Реджи Нейделсон - Красная петля

• Название: Красная петля
• Автор: Реджи Нейделсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-19205-0

«Тот покойник в бухточке, в нескольких футах от меня, насколько можно было различить, застрял под сгнившим причалом. Руки раскинуты, ноги качаются на воде – кто-то заметил, что он похож на Христа… К тому времени, когда я вернулся на берег, как раз набили два черных резиновых мешка для трупов, застегнули молнии и теперь укладывали мешки в подъехавшую «Скорую». Труп исчез, сгинул в этих мешках. По частям, надо полагать. Я не знал точно. «По мешку для каждой. Больше почета», – обронил кто-то. Для каждой чего? Руки? Ноги?»

Под старым причалом обнаружен утопленник. Что это – несчастный случай или убийство? Как связан старый бродяга с известным репортером и русской мафией? Старый друг полицейского Артема Коэна утверждает, что на месте убитого должен был быть он. Арти берется за дело, не представляя, какой клубок тайн ему предстоит распутать. Некоторые ниточки тянутся далеко в прошлое, и Арти снова придется выбирать…

---

Мне представилось, как эти девчонки в дорогущих шмотках совершают экспедицию в трущобы, ходят по заплеванным этажам домов с видом на помойку, у входа которых приделано баскетбольное кольцо, и агитируют за Джона Керри, человека, который платит по двести баксов за галстук и покупает по двести галстуков за раз, а на досуге развлекается виндсерфингом.

– Давайте устроим вечеринку в центре, – предложил один юноша. – Пригласим туда республиканцев и покажем им Нью-Йорк.

Все засмеялись. Мне претило его высокомерие.

– Поздно, поздно, – заявила девица в розовом. – Хватит, хватит уже говорить. Бывала я на их вечеринках – там скучно, скучно, скучно.

Вэл обернулась, потянулась к моей руке. Я невольно посмотрел на место, где раньше был палец. Она улыбнулась. Глаза у нее были ярко-синими, но, когда она наклоняла голову, в них играли золотистые искорки.

От нее невозможно было оторваться. На Вал была простая облегающая белая футболка, тонкая белая мини-юбка, а на загорелых ногах – белые теннисные туфли без шнуровки. Она была обворожительна. В голове мелькнула похабная мысль, я изгнал ее и поцеловал девушку в щеку.

– Ой, дядя Арти, – насмешливо протянула она.

– Что хочешь съесть, солнышко? – спросил Толя у Вэл по-русски, а она ответила по-английски с мягким флоридским выговором:

– Я уже все, папочка. Я съела кучу еды – ребрышки, роллы и соте, честно. – Она улыбнулась. – Он кормит меня так, будто готовит в олимпийскую женскую сборную по сумо.

– Она хорошая девочка, – сказал Толя. – Мне нравится, что она ничего не принимает как должное, и каждое угощение – будто первое в жизни, понимаешь?

Они улыбнулись друг другу. Когда Вэл снова отвернулась, я спросил ее, чтобы поддержать беседу:

– Как твоя сестра?

– Очень строгая. Маша – лучшая из нас двоих. Хочет поступить в Йельский колледж, потом в медицинский университет. И поступит, окончит его, станет врачом и будет лечить больных, родит троих чудесных деток, получит Нобелевскую премию. Она молодец. А я буду беспутной, но знаменитой тетушкой, как моя бабушка Лара.

– Маша уже поступила в колледж?

– Ты что, в колледж… Она только перешла в предпоследний класс. Она же пропустила два года в школе.

– А ты, значит, не пожелала?

– Там скучно. Я отучилась последний класс, выдержала один семестр. Я уже говорю на четырех языках, папа заставил нас выучить, и много всего перечитала. Так что мне захотелось просто работать. В мир захотелось. Папу это бесит.

– Мы пошли на компромисс, – сообщил Толя. – Она обещала ходить в Нью-Йоркский университет на лекции, пока живет в городе, только с этим условием я согласился. Разрешил ей рулить своей лавочкой самостоятельно. И выделил маленькую квартиру.

– У тебя под боком, папочка, – сказала она. – Через улицу. Но мне нравится, я ведь и так все время у тебя, – и она поцеловала его.

Но Толя нервничал. Он сказал, что выйдет покурить, с трудом выбрался из низкого кресла и принялся пробираться через людный зал. Через несколько минут я увидел в окно, как он закуривает. Я собрался уходить, но Вэл положила мне руку на плечо и попросила:

– Посиди немного, ладно?

– Конечно.

Она придвинула свое кресло ближе, и мы отделились от остальной компании.

– По-твоему, я красивая, Арти? – спросила она, подавшись ко мне. – Только честно. Мне нужна правда, жестокая и неумолимая, без прикрас.

– А что?

Она едва слышно хихикнула:

– Извини, Арти. Я к тебе не клеюсь, хотя, ты в моем вкусе. Просто красавец. Я могла бы на тебя запасть.

Я прикусил язык и почувствовал себя идиотом.

– Скажи, ну пожалуйста.

– Да, – произнес я. – Ты очень красивая. Одна на миллион. Честно. Я не говорил этого, потому что ты как член семьи, но раз ты спросила… А ты что, не знала?

Она подняла глаза к потолку.

– Как сказать. Порой мне от этого неловко: ты ведь хочешь меня, верно? Нет, это нормально для мужчины, и не будь ты другом моего папы, женатым на бесподобной Максин… Если честно, я всегда к тебе неровно дышала, но издалека, как говорится. Даже когда была маленькой, считала тебя чудесным.

Я почувствовал нечто, в чем не смел признаться даже самому себе. Вертел в руках бокал, теребил китайские палочки, пытаясь подцепить ими лапшу с тарелки, уронил. Вэл подала салфетку. Я схватил ее и принялся тереть пятно.

– Прости, что заигрывала с тобой, – сказала Вэл. – Когда я вижу это в мужчинах, то думаю: ну все ясно, они хотят меня и считают, будто я не замечаю. И красавцы, и слишком старые для меня, и женатые – все смотрят мне прямо в глаза, словно чудаки-гипнотизеры. Отличное словечко, правда? Словно боятся посмотреть на мои губы, ноги, грудь или что еще – вот и пялятся в глаза.

– Могу представить.

– Спасибо за понимание, – Вэл отпила розового коктейля. – Я не зазнаюсь, ты не думай. Все вижу, но не чувствую. Да, меня просят позировать для фотографий и все такое, я же не дура, все замечаю. И на улице люди оборачиваются, я это вижу и с этим играю. Когда в тебе шесть футов роста, ты красишь волосы в платину, делаешь модельную стрижку и разгуливаешь по улице в мини-юбке, откуда торчит ползадницы, то не можешь не осознавать, что красивая, если только не идиотка.

– Но ты умница. Так зачем спрашиваешь?

– Не знаю. Арти…

– Да, солнышко?

– Ты чувствуешь себя стопроцентным американцем?

Я кивнул.

– А я даже не знаю. По дороге сюда я навестила Гению, твою сводную сестру. Мы познакомились на твоей свадьбе.

– С чего это? – удивился я.

– Она собирает деньги для детей Беслана. Она мне понравилась, и ее русские подруги тоже. Понравилось слушать их разговоры и даже тронуло, когда они предложили покормить меня домашним обедом. – Вэл втянула последние розовые капли напитка. – Может, у меня вырастает душа?

– Гения умеет готовить?

– А ты не знал? – Она коснулась своей щеки. – Спасибо, Арти.

– За что? – спросил я, но тут она отвлеклась.

У столика появился Джек, и я заревновал, когда Вэл выскочила из кресла, заметив его.

– Привет, – она засияла, будто лампочка.

– Привет, малышка. Прости, надо было переговорить с тем парнем. – Джек поцеловал ее и опустился в кресло, а девушку усадил к себе на колени и принялся гладить ее волосы и шею.

Он что-то прошептал Вэл, та встала, пересела к одной из подружек, а Джек подозвал официанта, явно знакомого – Джека знали все, – и заказал бурбон. Обычный бурбон. Мне это понравилось.

Толя по-прежнему курил на улице. Я нервничал. Вэл поразила меня: на долю секунды я возжелал ее. Давай. Джек, расскажи мне про Сида, мысленно просил я. Расскажи!

– Ну что, Джек, как твои дела?

– Беслан, как я уже сказал. У тебя есть связи? Есть там кто-нибудь? – Когда он чего-то хотел, он не отступал.

– Никого не знаю в Беслане. Говорил же. Да и откуда?

– Вот если бы папаша Вэл мне помог…

Я больше не мог ждать, пока Джек упомянет Сида. Придется самому спросить. Не было времени. Некролог появится в газете утром, состоятся похороны, Сида предадут земле, все будет кончено.

Теперь Джек рассказывал всем о бойне в русской школе. Внезапно за столом воцарилась тишина. Одна девушка, еще не читавшая новостей, расплакалась. У нее мать в России, сказала она, вскочила и выхватила мобильник. Какое-то время все молчали, потом галдеж возобновился.

– Поехали домой, – отрывисто сказала Вэл Джеку. – Не могу здесь больше оставаться. Подожду тебя на улице. – Она поднялась и направилась в дамскую комнату.

Джек извлек из кармана ворох мятых купюр.

Один из парней за столом – владелец клубов, по его словам, – вытащил черную карточку «Американ-Экспресс».

– Я расплачусь, – сказал Джек. И добавил, обращаясь ко мне: – Я хочу произвести на Свердлова хорошее впечатление. Я без ума от его дочери. Это не обычные шуры-муры. Я по-настоящему ее люблю.

– Ей только девятнадцать.

– Люди разные, – искренне молвил Джек. – Она – необычная. У нее зрелая душа. Ничего не могу с собой поделать. Пытался, но не могу. Думаешь, Свердлов меня за это прикончит? – спросил он с улыбкой. – Думаешь, он меня грохнет, Арти?

22

Мы стояли на улице перед рестораном, Толя все еще курил сигару, Джек с Вэл не отходили друг от друга. Я взглянул на часы. Больше ждать нельзя. Я повернулся к Джеку и спросил:

– Сид Маккей был тебе другом?

– Конечно, – ответил он. – Больше, чем другом. Когда-то он был моим шефом, почти как отец. В последние годы он, правда, свихнулся, стал параноиком. Он собирал материалы, все это знали. Думал, что все мухлюют с информацией, что пресса коррумпирована, что все мы выдумываем сюжеты. Старость не радость. Наверняка у него склероз. Сид хранил все в папках, их желали заполучить, а там ничего не было. А что? Почему вдруг ты заинтересовался?

– Я слышал, будто он уволил тебя, когда ты что-то напортачил.

Он засмеялся.

– Это было много лет назад. В другой жизни.

– Где ты был всю неделю, Джек? Со дня моей свадьбы?