Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год

• Название: Журнал "Вокруг Света" №2 за 1998 год
• Автор: Вокруг Света
• Жанр: Прочая документальная литература

---

А вот этот герой, — Джибрин кивнул на высокого верблюда   красивой   светло-песочной масти, — это Джаззаб, что значит Восхитительный.  Вчера он  пробежал дистанцию 8 километров за 14 минут и 17 секунд и принес своему хозяину приз — автомашину марки «Мицубиси».

— А какое расстояние верблюд может   пробежать   без   остановки? — спрашивает Володя, младший из моих спутников.

— У верховых животных настолько быстрый бег, что никакому коню невыдержать. Бывали случаи, когда дромадер пробегал за 12 часов около 200 километров без остановки... Эти животные очень неприхотливы, — продолжал директор. — Они могут довольствоваться скромной пищей — верблюжьей колючкой или финиковыми листьями и, кроме того, могут обходиться без воды иногда до двух недель. И конечно, верблюд очень ценился у бедуинов, кочевавших в пустыне. Его мясом и молоком питались, из шерсти выделывали одежду, высушенный помет использовали в качестве топлива. Мочой верблюда, которая считалась целебной, умывались бедуинские красавицы...

В это время один из верблюдов, стоявший недалеко от нас, раскрыл пасть и начал громко реветь. Мы невольно отпрянули назад. Один из работников фермы подбежал к ревущему верблюду и стал его успокаивать, поглаживая по шее и что-то тихо приговаривая. Видимо, верблюд реагировал на присутствие незнакомых людей. Правда, некоторые животные, по нашим наблюдениям, были и добродушны, и любопытны.

Осмотр фермы завершается традиционной чашечкой кофе. Джибрин гостеприимным жестом приглашает нас пройти в бедуинский шатер. Внутри он застлан огромным ковром. В центре шатра стоят несколько низеньких столиков. Мы садимся за один из них прямо на ковер, скрестив ноги. Работник фермы приносит крепчайший кофе в маленьких чашечках и блюдо с восточными сладостями.

— А можно прокатиться на одном из ваших верблюдов? — спрашивает Володя.

Джибрин переглядывается с Мухаммедом и говорит:

— Как правило, мы этого не делаем. Но вы приехали из такой далекой страны... Поэтому для вас сделаем исключение.

Мы выходим из шатра, и к нам подводят высокого красавца — дромадера, вероятно, самого спокойного по характеру. По команде помощника Джибрина верблюд подгибает ноги и ложится на брюхо. Володя быстро садится в седло и берет в руки поводья. Дромадер, надменно повернув голову и посмотрев на седока, встает и в сопровождении помощника Джибрина делает круг по территории фермы.

Затем и мы с отцом Володи совершаем такое же турне в седле дромадера, благодарим гостеприимных хозяев и выезжаем за ворота фермы.

Через четверть часа мы уже въезжали в празднично украшенную Шаханию, на ипподром. Заезды уже начались. Лавируя между зрителями, мы прошли вперед и расположились недалеко от центральной трибуны. Там, под красиво изогнутым навесом в форме бедуинского шатра, хорошо была видна группа людей в белых одеждах.

Это шейхи, члены семьи его величества эмира Халифа бен Хамад Ат-Та-ни, — вполголоса говорит Мухаммед, — ждут самого наследного принца, с минуты на минуту. А сейчас объявят результаты предыдущего заезда.

Из динамика бодрый голос спортивного комментатора оповестил зрителей, что первой пришла к финишу верблюдица по кличке Бинт Хусы (Красавица) и завоевала для своего владельца шейха Али бен Абдалла Ат-Тани приз в 6000 реалов.

Зрители встретили это сообщение восторженными криками. Я огляделся по сторонам. Рядом со мной оживленно обсуждали победу Красавицы двое почтенных катарцев. У их ног трое мальчишек подпрыгивали от переполнявшей их радости и кричали: «Бинт Хусы! Бинт Хусы!»

Вдалеке возле белевших загонов и красно-белой ограды виднелись животные и стоящие рядом наездники. Видимо, это были ожидавшие своей очереди участники забегов. Вдруг по рядам зрителей прошла волна какого-то оживления. Все повернулись в сторону центральной трибуны.

— Смотрите! — схватил меня за руку Мухаммед. — Приехал наследный принц!

Я взглянул по направлению его руки и увидел, как к центральной трибуне подъехала кавалькада автомашин. Из огромного белого мерседеса вышли два дородных человека в традиционных белоснежных галабиях.

— Рядом с ним министр внутренних дел,  — снова зашептал мне на ухо Мухаммед.

К прибывшим быстро подошел катарец в куфие красного цвета, почтительно пожал обеими руками протянутую ему руку наследного принца и провел почетных гостей на трибуну.

— Их  встречает господин  Мубарак Шахвани,   председатель   комитета   по проведению соревнований, — не забывал нас Мухаммед, — а сейчас начнется очередной заезд.

Все тот же задыхающийся от эмоций комментатор объявил имена владельцев и клички животных, участвующих в забеге. Я всматривался в приближающуюся к нам группу дромадеров. Наездники яростно хлестали их. Впереди, вытянув шеи, почти корпус в корпус, мчались трое животных.

Но вот правый наездник начал медленно обгонять своих соперников. Его стройный, поджарый верблюд с длинными сильными ногами сделал еще один рывок и окончательно вышел вперед. На его тонкой, по-змеиному вытянутой шее я заметил выведенный красной краской номер 15. Наездник в красно-белой куртке и защитном шлеме, пригнувшись к шее дромадера, беспрерывно касался хлыстом тела животного.

Зрители неистовствовали. Двое моих соседей, катарцы почтенного возраста, беспрерывно размахивали руками и кричали, подбадривая наездников. О мальчишках нечего и говорить. Они только что не бросались под ноги животным. Азарт скачек охватил и нашего Володю. Отчаянно жестикулируя, он повторял: «Давай! Давай!» Наконец объявили результат. Первым пришел номер 15 по кличке Мансур (Победитель). Он завоевал для своего хозяина приз — автомашину «Мицубиси».

Борис Долгов

г. Доха, Катар

Земля людей: Прогулки от Унтер-ден-Линден до Кройцберга

Есть в Берлине места, известные далеко не всем. Неторопливые прогулки с моими немецкими друзьями по городу я бы сравнил с чтением необычной книги, первая часть которой посвящена истории немецкой культуры, вторая — интеркультуре одного из многоязычных кварталов сегодняшнего Берлина.

Под ореховым деревом

Бродя по историческому центру Берлина, я попал   в   квартал с   восстановленными  старинными домами:  вот двухэтажное здание благородного серого цвета с квадратными окошечками и чердачными пристройками, вроде мансарды; рядом узкий, в два окна домик, вытянутый на три этажа; наконец, питейное заведение с располагающим к задушевной беседе названием «Под ореховым деревом».

Кстати, ореховых деревьев полно в Берлине (таков уж климат), и моя знакомая семья Дебюсер, например, снимает большие урожаи грецких орехов в своем саду.

Под вывеской кабачка укреплена пивная кружка, из которой выглядывает головка ребенка; на кружке нарисована цифра «1872». Надо понимать, что сорт пива «Берлинское дитя» употребляют именно с этого времени.

Здесь любил потягивать пиво художник Генрих Цилле, рисуя своих популярных типажей из простонародья. Но, кто знает, может тут наблюдал человеческие характеры и незаметный провизор, аптека которого находится рядом, на углу. Сейчас ее стену украшает барельеф прежнего владельца и надпись «Аптека имени Теодора Фонтане».

Я думаю, таким признанием своих заслуг скромнейший аптекарь был бы весьма доволен. Но, конечно, он еще больше обрадовался бы, узнав, что его романы изучают в школе и даже ставят по ним телефильмы. Не все знают (у нас вообще о полуфранцузе Фонтане мало кто слышал), что признанный современниками за психологическое чутье, драматизм, увлекательность, проповедь новой морали «немецким Толстым» Теодор Фонтане начал писать роман за романом уже в старости, добившись литературных вершин упорным самообразованием и, конечно, талантом. Его объемный роман «Перед штурмом» о состоянии умов в Пруссии сравнивают с «Войной и миром», а очень известный роман «Эффи Брист», где в центре повествования — драматическая судьба женщины, отвергнутой обществом за нарушение моральных прописей, считают похожим на «Анну Каренину».

Через дорогу от аптеки жил Готхольд Эфраим Лессинг, которого Чернышевский назвал «отцом новой немецкой литературы». Знаменитый драматург был дружен с семьей Мендельсонов (да, той самой, из которой вышел композитор Феликс Мендельсон Бартольди, создавший всем известный «Свадебный марш»), особенно с дедом композитора Моисеем Мендельсоном, идею которого о равенстве всех религий Лессинг воплотил в драматической поэме «Натан Мудрый». Эту поэму он создал именно здесь, в «доме Лессинга», как его теперь называют.

Но сомневаюсь, что он ему принадлежал, так как Готхольд Эфраим предпочел службе при дворе полуголодное существование писателя, а в последние годы, борясь с нуждой, с трудом устроился работать библиотекарем. Такова участь великих умов.