Сурен Цормудян - Когда завидуют мертвым

• Название: Когда завидуют мертвым
• Автор: Сурен Цормудян
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44790-9

Цивилизация погребена под пеплом ядерной войны, под снегом вечной зимы. Прошло двадцать лет после дня икс, но лучше не стало. По-прежнему нет тепла, не хватает еды и воды. Люди еще цепляются за жизнь, но их число уменьшается с каждым годом.

И вот однажды жители разрушенного городка в Калужской области узнают: им не на что больше надеяться. На Аляске уцелело сверхмощное оружие, и оно по-прежнему действует, медленно, но верно подталкивая Землю к последней катастрофе.

Можно смириться с роковой неизбежностью, а можно, в надежде на призрачный шанс, с горсткой отчаянных смельчаков пуститься в далекий путь. И Николай Васнецов, совсем юный, но уже успевший хлебнуть лиха боец отряда самообороны, отправляется в поход. Через царство рукотворного хаоса, обезумевшей природы и лютых врагов в облике человеческом и зверином…

Новое имя в жанре «постапокалипсис»!

Автор, пишущий в традиции Дмитрия Глуховского.

---

— Как такое вообще может быть! — закричал вдруг Андрей и повернулся. — Как, Илья! Как можно было начинить столичный метрополитен ядерными зарядами?!

— А ты слыхал про ранцевые диверсионные фугасы? — ответил Людоед.

— Говорили же, что все это сказки, — возразил Яхонтов.

— Ну, выгляни в окошко и увидишь сказку.

— Кто мог их туда установить?! — продолжал нервно кричать Макаров.

— А ты, друг ты мой ситный, вспомни конец прошлого века. — Людоед протянул в соединяющее две кабины окно свою руку и хлопнул по плечу космонавта. — Ну, вспомни. Вспомни, что в матушке России творилось. Развал. Грабеж огромного государства. В правительстве люди с двойным и тройным гражданством. Президент тогда был вообще зомби. Война еще. Вспомни. Ты не помнишь, как на наших рейдах безнаказанно шныряли ихние подлодки? Как отрубали электричество нашим стратегическим объектам? И не батальон стройбата какой-нибудь. А именно стратегические объекты. Как танки расстреливали конституцию, помнишь? Как бандиты наскоком город захватили на Ставрополье, а потом наша власть их торжественно проводила в их родовые аулы? Как школьников вчерашних отправили на отсечение голов под елочку новогоднюю, а потом кремлевские морлоки сдались тем головорезам? Твою мать, Андрей, ядерная держава капитулировала перед кучкой уголовников! Какого хрена ты удивляешься?! Кто мог это сделать, говоришь?! Да каждый второй, мать его, опустившийся гражданин этой изнасилованной всеми кому не лень страны мог за вонючую пачку говенных зеленых бумажек спуститься в метро и оставить там эти заряды, которые годами могли лежать и ждать своего часа! — Людоед вдруг вскочил со своего места, и казалось, что он совсем взбесился. — Чего уставились? Вы в какой стране жили вообще? В той, что во Второй мировой выиграла? Ни хрена, дорогие товарищи! В той, что проиграла Третью мировую, мать ее, холодную войну! Так какого хрена вы тупые вопросы задаете такие?! Удивительно не то, что какая-то сука заминировала метро! Удивительно, что мы смогли в тот день запустить наши ракеты! Вот что удивительно! Удивительно, что у нас еще какие-то самолеты взлететь тогда смогли! Удивительно, что подлодки наши смогли отойти от пирсов своих! И это после перестройки и нашей славной демократии! После того дикого разгрома и повального предательства мы еще что-то смогли сделать! Вот что удивительно!

Он наконец уселся на свое место и затих, нервно перебирая в руке очередную горсть патронов от «Калашникова». Никто ничего не мог сказать. И если Сквернослов и Васнецов были представителями более молодого поколения, то и Варяг и космонавты помнили еще то, о чем так эмоционально только что говорил Крест. И видимо, они понимали, что Людоед не так уж далек от истины.

Луноход остановился.

— Что там? — угрюмым голосом спросил Варяг у Юрия.

— Это… ведь… Красная площадь?.. — сдавленно проговорил Алексеев.

Московский Кремль и его знаменитая Спасская башня, собор Василия Блаженного и мавзолей давно исчезли. Они теперь были лишь легендой и частью воспоминаний тех, кто помнил, что они когда-то находились здесь. Теперь это была холмистая снежная пустошь, накрывающая саваном смерти руины сердца страны. Кремль, не как символ власти, какой бы она ни была, но как символ истории России и как сердце Родины, не существовал уже долгие годы. И это теперь было символом непоправимой катастрофы и невосполнимой утраты былого. Погибли ведь не только многие миллионы людей. Но и их достояние, неумолимо пересекающее границы эпох и делающее историю осязаемой и близкой. Но не теперь. В этой эпохе нет места связующим символам времен. Здесь лишь руины и призрачная надежда выжить.

— Туда, — со вздохом указал рукой Илья. — Через площадь Революции и Лубянку. Потом курс на Измайловский парк. На этих территориях только пси-волки и крысы-мутанты.

— Мы что, должны ехать через территорию чудовищ? — Сквернослов удивленно посмотрел на Людоеда.

— Поверь мне, парень, это гораздо лучше, чем идти через территорию людей, — усмехнулся Людоед. — Поехали. До рассвета нам надо покинуть Москву.

17 Листопад

Скривившийся обломок стены с зияющей пустотой дверного проема торчал из снега. Очевидно, это был второй этаж. Чем было это здание в те времена, когда оно существовало не как одна потрескавшаяся стена, уже было не понять. Впрочем, огромному бородавочнику, который пролез в дверной проем и, присев, стал тереться спиной о стену, было совершенно наплевать на то, чем это было в иные времена. Почесавшись, животное стало усиленно нюхать холодный воздух, вглядываясь маленькими глазками в темноту ночи. Убегая от стаи диких собак, он отбился от своего семейства и теперь пытался уловить их запах. Но тщетно. Где-то рядом послышался шорох и писк. Кабан хрюкнул и затаился. Прямо перед ним появилась крыса. Она встала на задние лапы, уставилась на бородавочника и резко отпрыгнула назад. Затем снова встала на задние лапы и взглянула на огромного зверя. Кабану хотелось есть. В мире, скудном на пропитание, все и всегда хотели есть. Бородавочник бросился на крысу, не понимая, что колония мутантов-грызунов, находившихся поблизости, отправила эту особь специально для того, чтобы заманить его в ловушку. Преследуя крысу, кабан почувствовал, как что-то ужалило его, заднюю лапу чуть выше копыта. Зверь остановился и завертелся на месте в поисках обидчика. Теперь его укусили за другую лапу. Кабан зло захрапел и снова повернулся. Крысы, сначала поодиночке, а затем группами, выскакивали из своих укрытий в грудах обломков и снегу и молниеносно прокусывали артерии над копытами бородавочника, а затем снова прятались. Это была верная тактика победить большого и сильного противника путем его обескровливания. Свои выпады крысам-мутантам пришлось повторять много раз, поскольку на морозе кровотечение могло остановиться. Кабан яростно прыгал на месте, пытаясь отогнать от себя этих жалящих грызунов. Он сумел в хаотических метаниях затоптать нескольких врагов. Обычное дело. Значит, они оказались недостаточно ловкими. Естественный отбор брал свое.

Крысы продолжали свои атаки. Большие самцы вели за собой молодняк, обучая их убивать большого зверя. Снег под кабаном окрасился алым, который в темноте казался черной бездной. Бородавочник упал. Он уже потерял много дающей жизнь алой субстанции и теперь лежал в собственной крови, тяжело дыша и жалобно повизгивая, предчувствуя скорую смерть. Крысы поняли, что время настало. Огромная лавина безжалостных грызунов ринулась со всех сторон, облепив обреченного зверя. Они рвали его шкуру, вгрызаясь в плоть, а он еще дышал… Многие крысы проникли в брюшную полость и в глотку, поедая кабана изнутри. Зверь наконец перестал дышать и вздрагивал только от движения рвущей его тело на части голодной массы.

В темноте раздался похожий на раскаты грома рык, переходящий в какую-то жуткую вибрацию воздуха и протяжный вой, уходящий в сверхвысокие тона и закончившийся громким, режущим слух щелчком.

Крысы как по команде бросились врассыпную, оставляя свою недоеденную добычу на произвол судьбы. Возможно, они были способны обескровить и то существо, которое издало этот странный и жуткий звук, но в том-то и дело, что этот широкодиапазонный рык подавлял их волю и способность к организованным действиям, оставляя лишь инстинктивное желание бежать подальше.

Медленно переступая массивными толстыми лапами и злобно фыркая, выпуская из широкого носа пар, на место кровавой бани вышел огромный пси-волк. Размером он был с бурого медведя. Сверкая в темноте оранжевым блеском глаз, он осмотрелся и, клацнув зубами, впился в недоеденную тушу кабана. Из тьмы близлежащих руин показалась еще дюжина люпусов. Они были несколько меньше первого. Собравшись вокруг вожака, они стали терпеливо ждать, пока он насытится. Проявляя заботу о своих собратьях, большой люпус вырвал из туши кусок грудины вместе с парой ребер и, отойдя в сторону, начал жадно его поедать, перемалывая могучими челюстями кости. Его сородичи накинулись наконец на вожделенную тушу. Заснеженный пустырь наполнился чавкающими и хрустящими звуками, рычанием и сопением.

Что-то отвлекло вожака от пищи. Он поднял голову и уставился на большой заснеженный вал. Оттуда приближалось гудение. Пси-волк угрожающе зарычал, подняв свои треугольные уши, безупречно ловившие этот звук среди звуков возни его сородичей. Какая-то огромная масса выскочила с той стороны вала и, клюнув носом, устремилась прямо на волков, перемалывая под собой снежный наст. Вожак схватил свою пищу зубами и бросился в ту сторону, откуда пришел, пересекая путь этому странному механизму. Остальные звери бросились врассыпную. Однако машина все-таки задела люпуса. Он перекувырнулся и заскулил. Затем посмотрел вслед обидчику и издал протяжный, звенящий в воздухе клич. Удирающие сородичи резко развернулись и бросились к нему. Пси-волк отряхнулся и бросился догонять обидевший его самоходный механизм. Стая последовала его примеру. Волки довольно быстро нагнали машину и продолжали ее преследование, думая, наверное, о том, как ее остановить и уничтожить. Машина повернула резко вправо, стараясь избежать соскальзывания в огромную яму, образовавшуюся из-за провала большого участка грунта. В другом конце ямы зияла большая черная дыра, открывающая вход в столичное подземелье. Вожак замедлил бег и уставился на странные черные холмики, которыми был усыпан пологий спуск к зияющей дыре. Возможно, инстинкт и характерный запах подсказали люпусу, что это, возможно, те существа, которые, несмотря на свою физическую недоразвитость, были невосприимчивы к гипнотическому зову пси-волков. Которые оставались безучастными к их подавляющим волю и разум кличам. Это те самые существа, из-за которых люпусы боялись спускаться в обширные подземелья города. Поскольку там их были несчетные количества и они в ярости подавляли массой любое существо, не имеющего иного оружия, кроме того, что было даровано природой.