Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – паладин Господа

• Название: Ричард Длинные Руки – паладин Господа
• Автор: Гай Орловский
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-06889-9

Рыцари – соль и цвет человечества, самая благородная его часть. Однако и в этой элите есть своя элита – паладины. Их очень мало, но это люди, отмеченные особым даром, недоступным простым смертным. Ричард становится паладином, а это значит, что он может теперь гораздо больше, чем умел.

И теперь он знает свою силу, свои возможности. Теперь он не уступит ни черным магам, ни королю эльфов, ни самому Сатане.

По крайней мере, он так считает.

---

Женщина прошла мимо, не замечая меня или не пожелав заметить, вошла в камень на другой стороне и растворилась в нем.

– Мать, мать, мать, – сказал я дрожащим голосом. – Это же надо!

Со стороны костра послышался голос, но слишком близко, чтобы от костра:

– Что случилось, сэр Ричард?

– Это я Богоматерь вспомнил, – огрызнулся я. – И туды ее в качель… в смысле, где спит младенец Иисус. А вы какого дьявола?

Он подошел, сильно припадая на правую ногу, лицо изможденное, перекосился.

– Не поминайте дьявола, – простонал плаксиво. – Не поминайте!.. Он услышит и… придет.

– Он вряд ли, – буркнул я. – А вы какого… ангела?

Он сипло отдувался, сказал жалко:

– Сэр Ричард… мы с вами никогда не станем приятелями, но сейчас многое зависит от того, чтобы мы оба были целы. По крайней мере до того, как достигнем Кернеля…

Я брезгливо отмахнулся:

– Да идите, идите… спать. Я вышел сверчков послушать.

– Све… сверчков?

– Да, – ответил я безжалостно. – Обожаю слушать сверчков. Простых деревенских сверчков. Простолюдинных. Обыкновенных. Которые должны знать свои шестки…

– Сэр Ричард… Я рад, что вы уже знаете свое место. Но… Откуда у вас этот меч? Кто вам его дал… и против кого вы его обнажили? Против сверчков не совсем…

Голос его внезапно оборвался. Через полутемное помещение медленно шел в глубокой задумчивости мужчина плотного сложения, с короткими волосами. Стены просвечивают сквозь его тело, однако он не казался призраком, те в моем представлении все же малость астральные, что ли, в развевающихся одеждах, замедленные в движениях, патетические, а этот прет, как из одного помещения в другое двигается человек, сосредоточенно обдумывающий трудную задачу.

Гендельсон забормотал молитву, выхватил из-за пазухи крестик и выставил перед собой в дрожащей длани. Призрачный человек заметил нас, на лице на миг проступил слабый интерес, но тут же погас. Он шел прямо к противоположной стене, я поспешил крикнуть:

– Эй, хлопец, ты тут местный… подскажи дорогу!

Он оглянулся, в глазах мелькнула насмешка, тут же вошел в стену, словно та из тумана, а он бронетранспортер. Я ощутил стыд, нашел у кого вызнавать дорогу, идиот. Те дороги, которые он знал, давно засыпаны, перепаханы, на тех местах выросли новые города, были сожжены, разрушены… и так, возможно, не один раз. Его бы спросить о… О чем бы спросить?

– Какого черта, – проворчал я сварливо, – обнаженный потому, что ножны давно истлели!

Гендельсон бормотал молитву, упал на колени и вознес еще одну, благодарственную, уже за спасение.

– Сэр Ричард, – сказал он сурово, – а почему вы не благодарите Бога?

– Богу наверняка неловко, – ответил я, – когда его благодарят за то, чего он не делал. Шел себе это призрачный мужик и шел. Может, к такой же призрачной бабе.

– Вы чудовище! – бросил сэр Гендельсон с отвращением.

– Да, конечно, – согласился я рассеянно. Подумал, что, может быть, нечаянно ляпнул правду. До этого здесь прошла та призрачная женщина. – Идите, сэр Гендельсон.

– Без вас? – удивился он.

Я вздохнул.

– Ладно, пойдемте. Когда-нибудь добраться бы до этих руин.

Мы вернулись к костру, Гендельсон сказал с облегчением:

– Что вам эти руины?.. Тут куда не пойди – руины! Господь покарал нечестивые народы, истребив их где огнем с неба, где огнем из-под земли, а где и вовсе насылал облака огненного воздуха…

– Мне не все руины нужны, – буркнул я. Положил под голову кулак, так не спал, если верить летописям, даже князь Святослав. – Мне не все…

Гендельсон вскоре захрапел, а я подумал внезапно, что и в других руинах могут скрываться те диковинки, на которые не обращают внимания эти люди. Но мы в самом деле должны спешить… Во-первых, надо в Кернель доставить этот загадочный камень как можно быстрее, а во-первейших, я должен вернуться как можно быстрее к Лавинии, моей любимой, Единственной…

Веки мои потяжелели, я ощутил, что засыпаю, и в этот момент за кругом света я увидел, как мелькнула тень. Сперва только тень, но я осторожно сдвинул ладонь, закрывая глаза от слепящего пламени костра. В полумраке удивительная женщина легко и красиво танцевала в свежем ночном воздухе. Она похожа, решил я, на балерину с длинным прозрачным шарфом в руках, что вьется причудливо, как у чемпионки по художественной гимнастике на показательных выступлениях, создает странные фигуры, целые композиции, и это все в танце, дивном и причудливом, ибо она взлетает в воздух и замирает в нем на долгие мгновения. Ее танец то из каскада сверхбыстрых движений, недоступных человеку, то она начинает двигаться, словно в плотной воде, я видел все нюансы ее танца, будто наблюдал замедленную съемку.

Волосы ее черны как ночь, я рассмотрел два-три красных цветка в этих волосах, розы или даже георгины, очень крупные, с мясистыми лепестками. Такие же яркие цветы скрепляют ее наряд, полупрозрачную одежду, из которой легко выстреливают то длинные, изумительной формы ноги, то руки, открывают периодически живот и спину, только грудь и ягодицы остаются все время закрытыми, целомудренная такая фея, явно на стороне Добра, Света…

Ее танец становился все быстрее, она незаметно приблизилась к нам. Свет костра пал на ее тело. Я с изумлением увидел крепкое тело спортсменки, хорошую здоровую кожу, облицованную солнцем, даже лицо показалось хорошо знакомым с косметикой: слишком яркие щеки, синева над верхними веками, чересчур пурпурные губы, брови тонкие, шнурком, и вздернуты высоко…

Она видела, с каким изумлением смотрю на нее, в танце приблизилась, я услышал тихий голос:

– Спи… ты должен спать!..

– Ну да, – пробормотал я, – щас… такое пропустить…

– Ты ничего не пропустишь, – пообещала она и опустилась со мной рядом. – Ты получишь все…

Не рекомендуется, вспомнил я, просыпаясь, мужчинам спать в лесу одним. Не рекомендует иудаизм, не рекомендует христианство, а ислам так и вовсе запрещает. Ибо приходит Лилит, чтобы родить от таких мужчин детей. Известно, что Адам и Ева, будучи в «отлучении», за сто тридцать лет породили множество духов, девов и лилит. Так сказано в Священном Писании. Потом Адам и Ева снова начали совокупляться, но дело было сделано: за эти сто тридцать лет Адам весьма и весьма населил землю демонами.

Я сорвал пучок травы, вытерся с некоторой брезгливостью. Судя по всему, эти духи и демоны сами размножаться не могут, как, к примеру, наши мулы. Живут долго, возможно, вечно… если не погибают, однако новые могут появляться на свет только так. Ну, вот так, после процесса, который в разных вариантах снился мне всю ночь.

Хотя кто знает здешние нравы, может быть, это вовсе не снилось. Как-нибудь на досуге надо будет разобраться или хотя бы подумать…

Мясо, даже разогретое на костре, показалось жестким. Гендельсон жрал, как голодный крокодил, я же пощипал, как колибри. Правда, крупный колибри. Потом забросал угли землей, Гендельсон участия в противопожарных мероприятиях не принимал, влезал в доспехи. Он влезал в буквальном смысле: в доспехи можно, оказывается, влезть, чтобы не просить кого-то помочь приладить, застегнуть, затянуть ремни.

Я загасил, притоптал костер, взглянул на него сверху вниз, распростертого в прахе, аки червь.

– Ну?

Он приподнялся, сел, руки отыскали шлем, нахлобучил, ноги начали воздевать его с таким усилием, словно домкрат поднимал асфальтовый каток. Мне показалось, что он уже устал, пока надевал на себя железо.

Моя рука скользнула за пазуху и, отодвинув амулет на простой веревочке, с наслаждением поскребла ногтями не очень волосатую, но все же волосатенькую грудь. Гендельсон наблюдал за мною налитыми злобой глазами.

– В путь? – спросил я.

– В путь, – ответил он и пошел вперед. – Я давно готов.

Меня подбивало сказать ему «Не туда!» и повести в другую сторону, но на этот раз он двигался верно. Быстро учится наш барончик, быстро. Нет, не барончик – баронище. Даже бар-р-ронище.

Жиденький лес расступился, навстречу блеснуло желтое море песка. Далеко на самом горизонте в небо упираются горы, между горами и песком полоска леса, но прямо от наших ног уходит это море с мелкими желтыми волнами.

Я видел барханы и повыше, видел настоящие песчаные горы, что двигаются медленно и неотвратимо по Сахаре, поглощая целые деревни, наступая на города, здесь совсем мелочь, но сердце застыло в страхе, когда нога ступила на этот песок. От него ощутимо веет сухим теплом, хотя день только начался, а солнце едва вылезло из-за леса.

Гендельсон насмешливо хрюкнул и пошел впереди. Его железные ноги погружались почти до середины голени, но он с бесстрашием тупости шел через песок, а я, хоть моя нога продавливает всего лишь по щиколотку, все время ждал то нападения мелких песчаных ящериц, то гигантского червя, то подсознательно ждал зыбучести, когда враз с головой… И хотя умом понимал, что такое невозможно, даже в самых зыбучих погружаются часами, и что надо быть полным идиотом, чтобы так утонуть, но когда это мы жили умом…