Франц Энгел - Мера Любви

• Название: Мера Любви
• Автор: Франц Энгел
• Издательство: Издатель Воробьев А. В.
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-93883-143-8

В начале XII века аббат Бернард Клервоский вдохнул новую жизнь в слова св. Августина: «Мера любви любовь без меры», — что означает: любовь не признает рамок и градаций, ее не может быть слишком много или недостаточно. И напрасно пытаются поставить любви границы, приравнивая ее безмерность к долготерпению или способности прощать. Да, они свойственны любви, но этого для нее мало, ведь любовь бесконечна, вечна и всемогуща, ибо «Бог есть любовь» (Первое послание апостола Иоанна, 4,8).

---

Капитан Робер доложил де Бельвару, что Стив собственноручно убил несчастное животное своим мечом, невзирая на слезные просьбы крестьян оставить им их скотину.

— Он сказал, корова зазря объедает коней, — пожал плечами капитан.

— Все, хватит, — расстроился граф, — отобрать у него оружие, выгнать на двор и в донжон не пускать, давать только хлеб и воду, никакого вина, и чтобы я больше о нем не слышал.

Капитан поклонился и пошел приводить графский приговор в исполнение. Де Бельвар тяжко вздохнул:

— Не могу я больше тут валяться, сил моих нет болеть. Арнуль, помоги мне встать.

— Господь с вами, мессир… — начал причитать Арнуль.

— Заткнись и делай как тебе говорят, — перебил его де Бельвар. Надо сперва рану еще разок глянуть, вдруг что, — предложил Арнуль.

— Ну так гляди, — пробурчал в ответ граф. Спорить с ним было, как всегда, дело гиблое.

Осмотром раны Арнуль остался очень доволен, и причина отказывать графу в движении отпала. Сначала де Бельвара осторожно поставили на ноги у кровати, но граф смог продержаться в вертикальном положении весьма недолго. Как он ни крепился, головокружение и слабость принудили его сесть обратно на кровать, а потом и вовсе лечь. Однако неугомонный дух заставил его повторить попытку, едва он пришел в себя. Потом он поднимался вновь и вновь, и уже делал несколько шагов по комнате, поддерживаемый услужливыми руками Арнуля. На следующий день к вечеру граф отправился на женскую половину. Здесь по такому случаю устроили настоящий праздник, девочки спели для него несколько песен, старательно переплетая свои голоса в сложных многоголосьях, играли ему на арфе и виоле, графиня рассказала пару баек седой старины. Джованни отмалчивался все время, забившись в Угол, он пытался не думать, а просто наслаждаться моментом.

Амиция и Эвис подали де Бельвару зеркало, и он устыдился своего вида: тощий, бледный как покойник, обросший.

— Побриться что ли, — решил граф.

Сказано — сделано. Было уже поздно осуществлять это благое намерение немедля, пришлось ждать следующего дня. Утром, когда достаточно рассвело, Арнуль, обычно бривший де Бельвара, устроил его в кровати, обложив подушками, чтобы графу было удобно сидеть, и состриг ему бороду.

— Вы сейчас тут все заляпаете, — вмешался Джованни, останавливая Арнуля, собиравшегося навести мыльной воды.

— Что ж поделать, — развел руками Арнуль.

— Принесите-ка мне самого лучшего воску, любезный Арнуль, — Джованни улыбнулся де Бельвару. — Хотите стать очень модным, Гийом?

Де Бельвар явно понятия не имел, о чем речь, поэтому и согласился.

— Вот, метод древних римлян, — сказал Джованни, расплавляя принесенный Арнулем воск, — нет пощады ни единому волоску на вашем подбородке.

Сначала все шло довольно неплохо, если исключить то обстоятельство, что де Бельвар догадался, о чем речь, и начал проявлять беспокойство. Джованни действовал проворно и уверенно, со знанием дела: размешал расплавленный воск в маленьком тазике, проверил, не слишком ли он горячий, и аккуратно нанес его маленькой деревянной лопаткой на лицо графа, следя за тем, чтобы воск ложился против роста волос, потом плотно обложил покрытые воском участки лица чистым полотном.

— Сейчас остынет, — объявил он.

«А потом что?» — обязательно спросил бы де Бельвар, если бы его челюсти не были замурованы в воск.

— Теперь постарайтесь не дергаться, Гийом, будет немножко больно, — ласково сказал Джованни, наклоняясь к графу.

Проверив, остыл ли воск, Джованни взялся за край полотна и начал отдирать его от лица де Бельвара вместе с волосами. Граф взвыл.

— Тихо! Да что вы в самом деле, — Джованни начал смеяться против своей воли. — Вы как маленький, честное слово.

Едва большая часть лица графа была освобождена от воскового плена, как он принялся ругаться на чем свет стоит. Джованни только смеялся:

— Арнуль, возьмите полотенце, намочите в горячей воде, — приказал он.

— Да чтоб я еще когда-нибудь согласился на такое?! — возмущался де Бельвар. — Все горит теперь, как ожог.

— Сейчас пройдет, — Джованни приложил к лицу графа влажное теплое полотенце.

— Вы жестокий человек, Жан, — бурчал граф.

— Будет вам браниться, — Джованни осмотрел покрасневшее лицо де Бельвара. — Теперь холодное полотенце, пожалуйста, Арнуль, — распорядился он. — Я понимаю, вам с непривычки так… неприятно.

Де Бельвар только фыркнул. Мягче и не скажешь: «неприятно». Мыслимое ли дело, волосы с корнем выдирать!

— Ну и щетинки у вас, конечно, много развелось, если бы вы с юности ее убирали, у вас бы волосы не смогли вырасти такими толстыми, — продолжал Джованни.

Де Бельвар дулся еще некоторое время. Однако скоро все прошло, и он как ни в чем не бывало болтал с Джованни, который взялся красиво его причесать.

— Какой же вы куртуазный стали, мессир, — восхитился Арнуль.

— Ладно. Значит, могу показаться врагу, — заключил де Бельвар. Арнуль открыл было рот, готовясь возражать, но припомнил, чем обычно заканчивались все его попытки спорить с графом, и только тяжко вздохнул. Итак, де Бельвару даже не пришлось доказывать свою правоту, он просто приказал, чтобы ему помогли подняться на стену. Зато одевали его тщательно и долго.

— Не дай Бог просквозит, — суетился Арнуль.

— Да я ненадолго, — отговаривался граф. — Дайте мне кольчужный кафтан с крестом, — распорядился он.

Облачившись как положено рыцарю, он оперся на плечи Арнуля и капитана Робера и, поддерживаемый ими, вышел на стену. Джованни поднялся за де Бельваром. Перед ними внизу лежала разоренная деревня Стокепорт, занятая неприятелем.

— Их человек семьдесят, не больше, — проворчал граф. — Белка, засранец, кричал, две сотни.

Среди людей шерифа началось движение.

— Крикни им, что я с ними говорить желаю, — обратился де Бельвар к Арнулю.

Арнуль выполнил графский приказ, завопив так громко, что Джованни от неожиданности невольно прикрыл уши руками.

— Крикни им, что они совершили беззаконие, осадив мой замок. Они пришли за возмещением за обиду, нанесенную Стефаном Фиц-Джоном, а начали войну против меня, графа Честера и крестоносца. Если они не уберутся прочь в самое ближайшее время, тогда они узнают всю мощь моего правосудия. И как они посмели требовать выдачи им на расправу епископа Силфора, когда он тоже крестоносец и, получается, это двойное преступление, против духовной особы и против Святого знака креста. Пусть они лучше идут замаливать свои грехи и оставят нас в покое. Право и сила на моей стороне.

Арнуль выкрикивал каждую фразу графа, в точности повторяя все его слова. Люди шерифа переговаривались, но о чем у них идет речь, слышно не было, ничего в ответ они кричать не собирались.

Граф же не стал дожидаться никакого ответа и приказал спускаться.

Вечером того же дня в стане неприятеля было очень шумно. Люди шерифа, верно, перессорились. Опять запахло паленым, стаффордцы с досады подожгли пару домишек. Под утро все стихло, и когда капитан Робер поднялся на стену посмотреть, что делает неприятель, никакого неприятеля не было. Шериф Стаффорда увел своих людей восвояси, теперь уже по-настоящему.

ГЛАВА XXV О том, как Джованни покинул Стокепорт

Граф приказал опустить мост. Первым делом выгнали Стива Белку, потом разрешили крестьянам Стокепорта вернуться в свои дома. Арнуль был отряжен в деревню, подсчитывать убытки от стаффордцев. Жизнь входила в свою колею. Де Бельвару с каждым днем становилось все лучше и лучше. Джованни заговорил с ним о своем возвращении в Силфор, но граф просил его подождать еще немного, пока он совсем не оправится от ранения. Джованни только этого и нужно было, он согласился, причем весьма поспешно. Время шло, Джованни не хотел уезжать, де Бельвар не хотел его отпускать. Граф отнюдь не разделял уверенности своего добросердечного друга относительно непричастности силфорцев к проискам аббата Бернара и говорил, что было бы не лишне ему самолично проводить Джованни в город. Продемонстрировать таким образом всем и каждому свое графское над ними покровительство. Джованни не спорил, но ему не хотелось, чтобы де Бельвар торопился с поездкой, а время, меж тем, близилось к Пасхе.

— Гийом, уже половина поста прошла, — собрался наконец с силами для решающего разговора Джованни. — Позвольте мне ехать. Ваши люди говорят, в Силфоре болтают разное, будто меня здесь убили.

— Ладно, — нехотя согласился граф. Джованни был прав. — Я вам дам в сопровождение с дюжину рыцарей, они разберутся там, на месте, что к чему. Обещайте мне быть осторожным, опасайтесь ваших каноников, чует мое сердце, недоброе они замышляют.

— Обещаю, — ответил Джованни.

— А я приеду к вам, как только смогу, — продолжал де Бельвар.