Марина Струк - В тебе моя жизнь...

• Название: В тебе моя жизнь...
• Автор: Марина Струк
• Жанр: Исторические любовные романы

---

Друзья помолчали, а затем Павел спросил:

— Ты остаешься в Петербурге?

— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Пока я в бессрочном отпуске для поправления здоровья. Быть может, уеду в деревню, а может, и останусь в столице. Что толку в переездах? От себя не убежать, куда бы я не двинулся.

— Я не знаю, как тебе сказать об этом, — замялся вначале Арсеньев, но, тем не менее, продолжил. — Я обещал своей жене, что обязательно передам эту просьбу. К ней писала Марина. Она хочет увидеть тебя, поговорить с тобой. Ты можешь поехать со мной завтра в Киреевку. Она заедет к нам в имение по пути в Петербург.

Загорский ничего не ответил, лишь откинулся назад и прикрыл глаза. Увидеть ее. И не так, в свете, при большом скоплении людей, которые зная, как он преследовал ее до своего отъезда на Кавказ, будут следить за их встречей во все глаза. Наедине, только он и она. И он сможет задать свой главный вопрос, который мучает его со дня его возвращения. Какой соблазн!

— Вам необходимо встретиться, чтобы определиться, как вам поступить далее. Она по-прежнему твоя жена, и этого никому не отнять. Я думаю, и у тебя к ней есть вопросы. Например, как ей голову пришло осуществить эту аферу с приходской книгой, — напомнил Арсеньев.

— Ты прав, мне нужно увидеть ее, — решился Загорский. — Но ты ошибаешься — это дело с записями не ее рук.

— Я же тебе говорил, дьяк хорошо запомнил некоторые детали ее внешности: молодая, невысокого роста, светлые волосы. Кому еще быть, как не ей? — раздраженно возразил ему Арсеньев. — Я понимаю, твое нежелание поверить в это. Но факты, мой дорогой друг, les faits sont tenaces[284].

— Ты не прав, мой друг, — в тон ему ответил Загорский. — Да, она вполне могла бы совершить эту аферу, как ты выразился, и разыграть перед вами сей спектакль с заламыванием рук, строя из себя невинную жертву. Но подумай сам — зачем Анатолю убирать свидетелей венчания подальше от Петербурга, зачем утаивать от нее правду? Так что ты не прав, Paul, это не она.

Уже у дома Арсеньева, когда карета развозила друзей после совместного ужина в ресторации, Загорский медленно проговорил, прощаясь с Арсеньевым:

— Я поеду с тобой в Киреевку. Ты выезжаешь завтра?

— Да, поутру, — кивнул тот, и Загорский поморщился:

— Давай перенесем отъезд на послеполуденный час. Боюсь, что не смогу так рано присоединиться к тебе в твоем путешествии.

— Ты сейчас…? — Арсеньев не договорил, но оба друга знали, что он хочет спросить — едет ли сейчас Загорский к m-m Delice.

— Хочешь составить мне компанию? — приподнял правый уголок рта в ухмылке Загорский. Арсеньев улыбнулся ему в ответ и покачал головой.

— Ты же знаешь, я давно уже пас в таких забавах. Мне больше по душе тихое семейное счастье.

Да, думал Загорский, когда карета отъезжала со двора особняка Арсеньевых. Я прекрасно понимаю тебя. Я бы тоже сейчас с удовольствием предпочел бы тихие семейные радости дому m-m Delice. Но злая рука Провидения лишила меня этой возможности, украла мое счастье, и теперь мне не остается ничего иного…

Едва Загорский переступил порог комнаты, куда проводил его высокий и крепкий дворецкий, как к нему навстречу шагнула женская фигура в ярком платье цвета бордо.

— О, c'est vraiment vous! J'étais tellement heureux de recevoir votre lettre, — сказала ему m-m Delice. Она сложила веер и провела им по правой щеке Загорского. — Keepsake de montagnardes sauvage?[285]

Загорский увернулся от ее веера, отвел руку немного раздраженно.

— Tout est prêt, j'espère?[286] — проговорил он медленно. M-m Delice медленно кивнула в ответ, а затем сказала:

— Oui, bien sûr. Seulement, il m'a coûté très cher[287].

— Vous savez, je paye à compte entièrement[288], — ответил ей Загорский, и та кивнула дворецкому, что тотчас возник за его спиной и попросил следовать за ним. Сергей поклонился хозяйке дома и пошел вслед слуге, который направился наверх, на второй этаж, где располагались многочисленные спальни. По пути он уловил звуки музыки, женский и мужской смех, звон бокалов, но не стал задерживаться. Он не хотел сейчас никакой компании, даже игра в карты или кости не привлекала его нынче. Только спокойствие и уединенность.

Дворецкий остановился у одной из дверей и открыл ее. Сергей раздвинул портьеры и прошел в спальню. Там, у окна на небольшой кушетке полулежала молодая светловолосая девушка. Она с тоской смотрела в окно на проезжающие мимо дома экипажи. При виде Сергея она поднялась со своего места и присела в неглубоком книксене.

— Bonsoir, prince[289], — произнесла она, но он прервал ее, подняв руку.

— По-русски, прошу тебя, — произнес он и направился к ней. Он обхватил пальцами ее подбородок и поднял его верх, заставляя ее взглянуть в глаза. — У тебя не зеленые глаза.

— Нет, — покачала головой девушка. Он отпустил ее и отошел к небольшому столику на низких ножках, на котором стояло странное, по мнению девушки, приспособление — длинной трубкой, заканчивающейся серебристым чубуком. Загорский тем временем проделал какие-то странные манипуляции с ним, потом сунул чубук в рот и стал вдыхать в себя. В сосуде меж тем что-то странно забулькало.

— Что это? — подошла поближе к нему девушка, движимая любопытством.

— Наргиле[290], — коротко ответил Загорский и выпустил в воздух струю дыма, вынув чубук изо рта. Он почувствовал, как с каждым вдыханием ароматного дыма, его тело становится таким легким, таким воздушным, слегка закружилась голова. Он опустился на пол рядом со столиком и откинулся спиной на кровать, что стояла позади него.

— Что ты хочешь, чтобы я сделала? — откуда-то издалека донесся до него голос девушки.

— А что ты хочешь сделать? — ответил он вопросом на вопрос.

Она присела на его вытянутые ноги и стала медленно расстегивать пуговицы на его мундире. Потом скинула его с плеч и просунула ладони под его рубашку, нежно лаская пальцами его кожу. От этого простого движения у Загорского побежали мурашки по спине, и он притянул девушку к себе поближе. Она подняла на него глаза, и он заметил, что они поменяли свой цвет — стали серо-зелеными, становясь изумруднее с каждым мгновением, что он проводил ладонями по ее спине и ягодицам.

Сергей отвел с ее лица широкую прядь волос, закрывавшую его почти полностью от обзора, и невольно втянул в себя воздух со свистом. Ее лицо. Она снова была здесь, рядом с ним. Только в этот раз все было реальнее — кожа под его руками была горячая, губы мягкими и такими сладкими.

— Ты такой красивый, — прошептала Марина и провела аккуратно пальцами по его правой щеке. Он перехватил руку и сжал их, наверное, переоценив свои силы, так как она поморщилась от боли.

— Прости меня, я не хотел сделать тебе больно, — он поднес ее пальцы к губам и поцеловал их один за другим. — Разве ты не видишь, как я ужасен?

— Нет, — покачала она головой. — Это неправда, ты вовсе не ужасен.

Веки Загорского внезапно стали такими тяжелыми, что он не смог удержаться и закрыл их. Потом резко распахнул глаза в страхе, что Марина исчезнет сейчас, как исчезала всегда, едва он смыкал веки.

— Ты устал? — спросила она слегка разочарованно.

— Это все аш[291]. Не надо было добавлять бренди, а делать наргиле на воде, — прошептал он, изо всех сил борясь со сном. — Я не буду спать… не буду.

— Лучше поспи, — мягко проговорила она, в мгновение ока оказываясь в другом месте. Он даже не успел удивиться, как она так быстро переместилась. Теперь она сидела рядом с ним, положив его голову себе на грудь, перебирая пряди его волос. — Отдыхай, князь…

— Ты уйдешь, — возразил он ей, качая головой. Он не хотел спать сейчас, но глаза закрывались помимо его воли. — Ты уйдешь от меня.

И тогда она прошептала ему в ухо, легко касаясь губами:

— Нет, я останусь с тобой. Я не уйду, пока ты сам не прогонишь меня…

— Как я могу прогнать тебя? — приподнял он в усмешке уголок рта, проваливаясь в глубины сна. Маленькая капелька скатилась из уголка его глаза и упала на ворс ковра. — Разве могу?

Глава 39

И этой муки нет сильней — конца любви, надежд, желаний...

Они прибыли в имение Арсеньевых уже под вечер, когда на землю опустились сумерки, а на темном небе появилась красавица-луна. Такая задержка произошла по вине Загорского — после вчерашнего вечера предстоящее путешествие было мукой для него: сильно болела голова, мучила жажда, мутило. По пути им приходилось останавливаться, чтобы Сергей мог выйти на свежий воздух из душной кареты, пройтись по талому снегу. Он не знал, связано ли его состояние со вчерашним вечером или с волнением, что каждый раз охватывало его, стоило ему подумать о том, что завтра будет все кончено. Завтра он увидит Марину…

— Бурная ночь? — только один раз за все время их путешествия поинтересовался Арсеньев, приподнимая бровь. И более ничего, за что Сергей был ему благодарен. Ему не хотелось сейчас вести какие-либо разговоры, даже на отвлеченные темы.