Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

• Название: Франсуаза Саган
• Автор: Жан-Клод Лами
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02789-2

Имя Франсуазы Саган, едва появившись на литературном небосклоне, стало символом раннего успеха и всемирной славы. Эта восемнадцатилетняя девушка из благополучной, счастливой семьи была, возможно, избранницей судьбы: она любила легкую жизнь — и ранний успех на литературном поприще предоставил ей возможность жить весело и беззаботно; любила мужчин — и ее мужьями были самые красивые и яркие мужчины из ее окружения; любила лошадей и автомобили, рулетку и ночные клубы — и всегда оставалась самой собой, несмотря на все жизненные перипетии, начиная от семейных и автомобильных аварий и заканчивая увлечением наркотиками. Все эти увлечения отразились и на творчестве писательницы, романы которой посвящены вечным темам любви, измены, верности и предательства.

---

В данном случае она в точности была той Валентиной, какую хотела видеть Франсуаза. Это соответствие, близкое к чуду, было определяющим в успехе постановки, но и сопровождение должно было быть не хуже. С пьесой «Превратности фортуны», поставленной в «Театре Эдуарда VII» спустя ровно год, день в день, после премьеры «Сиреневого платья Валентины», ее постигла неудача. Решив заняться постановкой, Франсуаза оказалась в положении человека, лишенного авторитета, командира корабля, чьи распоряжения остаются без внимания. Так же, как и в тот раз, когда она пригласила друзей — Жан-Луи Трентиньяна, Даниэль Жэлин, Джульетту Греко, Мишеля де Рэ — для постановки пьесы, которая шла в 1980 году в Санкт-Петербурге и Одессе:

«Я не могла им кричать из оркестровой ямы, как обычно делают режиссеры, я устроилась рядом со сценой и говорила тихо, не напрягаясь… и не заставляя их уставать!»

Это был веселый бедлам, сопровождавшийся постоянными возлияниями. Для создания атмосферы посылали за водкой в русский ресторан-бар, расположенный неподалеку. «Мы все понимали, что это катастрофа, — рассказывает Луи Трентиньян. — За несколько дней до премьеры Франсуаза, которая тоже отдавала себе отчет в провале, предложила нам пригласить настоящего постановщика. Но мы так ее любили, что решили лучше оставить все, как есть».

Тем не менее после премьеры на помощь был призван Клод Режи, однако при всех достоинствах пьесы ее сценическую судьбу уже невозможно было изменить. «Он приехал слишком поздно, — говорит Джульетта Греко. — Чтобы избежать неприятностей, я вывихнула лодыжку накануне генеральной репетиции, я никак не могла поладить с Алисой Косеа, игравшей мою мать, которая меня ненавидела. Франсуаза казалась очень оживленной. Ее “запас детскости” защищал ее от всего. Мы постоянно творили какие-нибудь глупости».

Жан-Луи Трентиньян, снимавшийся в «И Бог создал женщину…» вместе с Брижит Бардо и Куртом Жюрженсом, познакомился с Франсуазой во время съемок: «Дом, где мы жили с Брижит Бардо на экране, — это дом, который Саган сняла в Понше. Я потом встретился с Франсуазой во время съемок фильма по ее пьесе “Замок в Швеции”, который делал также Роже Вадим. Это была неудача, несмотря на усилия, которые мы все приложили». «Франсуаза Саган и Брижит Бардо, — подчеркивает он, — остались на втором плане, несмотря на свою востребованность. Их дерзость была просто великолепна. Не будучи феминистками, обе они олицетворяли свободу женщины».

«Зато отношение к деньгам у них очень различное, — продолжает Жан-Луи Трентиньян. — Франсуаза позволяла пользоваться своими деньгами, не признавая за собой права беречь суммы, доставшиеся с такой легкостью. Вадим делал так же. Они с Саган во многом похожи. Он был с Джейн Фондой, когда посетил генеральную репетицию пьесы «Превратности фортуны». В Сен-Тропе после разрыва с Брижит Бардо, безумно влюбившейся в Трентиньяна, он проводил ночи в «Эскинад». «Франсуаза бывала там, — говорит он, — мы танцевали ча-ча-ча в ряд». В своей книге воспоминаний «От звезды — звезда» он приводит следующее высказывание романистки:

«Нужно праздновать конец любви, как празднуют смерть в Новом Орлеане, с песнями, смехом, танцами, вином. Любовь, как и жизнь, нельзя положить в банк. Она тратится, а потом о ней думается». В соответствии с этой красивой формулировкой после разрыва с Ги Шеллером она отправилась кутить к друзьям в Сен-Тропе. «Она приехала в “Коломбьер”, виллу на мысе Канебьер, в одиннадцать часов вечера в “ягуаре” бизнес-класса. Буквально примчалась, чтобы отпраздновать с нами свой развод», — рассказывает Жан Ветзель, который, как братья Галл, названные одухотворенным и едким Жаком Шазо братьями Бронте, вращался рядом с Жоржем Помпиду.

Приходи на артистов взглянуть…[353]

В процессе написания романа человеку предоставлена полная свобода. Нет правил, как в театре, где действие постоянно прогрессирует, следуя императиву времени, места, персонажей. Франсуаза Саган сравнивает это ощущение с игрой в сквош, когда нужно бросать мячик в стену: «Бросаешь его справа, слева, а он возвращается всегда в середину. В театре так со словами». Романистка продолжает: «В театре ты словно играешь в пинг-понг, все время, без промахов»[354].

Ее талант к лапидарности сделает ее блестящей сценаристкой и диалогисткой, в частности в работе над «Ландрю» Клода Шаброля[355]. Продюсер Жорж де Борегар, решив привлечь к работе Жака Лорана и Франсуазу Саган, попросит последнюю подумать над «Жорж Санд», фильмом, который снимет Шаброль, один из столпов «новой волны». Реакция критики на его вышедший в 1960 году фильм «Добрые женщины» была убийственной, и только Франсуаза защитила его в статье в «Экспресс».

Таким образом, встрече кинематографиста и романистки предшествовало хорошее предзнаменование, тем более что ироничный взгляд первого на человеческие пороки хорошо гармонировал с насмешливым тоном и изяществом мысли второй.

После работы над образом Жорж Санд ими сразу же овладела идея заняться «Ландрю». «Это было гораздо более забавно, — говорит Клод Шаброль. — Я сказал об этом Борегару, который, в свою очередь, переговорил с Карло Понти, другим продюсером намечавшегося проекта. Он согласился, что идея хороша. Ландрю, — сказал он мне, — в Америке больше известен, чем Жорж Санд, по поводу Ландрю я говорю “да”».

Франсуаза, только что вновь вышедшая замуж и ожидающая ребенка, приглашает Шаброля к себе на бульвар Инвалидов, где они очень быстро и весело пишут сценарий. Они находят взаимопонимание по всем пунктам, кроме одного: для эпизода процесса Клод Шаброль предпочел воспользоваться архивными документами, а романистка хотела выдумать реплики. «Комический ужас начала исчезал, текст становился тяжеловесным»[356], — сожалела она. Критика не обратила на это внимания и положительно оценила их сотрудничество. Робер Шазаль, в частности, писал: «Здесь хорошо проявился талант постановщика Клода Шаброля, некоторые фильмы которого нас разочаровали; он продемонстрировал нам удачно скроенную и хорошо рассказанную историю, для которой Франсуаза Саган создала — кроме своего непосредственного участия в сценарном проекте — блистательный диалог…»[357]

Тандем Саган — Шаброль мог бы продолжиться в «Казанове», но этот проект остался на уровне замысла. Клод Шаброль предполагал экранизировать «Ангела-хранителя», но студия «Фокс» за сто тысяч долларов купила права, и экранизацию доверили другому режиссеру. «Было бы достаточно, если бы они воспроизвели роман страницу за страницей: он сделан как сценарий», — говорит Франсуаза.

Шаброль думал также о сценической постановке «Сиреневого платья Валентины». «Я сталкивался с нежеланием театрального сообщества работать с кинорежиссером на своей территории», — объясняет он. В то время действительно было сложно руководить актерами в театре, придя из кинематографа. Сегодня ничто не мешает Мишелю Бланку поставить новую пьесу Франсуазы Саган «Избыток наоборот», премьера которой состоялась 11 сентября 1987 года в театре «Буфф-Паризьен».

Ее герой Фредерик де Комбург, лейтенант 3-го подразделения саксонских уланов, напоминает Фредерика Фальсена из «Замка в Швеции». Это еще мальчишка, в чем-то трус, которому приходится опасаться за свою жизнь, потому что его спровоцировал на дуэль муж красавицы венки Адели. «У меня есть только моя жизнь, и я держусь за нее, как обреченный, представь себе», — делится он со своим другом Венцесласлом. И, кажется, что слышишь другого Фредерика, который восклицает: «А почему я не испугался? Почему у меня было желание умереть?» Он высказывает опасение Элеоноре, как бы ее муж Гуго не поколотил его палкой.

Эта водевильная комедия, плохо принятая критикой, что в свое время явилось причиной тяжелой судьбы Федо, неизменно вызывала смех у зрителей. Однажды беременная женщина вынуждена была обратиться к врачу: так ее рассмешило паясничанье Доминик Лаванан, исполнявшей роль Ганае, дикой амазонки с горячим темпераментом.

Мартин-Ламотт оказался идеальным исполнителем пьес Саган благодаря своему красноречию, «то серьезному, то распушенному, но всегда утонченному, лукавому и колкому», — как в программке пишет Мишель Блан. Доминик Лаванан познакомилась с Франсуазой[358] у Жан-Пьера Бувье, актера, работавшего в клубе над «Лукас Картон», на площади Мадлен.

Романистка рассказала ему о пьесе, написанной за десять дней по мотивам новеллы из сборника «Бархатные глаза»[359]. Увлеченная этой безумной, склонной к крайностям Ганаэ, актриса сумела передать свой энтузиазм Мишелю Бланку. Так возникла веселая команда «Избытка наоборот».

Спустя восемь лет после «Хорошей погоды днем и ночью» Франсуаза Саган снова вернулась в актерский мир и погрузилась в захватывающую атмосферу репетиций.

«Когда ставится пьеса, — замечает она, — публики не существует. Можно перенести несколько инородных элементов, людей, которые занимаются декорациями, музыкой, светом. Самое главное это труппа, актеры. Это необыкновенно важно…»