти в Англию и держать там, пока ты не поймешь, что я тот самый парень, с которым ты проведешь остаток своей жизни.

Лицо Даны сияло. Она почувствовала к нему такую нежность, какой не испытывала никогда в жизни. Она поняла, что этот сильный и неунывающий мужчина совсем не тот мальчик, так жалобно смотревший на нее на катке много лет назад. Ей захотелось подразнить его.

— Возвращайся в Оксфорд и женись на какой-нибудь ужасно эрудированной студентке, которая читает Пруста, ездит верхом и на охоту. Вы с ней объездите весь мир и будете более знамениты, чем Уилл и Ариел Дюранты.

— Уилл и Ариел Дюранты? — Питер притворно рассердился, оглядывая свой безупречный костюм. — Я что, кажусь тебе рассеянным профессором? Придется сменить портного.

— Дурачок. Ты знаешь, что я имею в виду.

— Знаю. Но ты не права. Я вернусь в Оксфорд, но не женюсь ни на ком, кроме тебя.

— Перестань. Давай больше не будем об этом говорить. — Дана пододвинулась к нему поближе, он обнял ее. Они стояли вместе и смотрели в окно на машины, сверкающие огоньками внизу вдоль Пятой авеню. — Что ты будешь делать после Оксфорда?

— Защищу докторскую диссертацию, наверное. По американской политической теории. Что-нибудь вроде этого.

— Гарвард?

— Может. Может, Колумбийский университет. — Он сжал ее в объятиях, а потом отпустил и засунул руки в карманы, успокаивая себя. — Возможно, Стэнфорд. Мне понравилось там прошлым летом, там много интересных людей.

— А потом?

— Я хотел бы преподавать, — признался Питер. — Но не отказался бы немного поработать в Вашингтоне на правительство. — Дана отошла от окна, он последовал за ней, наблюдая, как она взяла длинную спичку и зажгла лучину для растопки камина, лежавшую между двумя большими березовыми поленьями. Загорелось пламя, и его отблески засияли на золотистых волосах Даны, когда она встала на колени, разжигая камин. Она не заметила, как желание сделало его лицо почти чувственным, не уловила и его жеста, когда он потянулся к ней, будто пытаясь погладить ее по голове.

— Я рада, — сказала Дана, поднимаясь и вновь занимая свое место на кушетке. — Из тебя выйдет замечательный учитель.

Питер оперся плечом о каминную доску и посмотрел на Дану.

— А ты? Что ты теперь будешь делать?

— Теперь, когда я стала матерью? — Дана гордо засмеялась. — Скорее всего, останусь на некоторое время в Калифорнии. Мне там нравится. — Она почти застенчиво посмотрела на него. — Я не говорила тебе. Я снова рисую.

— Дэйнс! Это замечательно. Я горжусь тобой.

— Помнишь Адама Херрика? Это он должен был быть вторым крестным отцом. Ты встречал его у Констанс. — Питер кивнул, и Дана продолжала: — Это он уговорил меня продолжить рисование. — Дана рассказала ему о чудесном старинном мольберте, о поездке за красками и кистями, о том, как Адам ходил за покупками и готовил, так что она могла целиком посвятить себя живописи. Она говорила все громче, продолжая рассказ, отблески огня играли на ее оживленном лице, и Питер не перебивал ее, пока она не рассказала о том, как Адам привез ее с ребенком из госпиталя в маленький коттедж в Малибу. — А потом, — улыбаясь своим воспоминаниям, говорила Дана, — он открыл дверь, и я увидела колыбель для Уэллеса, которую он где-то нашел и починил, не говоря мне ни слова.

— Он много для тебя значит, правда? — тихо спросил Питер.

— Да, наверное, много, — удивленно проговорила Дана, впервые осознав, как скучает по Адаму Ее возвращение домой было таким лихорадочным, она была возбуждена встречей старых друзей, вечеринками со знакомыми Джосса по Бродвею, торопливыми встречами с банкирами и адвокатами, планами на крещение Уэллеса, что почти не вспоминала о человеке, который так самоотверженно заботился о ней во время ее беременности. Внезапно ей ужасно захотелось увидеть его бородатое лицо, и она засмеялась, подумав, как Адаму не понравится огромная, изящно обставленная квартира, которую оставила ей бабушка.