Александр Брикнер - История Петра Великого

• Название: История Петра Великого
• Автор: Александр Брикнер
• Жанр: История
• Год: 1996

 Царствование Петра Великого является одним из славных периодов в истории России, когда жизнь огромной страны пошла по новому руслу. Петр Великий ввёл Россию в семью европейских государств, от общения с которыми она была в значительной степени отторгнута монголо-татарским игом. Поэтому изучение петровского времени представляет огромный научный интерес на протяжении трех последних веков. Между существующими жизнеописаниями великого монарха видное место занимает исследование профессора истории Казанского и Юрьевского университетов Александра Г. Брикнера (1834–1880), которое отличается исключительной добросовестностью и беспристрастностью. Автор ярко представил "труд, добро, и славу" Петра, но наряду с этим не прошел молчанием его "грехи и темные дела". Написанный на немецком языке, труд Брикнера был впервые издан в 1882 году.

Предлагаемая читателю книга ярко, всесторонне характеризует личность Петра Великого, на высоком художественном уровне воссоздает колорит эпохи великих преобразований, в полной мере выявляет значение петровской реформы для развития российского государства и общества.

---

По случаю торжественного приема посольства в Кенигсберге происходили различные празднества. Курфюрст устроил для своих гостей охоту. При аудиенции Лефорта и его товарищей с обеих сторон было обращено особенное внимание на частности церемониала. При этом случае послы выразили курфюрсту благодарность за отправление в Россию инженеров, принесших пользу при осаде Азова. Министр курфюрста попытался было завести речь о союзном договоре, но послы уклонились от переговоров. Бранденбургское правительство желало помощи со стороны России в случае нападения Швеции на владения курфюрста. Московское правительство, в то время занятое турецкой войной, не могло ждать столкновения со Швецией. И личные беседы курфюрста с царем об этом предмете оставались безуспешными. Царь не соглашался на заключение оборонительного союза. Договор, заключенный 12 июля, не имел важного значения, но касался лишь вопросов торговой политики, выдачи преступников, церемониала и прав русских, отправленных за границу для учения.

Бранденбургские дипломаты сделали замечание, что в русских послах не было более того упрямства, которым отличались прежние московские дипломаты [223]. Вообще, несмотря на некоторую неудачу в переговорах с послами и царем, государственные деятели в Бранденбургской области остались очень довольны первым непосредственным сближением с московским правительством. Курфюрстина в письме к одному знакомому выразила надежду на большие выгоды вследствие сближения с Россией [224].

Собираясь в дальнейший путь, царь по случаю весьма важных событий, совершавшихся в Польше, пробыл три недели в Пиллау. Решение вопроса о выборе одного из кандидатов, принца Конти или Августа Саксонского, в польские короли интересовало царя в высшей степени. Обрадованный известием, что выбор Августа не подлежал сомнению, он отправился дальше.

До отъезда из Пиллау случился эпизод, свидетельствовавший о пылком нраве царя.

29 июня Петр праздновал день своего тезоименитства; к этому дню он приготовил великолепный фейерверк и ожидал приезда курфюрста, который, однако, извинился неотложными делами и послал вместо себя своего канцлера. Царь был очень недоволен, и его раздражение выразилось в обращении с лицами, которым было поручено объяснить причину отсутствия курфюрста. В донесении графа Крейзена Данкельману этот эпизод рассказан следующим образом: «Я произнес поздравление по возможности кратко, потому что мне советовали говорить недолго; однако я все-таки должен был сократить свою речь еще более, так как г-н главный посол, Лефорт, дал мне знак кончить поскорее, что я и сделал. По окончании моей речи царь без всякого ответа удалился в соседнюю комнату, между тем как тут же при нем были его послы, а также и толмачи… Нас пригласили к обеду… Мы держали себя скромно и с великим терпением оставались до конца обеда. Как скоро царь встал из-за стола, мы проводили его величество до смежной комнаты и пошли затем в нашу квартиру. Тогда нам дали знать, что мы тотчас же должны возвратиться к обществу. Мы пошли немедленно: комната была до того наполнена музыкантами и другими людьми, что движение было почти невозможно. При этом поднялась совсем неожиданно мрачная туча; царь на голландском языке сказал Лефорту: «Курфюрст добр, но его советники черти». При этом он на меня смотрел с выражением неудовольствия. Я ни слова не возразил, но подался немного назад в намерении уйти от раздражения царя, но его величество, удаляясь и положив свою руку на мою грудь, два раза сказал: пошел! пошел! Я тотчас же отправился в свою квартиру и полчаса спустя оставил город Пиллау».

В тот же самый день Петр обратился к курфюрсту со следующим собственноручным письмом: «Милостивый государь, ваши депутаты сегодня, поздравив меня от вашего имени, не только поступили неприветливо, но даже причинили нам такую досаду, какой я никогда не ожидал от вас как от моего искреннего друга; а что еще хуже, они, не заявив об этом и не дождавшись нашего ответа, убежали. Я должен сообщить об этом вам, лучшему моему другу, не для разрушения нашей дружбы, но в знак неподдельной дружбы: дабы из-за таких негодяев-служителей не возникло без всякой причины несогласия».

Об этом странном и несколько загадочном эпизоде не встречается нигде каких-либо объяснений. Только папский нунций в Польше в одном из своих донесений, сообщив о некоторых частностях пребывания Петра в Кенигсберге, прибавляет следующий краткий рассказ об этом эпизоде: «Царь, подозревая, что его обширные вриготовления к празднеству не удостоены внимания, рассердился, тем более что он заметил улыбку на лице канцлера. Он в раздражении бросился на последнего с кулаками и взялся бы даже за оружие, если бы не был удержан своими царедворцами. После этого происшествия курфюрст не думал более о свидании с царем» [225].

Таким образом, пребывание Петра во владениях бранденбургасого курфюрста кончилось не совсем удачно. Оставив Пиллау, царь морем отправился в Кольберг, был проездом, но, кажется, не останавливался в Берлине [226], осмотрел в Гарце железные заводы в Ильзенбурге, побывал на Блоксберге и затем, в местечке Коппенбрюгге, встретился с ганноверской и бранденбургской курфюрстинами.[227]

София Шарлотта и ее мать следили с большим вниманием за путешествием царя. Находившийся с ними в близких отношениях философ Лейбниц занимался составлением проектов для разных научных предприятий, на осуществление которых при помощи царя он твердо надеялся.

О пребывании царя в Кенигсберге сохранились любопытные данные в письмах обеих курфюрстин. Сначала Петр дичился, однако потом разговорился; застенчивость его пропала; он ужинал с дамами, танцевал, слушал итальянских певцов. София Шарлотта, описывая Петра, говорит: «Я представляла себе его гримасы хуже, чем они на самом деле, и удержаться от некоторых из них не в его власти [228]. Видно также, что его не выучили есть опрятно. Но мне понравились его естественность и непринужденность». Курфюрстина София пишет: «Царь высок ростом; у него прекрасные черты лица и благородная осанка; он обладает большой живостью ума; ответы его быстры и верны. Но при всех достоинствах, которыми одарила его природа, желательно было бы, чтобы в нем было поменьше грубости. Это государь очень хороший и вместе очень дурной; в нравственном отношении он полный представитель своей страны. Если бы он получил лучшее воспитание, то из него бы вышел человек совершенный, потому что у него много достоинств и необыкновенный ум» [229].

Лейбница не было в Коппенбрюгге. Однако немного позже он писал к племяннику Лефорта о благоприятном впечатлении, произведенном русскими на курфюрстин, и обещал доставить Головину ноты тех пьес, которые ему особенно понравились. В письмах к разным знакомым Лейбниц говорил о громадном значении путешествия Петра, хвалил способности и сведения царя и выражал надежду, что в Западной Европе сумеют воспользоваться пребыванием его для распространения цивилизации в России. Впоследствии он осуждал образ действий голландцев и англичан, по его мнению, далеко не достаточно действовавших в этом направлении. [230]

Русских в то время на Западе считали варварами. На пути в Амстердам, в местечке Шанкеншанце, местные жители окружили царя и его свиту и спрашивали: «Какие вы люди? Христиане ли вы? Мы-де слышали, что ваших послов в Клеве крестить станут» [231].

7 августа царь прибыл в Амстердам.

С давних пор существовали близкие отношения между Голландией и Россией. Голландские купцы играли важнейшую роль во внешней торговле Московского государства; голландские ремесленники были товарищами царя на верфях в Воронеже; с Голландскими моряками он встречался в Архангельске. С амстердамским бургомистром Витзеном он был в переписке. Лефорт еще до 1697 года находился в сношениях с этим ученым.

Нидерланды в то время были замечательнейшей страной, не только по кораблестроению, но и по торговле и промышленности; там процветали и науки, и искусства. Витзен был в одно и то же время купцом и писателем; на его счет сооружались ученые экспедиции; он заказывал великолепные телескопы, был владельцем богатых коллекций [232]. В Голландии Петр имел случай учиться естественным наукам. Голландская архитектура послужила впоследствии образцом для построек разного рода в России, при заложении С.-Петербурга. Пребывание Петра в Голландии оказалось более полезной для него школой, чем ознакомление с приемами роскоши и расточительности при дворе бранденбургского курфюрста. К тому же Петр сам чувствовал себя как-то свободнее в кругу представителей среднего класса, нежели в обществе коронованных особ. Ни Фридрих III, ни Август III, ни Леопольд I не могли быть для царя столь полезными наставниками, как голландские купцы, мореплаватели, инженеры, фабриканты и ученые. На время Петр сделался ремесленником. Сближение с людьми скромными и обучение технике кораблестроения имели для него громадное значение. Недаром в истории знаменитого путешествия царя рассказ о его пребывании в Саардаме занимал весьма видное место, хотя, в сущности, он прожил тут не более восьми дней. Недаром и он сам дорожил воспоминаниями об этом местечке. Саардам славился множеством верфей и мастерских для постройки судов. Недаром саардамские плотники, с которыми Петр познакомился в Воронеже и Архангельске, хвалили свою родину.