Жан-Клод Лами - Франсуаза Саган

• Название: Франсуаза Саган
• Автор: Жан-Клод Лами
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5-235-02789-2

Имя Франсуазы Саган, едва появившись на литературном небосклоне, стало символом раннего успеха и всемирной славы. Эта восемнадцатилетняя девушка из благополучной, счастливой семьи была, возможно, избранницей судьбы: она любила легкую жизнь — и ранний успех на литературном поприще предоставил ей возможность жить весело и беззаботно; любила мужчин — и ее мужьями были самые красивые и яркие мужчины из ее окружения; любила лошадей и автомобили, рулетку и ночные клубы — и всегда оставалась самой собой, несмотря на все жизненные перипетии, начиная от семейных и автомобильных аварий и заканчивая увлечением наркотиками. Все эти увлечения отразились и на творчестве писательницы, романы которой посвящены вечным темам любви, измены, верности и предательства.

---

«Когда ставится пьеса, — замечает она, — публики не существует. Можно перенести несколько инородных элементов, людей, которые занимаются декорациями, музыкой, светом. Самое главное это труппа, актеры. Это необыкновенно важно…»

Франсуаза всегда очень радовалась, оказываясь в этой семье, создающей спектакль, несмотря на частые ссоры и грызню.

«Даже при их самых отвратительных недостатках, когда они проявляют совершенную трусость и ведут себя тошнотворно, актеры мне нравятся, — говорит она. — Их фальшивая простота, их детскость, их возня, три месяца, проведенные подле них ради полуторачасового представления, — весь этот экстравагантный трюк заставляет меня испытывать сильные эмоции».

Некоторые из них стали ее близкими друзьями, как, например, Кристиан Марканд, приятель Брандо, Франсуаза Фабиан, Мари Дэймс, Жан Моро, не считая Джульетту Греко, Мари Бэль, Мелину Меркюри, назначенную министром культуры Греции, делили с романисткой памятные «праздники».

Орсону Уэллсу, с которым познакомилась на фестивале в Каннах в 1959 году, она посвятила целую главу своих воспоминаний «В память о лучшем»:

«Как велик во всем этот человек, осужденный на жизнь среди полукарликов, лишенных воображения и души, со снисходительным презрением выколачивавший из них ровно столько, сколько необходимо, чтобы напитать свой могучий остов»[360].

В феврале 1973 года она оказалась в Париже в связи с выходом фильма «Процесс» с Жаном Моро. Во время обеда в «О Бэль гурманд» Орсон Уэллс провозгласил, что Франсуаза была его лучшим французским критиком, пока у них не нашлась общая страсть к Лорель и Гарди[361].

«Тогда тебе не надо со мной расставаться, — сказала она ему. — Я завтра уезжаю в Нормандию. У меня там много фильмов Лорель и Гарди». — «Ты еще показываешь фильмы? Друзьям?..» — «Да. Мой сын Денис, ему десять лет, умеет обращаться с кинопроектором… О! Поедем, ты увидишь: сад прекрасный. И ты знаешь, зимой, когда деревья голые, это потрясающе!»

Федерико Феллини также принадлежал кинематографическому пантеону Франсуазы Саган, которая в 1986 году поехала на студию Чинечитта, чтобы увидеть его. Она познакомилась с ним за пятнадцать лет до вечера, который он дал в своей квартире на улице Анри-Гейне (шестнадцатый округ) — одном из его немногих обиталищ на правом берегу. Он держался очень скромно, а его жена Джульетта Мазина спела «Жизнь в розовом» под аккомпанемент Фредерика Боттона. На итальянских студиях перед репортерами Феллини совсем другой, и она стремится создать образ «маэстро» для шикарного журнала Николь Висниак «Эгоист»:

«Это был император, король, тиран и, самое главное, кажется, друг каждого и царь для всех, — пишет она. И, смущенная, прибавляет: — Я не знаю, что бы я сделала, — говорила я себе, — если бы Феллини сел напротив меня в мое кресло у меня дома, в то время как я писала бы что-то в моих тетрадках…» Перед этим гением кино романистка чувствовала себя так, будто прикоснулась к тайне творчества, питаемого чудовищной тоской.

«Главное в обществе — не обертка! — утверждает она. — Но обертка Феллини — самая блистательная и наименее скрывающая эти искривления, метания души, которых не могут избежать ни ночь, ни день, ни временные на этой планете пассажиры, приглашенные и одновременно изгнанные, которыми мы все являемся, обладая большей или меньшей ясностью мысли и милосердием…»

В «Эгоисте» Франсуаза набрасывает портрет звезды — Катрин Денев: «Матовый проблеск иногда появляется в ее карих глазах, загорается и заставляет искать новый лучик в золотисто-желтом великолепии». Эта большая статья должна была появиться в американском журнале «Вэнити фэа», но ее не взяли, потому что там недостаточно внимания уделялось частной жизни актрисы. По договору в качестве гонорара ей полагалось девять тысяч долларов, в качестве компенсации она получила чек на тысячу долларов и перечислила все деньги в пользу ассоциации детей-инвалидов.

Эта встреча с Катрин Денев, «умопомрачительной блондинкой», позволила ей высказать свои представления о звездном мифе:

«Некоторые женщины, как Гарбо, например, полжизни скрывались от славы, ее лучей и ее изнанки. Некоторые, как Бардо, чуть свою не потеряли. Многие другие, очень многие другие, искали ее до самой смерти, а кто-то умер, так и не найдя ее. Но у всех этих звезд, мужчин и женщин, испытывавших страсть или ужас, потребность или невроз, изначально было желание получить резонанс, эхо, отклик. Если возможно, я думаю, бессознательно, из простой и всепоглощающей страсти к игре, обрести величие в театре, я не думаю, что с такой же бессознательностью можно стать известной актрисой или звездой в кино…»

В 1966 году знаменитая актриса одолжила свой шарм, красоту и светлые волосы Люсиль, героине романа «Сигнал капитуляции», фильма Алана Кавалье, экранизации романа Франсуазы Саган. В этом проекте она, вопреки обыкновению, по просьбе режиссера приняла участие лично:

«Это было очень приятно; мы писали несколько недель в Сен-Тропе на пляже… маленькое домашнее задание. Я прибавила несколько сцен, несколько реплик. Мне нравится этот фильм, но Кавалье придерживался романа, быть может, мы были чересчур буквальны. Я думаю, главное в экранизации — не трогать диалоги, лучше сокращать сцены. Лучше совсем выбросить некоторые куски, чем их уродовать»[362].

Для образа Люсили, тридцатилетней женщины, которая бунтует против социальных противоречий, Катрин Денев была подходящей исполнительницей. Как и Мишель Пикколи будет великолепен в роли Шарля, ее богатого любовника, которого она покидает ради молодого человека, Антуана, а потом опять возвращается к пятидесятилетнему мужчине и его деньгам. Это была идеальная пара. Брижит Бардо и Жан-Поль Бельмондо, к которым сначала обратились братья Таким, не были похожи на персонажей Франсуазы.

Другая пара, Марк Порэль и Клодина Огер (Мишель и Натали), в экранизации Жака Дерея «Немного солнца в холодной воде» смотрится на экране менее гармонично. «Марк Порэль был слишком молод и по характеру более близок к атмосфере “Вечерней звезды”, чем к “Шери”»[363], — сожалела романистка, в итоге, впрочем, довольная результатом. Роман «И переполнилась чаша» также был экранизирован с Кристофом Малавой, Пьером Ардити и Натали Байе в ролях Шарля, возглавляющего маленькую обувную фабрику в Романе, его друга детства Жерома, который участвует в движении Сопротивления, и Алисы, женщины, которую предстоит покорить.

Эту комедию на фоне трагедии — события разворачиваются летом 1942 года — снял Роберт Энрико. Последний роман[364] Франсуазы Саган «Рыбья кровь» ждет, вероятно, та же студийная судьба. Его герой — Константин фон Мек, немецкий режиссер, обосновавшийся в Америке, как Эрнст фон Любич. Во время войны он снимает на юге Франции «Пармскую обитель»[365] для U.F.A. (Универсум Фильм Альжемейн) под контролем Геббельса.

Отступая от сюжета, Франсуаза подробно рассказывает о работе постановщика, опираясь на свой личный опыт. В 1974 году Жорж де Борегар пригласил ее поучаствовать в трехдневных съемках короткометражного фильма «Еще одна зима». В начале фильма звучит музыка из «Травиаты». Пожилая женщина и молодой человек сидят на скамейке в парке. Он поджидает молодую девушку, но не влюблен в нее. Она, напротив, кажется, с тревогой ждет своего любовника, с которым они встречались в былые дни. «Видите ли, он женат», — говорит она молодому человеку.

Начало весны, и она не видела его всю зиму. Она боится, что он умер. Ее глаза наполняются слезами. Крупный план ее усталых ног и грубых ботинок, которые закрывают лодыжки. Наконец приходит подружка юноши. Очевидно, что, кроме физического влечения, их ничто не объединяет. Потом появляется красивый старик с хитрым взглядом. Лицо пожилого человека светится счастьем. Она поднимается, и они идут рядом. «Кто это?» — спрашивает молодая девушка у своего друга. «Никто, — говорит он, — помешанная». Но чувствуется, что мальчик испытывает определенную ревность к этой пожилой любящей паре.

Тринадцать минут истекли. Это очень красивое и короткое размышление о любви, одиночестве, движении времени.

«Я договорилась, что, если “Еще одна зима” мне бы не понравилась, ее бы сожгли, — объясняет Франсуаза. — На самом деле она завоевала какой-то “Оскар” на фестивале фильмов в Нью-Йорке. Я была в восторге. Вдруг мой продюсер мне сказал: “Раз маленький фильм имел успех, может, сделать большой?”»

Им станет «Голубой папоротник» по ее новелле «Бархатные глаза», где действие происходит в замкнутом пространстве гор и показаны отношения двух пар и сторожа шале. Эта психологическая драма была снята в Межеве летом 1975 года с участием Фабиана, Жан-Марка Бори, Жиля Сегаля, Каролины Целлье и Франсиса Перрена. Очень смущенная Франсуаза только через неделю смогла освоить ритуальные «Мотор» и «Стоп». Она была заснята операторами, которых она угощала в благодарность за их труд, с уважительной осторожностью смотрящей в камеру.