Константин Бадигин - С паровозами через Тихий океан (записки капитана)

• Название: С паровозами через Тихий океан (записки капитана)
• Автор: Константин Бадигин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1978

Автор повести - прославленный полярный капитан и известный писатель-маринист, Герой Советского Союза Константин Сергеевич Бадигин. В годы Великой Отечественной войны лесовоз "Клара Цеткин", которым командовал капитан Бадигин, был переоборудован для перевозки паровозов из США в СССР через Тихий океан. Хотя СССР не воевал с Японией, нападения на советские суда происходили постоянно и эти рейсы были чрезвычайно опасными. О смешных и страшных случаях, происходивших во время рейсов и между ними, о встречах с друзьями и недоброжелателями Советского Союза в Америке, о том, как сражались мирные торговые моряки на незаметном фронте великой войны, рассказывает эта книга.

Документальная повесть К.С.Бадигина "С паровозами через Тихий океан" взята из сборника "Океан", изданного в 1978 году издательством "Детская литература".

---

Но вот в белых барашках волн замелькала черная точка: она то взлетает на гребни, то опять пропадает из виду. Скоро можно уже различить очертания катера и красный флаг, развевающийся на корме.

На борт судна поднимается лоцман - первый советский человек, который приветствует нас с окончанием рейса. Его буквально засыпают вопросами.

- Много ли судов в порту? Что нового в городе? Как там наши поживают?

Лоцман машет рукой, он не в состоянии сразу ответить на десятки вопросов. Вместо ответа передает пачку газет, они мгновенно расходятся по рукам.

К борту подошел еще один катер. Это пограничники. Они привезли нам в подарок бурого медвежонка. Председатель судового комитета принял подарок, и у нас появился новый член экипажа.

Лоцман уверенно ведет судно в родной порт. Путь проходит через минные поля, и только он знает безопасную дорогу.

Мы входим в бухту Золотой Рог. Ход машине дан средний. В бинокль видны встречающие теплоход люди. Среди них заместитель министра Морского флота Александр Александрович Афанасьев, начальник пароходства Георгий Афанасьевич Мезенцев и городские власти. Уже хорошо видны крыши домов, свои, родные улицы. Вон там клуб, а там дом, из окна которого, быть может, в этот момент глядят на бухту глаза близкого человека.

Лоцман изменил курс, идем параллельно причалам, впереди на якорях несколько миноносцев, стоящих у перпендикулярной пристани, они у нас по носу. Пора стопорить. И тут я с ужасом вижу, что машина работает средним ходом. Тяжело груженное судно с большой инерцией буквально рядом с причалом. Рву ручку телеграфа на стоп, полный назад, бешено работает двигатель, с замиранием сердца наблюдаю, как теплоход сбавляет ход.

Миноносцы все ближе, ближе… И я, вспоминая старого капитана Хабарова, про себя повторяю как заклинание: “Миленький, остановись, миленький, не подведи, родименький, отблагодарю”. И тут же подумал, что подкрашу ему мачты, чтобы был красивее. Неужели не отработает машина?.. Машина отрабатывает, теплоход останавливается и разворачивается вправо. Пронесло. Мы с лоцманом, не говоря ни слова, смотрим друг на друга. Мысли у нас одни и те же.

Швартовка. Сколько умения требует эта на первый взгляд простая операция! Надо умело рассчитать маневры, чувствовать свое судно и обстановку. Умение появится после многолетней практики. Моряки, оценивая хорошую швартовку своего товарища, говорят: “У него верный морской глаз”. Действительно, основным инструментом пока остается натренированный глаз моряка.

Корабль медленно подползал к причалу. Вот на берег полетела выброска - длинная тонкая веревка с грузиком на конце.

Наш теплоход прижался, словно прирос к причалу. После многих штормовых дней и ночей он, хоть и ненадолго, обретет покой в порту. Мы спустили парадный трап. Подкатила “эмка” карантинного врача. Подошли пограничники и таможенники. Обособленной цветастой кучкой сбились на причале моряцкие жены с детишками.

Заместитель министра Афанасьев поблагодарил за ремонт и переделку теплохода под паровозы, поздравил с благополучным возвращением экипажа.

Долго ждет моряк, волею судьбы заброшенный в заокеанские дали, этих незабываемых минут возвращения. Наконец мы дома. Штормы, мели и камни, мины, торпеды, авиабомбы - все позади…

Нужно отдать должное владивостокским портовикам: .им удалось выгрузить весь груз и все паровозы и тендеры в предельно короткий срок - за неполных семь суток. 14 июня наш теплоход снова был готов к выходу в рейс.

Паровозы принимал генерал-железнодорожник, неустанно повторявший:

- Для нас твои паровозы, Константин Сергеевич, дороже хлеба. На них мы и хлеб привезем и другое, что немцам не по сердцу. Подвозить на фронт много приходится. Вот окончим войну, мь! тебе дадим звание почетного железнодорожника.

Каждый паровоз, выгруженный с теплохода и поставленный на рельсы, через два часа оживая и мог самостоятельно двигаться на запад.

Но торжество встречи нам несколько нарушил медвежонок. Началось с того, что он испортил званый завтрак, на который я пригласил почетных гостей. Стол в каюте накрыли на четыре человека. Большая сковородка с глазуньей из десяти яиц стояла посреди стола. Пока гостей не было, я поднялся в штурманскую. А вернувшись, схватился за голову: медвежонок сидел на сковородке и уплетал содержимое сахарницы. Тарелки, ножи и вилки валялись на полу. Я попытался выдворить нахала. Медведь бросил сахарницу и вместе с яичницей, крепко прилипшей к его лохматому заду, с ревом пустился наутек. Это было лишь начало.

В рейсе косолапый повел себя вовсе непристойно: кусал за ноги всех, кого удавалось, забирался в радиорубку, в каюты, хулиганил напропалую. Члены экипажа стали бояться выходить на палубу, а медведь боялся только щетки из черной щетины. Впоследствии пришлось расстаться с Мишкой.

Неожиданная встреча. На теплоход пришел Дмитрий Про-копьевич Буторин, бывший боцман “Георгия Седова”. Мы попили чайку, вспомнили ледовые авралы в Ледовитом океане. Он просил взять его четвертым помощником. Место было свободно, я с радостью согласился. Дмитрий Прокопьевич прирожденный помор-мореплаватель, с молоком матери всосал он многовековой опыт предков…

На следующий день Буторин стоял первую штурманскую вахту на нашем теплоходе.

Третий помощник Роза Завельевна Гельфанд уехала в Ленинград, на родину. Ее заменил Григорий Лукьянович Непогожее. Военным помощником пришел Федор Дмитриевич Зорин.

Новый начальник пароходства Георгий Афанасьевич Мезенцев пришелся по душе капитанам. Это был настоящий моряк в полном смысле этого слова и как никто другой понимал нужды и чаяния плавающего морского товарищества.

Он сообщил мне, что теплоходу дается ценный груз для перевозки.

Я обрадовался: с грузом судно более мореходно, да и рейсовый план хотелось перевыполнить.

- Повезешь шестьдесят тонн, - сказал он.

- Шестьдесят тонн? - удивился я. - Так мало?

- Мал золотник, да дорог. Пушнина.

Пушнину грузили недолго. В третий трюм, на паровозную палубу. 15 июня мы снова в море. Кроме пушнины, на борту пять пассажиров; инженер закупочной комиссии с женой и дочерью и два дипкурьера.

Что значили эти 60 тонн пушнины в долларах, я понял только в Портленде. Теплоход доставили для выгрузки к особому причалу, пушнику выгружали в специальный товарный состав. Каждый вагон тут же пломбировали. Со всех сторон вагоны окружили полицейские. На палубе около трюма тоже стояли полицейские. Портлендские газеты писали, что на деньги, вырученные от продажи привезенной пушнины, можно купить 100 пароходов типа “либерти”.

После выгрузки на борту нашего теплохода побывал губернатор штата Орегон. Ему мы с удовольствием вручили подарок от экипажа - бурого медвежонка, изрядно выросшего за те три месяца, что он пробыл у нас на борту. С губернатором приехали газетные корреспонденты и фотографы. Во время церемонии вручения подарка после обмена соответствующими любезностями губернатор спросил:

- Как зовут медведя?

- Второй фронт, - ответил я, хотя медведь носил традиционное русское прозвище “Мишка”.

Губернатор усмехнулся, посмотрел на журналистов. Шел 1944 год. Открытие второго фронта по-прежнему оставалось делом чрезвычайной важности. Многие американцы были настроены благожелательно и требовали скорейшего открытия второго фронта. Но находились и яростные противники.

Вручить подарок оказалось нелегко. Вызвали бригаду охотников, и они с большим трудом связали медведя и погрузили на машину. Губернатор вскоре передал его в зоопарк, и там медведь получил новое имя - Большое Несчастье. Видно, Мишка остался верен себе.

КОРАБЛЬ ИДЕТ ДАЛЬШЕ

Не стану описывать все рейсы, совершенные нами из США с паровозами: во многом они схожи. Расскажу о событиях, прочно осевших в памяти.

Ожесточенные бои продолжались. На дальневосточных морях немцев вроде бы и в помине не было, а наши теплоходы и пароходы продолжали гибнуть от рук неизвестного противника. Многие моряки нашли себе могилу на морском дне. Японская военщина продолжала вести себя нагло, препятствуя всеми силами советскому судоходству.

Как-то вечером в мою каюту постучался Константин Васильевич Рычков, назначенный помощником по политической части. Во время войны морские походы, как известно, требуют особого внимания, капитану не так уж часто приходилось бывать с экипажем. Да и на стоянках в США надо быть начеку. Помполит - большая помощь. Константин Рычков сразу пришелся мне по сердцу. В этот вечер мы долго сидели с ним.

Начало нашего рейса прошло благополучно. В Охотском море шли в густом тумане, не видно даже впередсмотрящему на баке. Неслышно, крадучись, нападает на мореходов извечный враг - туман. Еще недавно горизонт был чист, светило солнце, но стоило перемениться ветру - и все наглухо окутала белая пелена. Туман давит грудь,- глушит звуки. Натягиваются, как струна, снасти, все судно покрывается крупными каплями влаги. И нервы тоже натянуты до предела.