Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №7 за 1997 год

• Название: Журнал "Вокруг Света" №7 за 1997 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая документальная литература

---

В случае победы Репьев обещал наградить всю команду, но в Самаре произошло непредвиденное. Купец с компанией спустился на берег попить жигулевского пива, загулял и к отплытию не явился. А Сулоняев услышал, что «Двенадцатый год» дает уже второй свисток, и велел отчаливать без хозяина.

Репьев с гостями появился на пристани, когда «Лермонтов» набрал уже полный ход: купец стал кричать, чтобы его тоже забрали, но Сулоняев приказал не снижать скорости, и судно помчалось по Волге. В Саратове его так же скоро разгрузили, и гонка продолжилась. Иногда «Двенадцатый год» настигал «Лермонтова» и пытался его обойти, но Сулоняев подставлял корму, и соперник, чтобы избежать столкновения, вынужден был сбавлять скорость. «Лермонтов» пришел в Астрахань первым.

И когда пароход вернулся, то купец уже немного поостыл, принял капитана у себя дома и поблагодарил за победу в гонке...

Идем с островов на двух моторках, лихо, легко. А вечером в гостиничном номере опять вспоминаются подвиги волжских капитанов, снова будто звучит пароходная песня, напетая Владимиром Михайловичем:

Шум, треск, нету мест,

На реке туман;

Негде сесть, негде лечь,

Ходит капитан...

Вскоре Леня уехал, а я поплавал еще по реке на моторке, добытой Чернышевым, выяснил, что корпуса других старых судов затоплены, и решил поехать на станцию Вязовка, где вроде бы стоял пароход.

И через день в небольшом селении Вязовка, затерянном среди бурых и выжженных приволжских степей, сошел с автобуса странный человек. В черных очках и панаме, в брезентовых брюках и черных резиновых сапогах, а за спиною — вислый рюкзак. Человек стал спрашивать, где здесь Волга. Волга была в нескольких десятках километров. Вязовок оказалось две.

Охоту на пароходы продолжаю.

Алексей Кузнецов / фото автора

Земля людей: Наследник генерала Епанчина

Во время последней встречи лидеров мировой политической и экономической элиты в швейцарском Давосе состоялось одно действо скорее культурного характера: России был передан в дар портрет Петра Великого работы неизвестного художника. Холст был вручен Виктору Черномырдину. Даритель — лихтенштейнский барон Эдуард Фальц-Фейн. Незадолго до этого нам довелось встречаться с бароном в швейцарских Альпах.

«Добро пожаловать на российскую землю! Чувствуйте себя как дома». — Барон сделал рукой широкий жест, как бы предлагая располагаться поудобнее.

Мы, российские журналисты, несмотря на теплые красно-желтые куртки, выданные нашими хозяевами из Швейцарской туристической корпорации на время знакомства с Сен-Готардским перевалом, мерзли под порывами ледяного ветра, буйствующего в ущелье; воздух был напитан влагой, а температура едва перевалила за ноль. Барону Эдуарду Александровичу фон Фальц-Фейну приходилось напрягать голос, пересиливая вой ветра. Казалось, он не ощущал непогоды, стоя в своем светлом плаще под порывами ветра, немилосердно трепавшего его пышные русые волосы. «Представляете, — взволнованно говорил он, — существует документ, подтверждающий, что в 1893 году местная коммуна Урзерн передала эту территорию России для сооружения памятника павшим солдатам Суворова. Вот эта площадка около скалы, где мы сейчас стоим, принадлежит России. Здесь даже швейцарская полиция не имеет права никого арестовать», — с улыбкой заключил барон свое приветствие.

...Это был типичный случай «дежа вю». Мы стояли на небольшой площадке прямо напротив Чертова моста, среди горных круч — место, столь знакомое по картине Сурикова «Переход Суворова через Альпы». Правда, сам Чертов мост заменен на более фундаментальный — да и как ему было сохраниться, если уже во время знаменитого перехода суворовские «чудо-богатыри» связывали обветшавшие доски шарфами... Глубоко внизу, словно пытаясь раздвинуть сжимающие его скалы, злобно ревел стремительный Ройс. Ледяной поток рассыпался веером брызг, натыкаясь на мощные валуны... Главное отличие сегодняшнего пейзажа от полотна Сурикова — высеченный в крутом боку темно-серой скалы 12-метровый крест, обрамленный аркой.

Только очутившись в этом и сегодня мрачноватом — несмотря на полную благоустроенность, идеальный серпантин и уютную таверну с портретом генералиссимуса у входа — месте, можно представить, каково пришлось тогда, в 1799-м, суворовским солдатам биться на этих кручах с французскими гренадерами. «Доблестным сподвижникам генералиссимуса фельдмаршала графа Суворова-Рымникского, князя Италийского, погибшим при переходе через Альпы в 1799 году», — золотом выведены полуметровые буквы под гигантским крестом. Сколько их тогда погибло здесь... Не в последнюю очередь и из-за малокомпетентных высочайших указаний из Петербурга и союзной Вены. Кстати, Габсбурги сильно подвели полководца, не прислав, как обещали, вьючных мулов и продовольствия в назначенный срок, — это задержало его войско на пять дней, что дало возможность французам укрепиться на Сен-Готарде. Как всегда, война — трагедия сама по себе — таит внутри себя тысячи малых трагедий.

«Этот памятник был создан благодаря усилиям князя Сергея Голицына», — донеслись сквозь вой ветра слова Эдуарда Александровича. Князь не только предложил идею мемориала и собственные средства для его создания, но и сумел протолкнуть идею сквозь лабиринт политико-дипломатических хитросплетений и за шесть лет, к 1898 году, довести ее до воплощения в камне.

Для швейцарцев «чудо-богатыри» и сегодня остаются освободителями от французских захватчиков, покусившихся на их государственность. Удивительно ли, что во многих местах, и в первую очередь в районе Сен-Готарда, бережно сохраняют реликвии, связанные со швейцарским походом Суворова? Вместе с Эдуардом Александровичем мы рассматриваем старинные картины, гравюры, оружие и амуницию двухвековой давности в Музее Сен-Готарда, где он явно свой человек. Потом, во время импровизированной экскурсии он покажет старинное здание приюта для путников, где российский полководец, радушно встреченный хозяевами — монахами-капуцинами, в знак признательности отслужил молебен. Подведет к нависшей над обрывом каменной часовне, возведенной над скальной расселиной, куда опускали тела павших россиян. «Нет, я непременно буду требовать, чтобы власти установили на шоссе более заметный указатель перед поворотом к памятнику Суворову!», — уже не в первый раз восклицает Эдуард Александрович.

Все имеющее отношение к имени полководца для него чрезвычайно дорого. Он подчеркивает, что это как бы передалось ему по наследству: его знаменитый дед генерал Николай Епанчин, директор Пажеского корпуса (на основе которого впоследствии было создано Суворовское училище), входил в комиссию по увековечению памяти великого полководца, участвовал в постройке и создании экспозиции Суворовского музея в Санкт-Петербурге. Благодаря энергии барона Фальц-Фейна у Чертова моста маршировали современные суворовцы — юные военные музыканты. Он передал в дар второму по размеру городу Лихтенштейна Бальцерсу изящную мемориальную доску с портретом и фамильным гербом Суворова, который останавливался здесь во время похода. Он «пробил» выпуск в Лихтенштейне марки с портретом Александра Васильевича. Барон преподносит каждому из нас эту марку вместе с книгой Г.Драгунова «Чертов мост. По следам Суворова в Швейцарии», в финансировании издания которой он принял участие. Тщательно выводит на обороте титула: «Владимиру, на память. Барон Э.Фальц-Фейн». И оттискивает свою фамильную печатку.

Все, что связано с семьей, его предками, для него свято так же, как все, что связано с Россией, ее героическими страницами. Он не без гордости вспоминает, что сумел исполнить волю своего покойного деда. «Когда в 1941 году вдали от родины, в Ницце, умирал мой дед, генерал от инфантерии Николай Епанчин, — рассказывает барон, — он передал мне свои мемуары, наказав: «Эта рукопись теперь твоя, сохрани ее. Когда кончится власть большевиков и Россия снова станет Россией, верни ее на родину и опубликуй...» Теперь российский читатель получил возможность познакомиться с воспоминаниями боевого генерала и вдумчивого аналитика, участника последней русско-турецкой и первой мировой войн. Книга «На службе трех императоров» — это интереснейшие наблюдения и размышления об эпохе Александра II, Александра III и Николая II, а также рассказ о жизни первой волны русской эмиграции. Есть в ней строки, посвященные сегодняшнему нашему собеседнику, приносившему деду «большое утешение»: «Внук усердно работает, состоя представителем французского журнала «I'Autо» в Германии, и живет в Берлине; работает много, но получает мало, вследствие большой разницы цены франка и марки. Получая содержание франками, внук имеет марок мало, ибо за каждые 15 франков он получает только одну марку, а жизнь в Берлине дорогая. Несмотря на такие условия, он работает не покладая рук; он состоит подданным княжества Лихтенштейн, что избавляет его от прелестей хитлериады». Еще и еще раз генерал отмечает «доброе сердце» и «работоспособность» внука-журналиста.