Виржини Депант - Трахни меня!

• Название: Трахни меня!
• Автор: Виржини Депант
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Контркультура
• Год: 2004
• ISBN: 5-98042-038-Х

В романе молодой французской писательницы, по которому был поставлен одноименный культовый фильм, показаны задворки современной Европы, скрытые блеском витрин буржуазных кварталов. Арабские районы, бары для проституток и наркоманов, дешевые фаст-фуды и прочие реалии «серой зоны» постиндустриального мира — вот сцена, на которой развертывается криминальная эпопея двух молодых женщин, доведенных до крайней озлобленности бессмысленностью и насилием, которыми наполнено существование на обочине социума. Безумная и кровавая история их похождений заслуженно было охарактеризована критиками как «европейский ответ на «Прирожденных убийц» Оливера Стоуна».

---

Надин глядит на руку Маню, ползущую по синей ткани брюк. Под тканью угадывается набухающий член, который сдерживают узкие брюки. Она смотрит на пальцы, бегущие вдоль молнии. Ладонь маню скользит вниз и вверх. Мужчина с силой тискает ее грудь. Кроха выпячивает ее вперед, чтобы облегчить ему задачу.

Номер оклеен обоями с оранжевыми цветами. Привычный декор жалких гостиничных номеров. Обои кое-где отклеились, розовое покрывало в бурых пятнах.

Стоя перед мсье, Маню раздевается, не сводя с него глаз, но он смотрит куда угодно, но не ей в глаза. У Маню точные, механические движения, избыточная чувственность профессионалки. Ей не надо прилагать особых усилий, чтобы добиться результата. Мужчина буквально загипнотизирован.

Прислонившись к стене, Надин наблюдает за ними.

Тип прижимает Маню к себе, его толстое лицо скользит по ее животу, он яростно лижет ее, называя «маленьким цветочком». Он держит ее за бедра — на его запястье сверкает цепочка, у него волосатые пальцы. Квадратные ногти буквально впиваются в кожу Маню. Он носом раздвигает складки в ее промежности и сует его внутрь.

Кроха некоторое время рассеянно смотрит на него, задумчиво поглаживая по лысине. Словно удивлена, что он оказался здесь, и расстроена тем, что это ей не нравится. Она пока еще не озлобилась на него, еще не начала ненавидеть.

Надин ласкает себя через ткань джинсов, не спуская глаз с мужских рук, которые нервно щупают Маню.

Кроха отстраняется, присаживается на угол столика. Широко раздвигает руками ноги. Крашеные ногти бегают вокруг лобка. Потом ныряют внутрь. Она поворачивается — ее палец бегает от ануса до влагалища и обратно. И искоса поглядывает на Надин, которая сползла вниз по стене и теперь сидит на корточках. Они улыбаются друг другу, словно выполняют какую-то серьезную и нужную работу. Но ни о чем при этом не думают.

Мужчина сидит, вытаращив глаза. Он роется в кармане пиджака, находит презерватив, встает и подходит к Маню сзади. Перед тем как войти в нее, начинает надевать резинку. Маню оборачивается и хватает его за запястье:

— Только член. Без ничего.

Он пытается ей объяснить, что это не ее дело. Что это глупо, что хуже для нее, если не принять предосторожностей. Она делает шаг назад, прижимается к нему задницей. Он слабо сопротивляется, позволяет себя дрочить и неубедительно протестует. Потом начинает поглаживать ее ягодицы, повторяя, что хочет трахнуть ее именно вот так, излить в нее все свое семя.

Вдруг Маню садится. И заявляет:

— У тебя почти не стоит. Ты меня достал.

Вытаскивает из сумки бутылку, отпивает из горла, передает Надин. Закуривает сигарету. Мужчина раздражен их странным поведением. Он готов уйти, но не позволяет либидо — когда еще представится такой случай!

Он садится рядом с ней и робко предлагает, хотя готов проявить и настойчивость:

— Я не знаю, что происходит. Может, ты могла бы… Может в рот возьмешь?

Он решил, что даст отсосать без презерватива. И считает себя большим хитрецом. Она гасит сигарету и отвечает:

— Тебе повезло, что у меня есть женская совесть и вкус к хорошо сделанной работе. А не то бы я уже давно вышвырнула тебя вон.

И тут же берет его член в рот и принимается за работу. Он поворачивается к Надин, словно ища у нее поддержки и утешения. Он решил, что она участливее малышки, и надеется, что она что-то сделает для него.

Надин в ответ зло на него смотрит. В нем есть что-то омерзительное.

Маню стоит на коленях между ног мужчины. Работает на совесть и по привычке гладит ему внутреннюю поверхность бедер. Он говорит: «Как хорошо, сейчас кончу» и гладит ее по голове. Потом хватает за затылок и буквально насаживает на член. Она пытается высвободиться, но у него крепкая хватка, и ему хочется залезть ей до самой глотки. Она изо всех сил вцепляется ему в яйца ногтями.

Девицы падают на спину и хохочут.

Мужчина стоит у раковины, ругается и смывает кровь.

Они буквально лопаются от смеха, видя его ярость. Тогда он взрывается:

— Не вижу ничего смешного. Вы — настоящие… Он пытается подыскать подходящее слово, а они

повторяют: «Что, слабо тебе?» и снова хохочут.

Он злится, обзывая их малолетней блядвой и дегенератками. Поспешно начинает одеваться. Когда он направляется к двери, Маню перестает смеяться и преграждает ему дорогу:

— Блядва и дегенератки — это ты хорошо придумал. И соответствует истине. Но не тебе об этом говорить, уебок! И тебе никто не разрешал уйти.

Он протестует, что они не договаривались об оплате, что у него нет при себе денег и как она имеет наглость требовать деньги после того, что сделала. Маню изо всех сил бьет его кулаком прямо в лицо, шипит на него. Ее лицо перекошено от ярости, рот искривлен, но она старается не производить лишнего шума:

— Я разве говорю о деньгах?

Мужчина застывает. Он не ожидал, что получит по морде. Он, похоже, не привык к насилию. Он словно впал в кому. Он не прикрывает лицо и не пытается защищаться. Надин бьет его в висок ночником. И вскрикивает в момент удара, как теннисистка. У мужчины подкашиваются ноги. Маню хватает его за горло и валит на пол. Она почти ничего не весит, но она так разъярена, что без труда справляется с ним. Садится ему на грудь и сдавливает горло. Мужчина начинает кричать — Надин хватает покрывало, накидывае ему на лицо и садится верхом. Он отбрыкивается, но они держат его крепко. Маню шепчет:

— Дурак, зачем ты только достал гандон. С гандоном ты прокололся. Мы тебя раскусили, ты — сам гандоновый тип. Если ты трус, то не трахай незнакомых девок. Заруби себе на носу. Надо быть осторожней. Никогда не знаешь, на кого нарвешься. Сегодня ты нарвался на блядву, которая убивает таких гандонов, как ты.

Мужчину бьют судороги. Он яростно колотит по полу руками. Быть может, он в детстве занимался дзюдо и сейчас вспомнил, как просят о пощаде.

Надин встает и бьет его ногами, как Фатима била легавого. Чем больше бьет и сильнее, тем заметнее, как что-то лопается под ее ударами. Она чувствует, как на совесть работают мышцы ее ног.

Они пинают тело, пока тип не перестает шевелиться.

Девицы вспотели и еле дышат. Маню приподнимает покрывало, с отвращением кривится и встает.

В пиджаке они находят немного денег.

Они моют руки, подкрашивают ресницы. Нервно усмехаются, повторяя: «Что, слабо тебе?» и «Гандон рваный!»

Никто их не останавливает, когда они покидают отель. Они сделали все без лишнего шума.

Надин настаивает на том, что бы сесть в поезд.

На улице их охватывает приступ безумного смеха. У Надин заболела спина, и ей надо остановиться, чтобы передохнуть. Маню трясет головой:

— Вот, блядь, я даже поверить не могу. Этот мудак думал, что я стану глотать его малафью, а я взяла и яйца ему поцарапала. Вот бедняга! Не повезло ему, что ни говори!

Глава двадцать четвертая

Они проходят через весь состав в поисках купе для курящих. Усаживаются, но Маню тут же уходит в вагон-бар за «баунти».

Надин включает плеер, смотрит в окно. В поезде почти никого нет, кондиционер не работает. Без желаний легче жить. Особенно ночью.

Маню дергает ее за рукав:

— То место, куда мы едем, недалеко от Коломбея. На обратном пути, если хочешь, зайдем в аптеку.

— Если получится с брюликами, поедем сразу в Нанси, чтобы встретиться с Фатимой. Будет херово, если попадемся, не отдав их. Мне вообще плевать на аптеку, какого черта туда возвращаться. Хочешь навестить мать?

— Он убил твоего приятеля.

— А если не он, а его брат?

— Жаль, а то я хорошую реплику придумала. Заходим, разглядываем конфетки, опираемся о стойку, шутим и заявляем: «Ты знаешь, мудак, что это был наш приятель». Вот так.

— И ты называешь это убийственной репликой?

— Ага. Просто и эффективно. Идеально, правда?

— А я вот что придумала: свидетелей надо оставлять побольше. Это еще эффективнее, чем просто убивать. Оставлять в живых. Пусть вспоминают и мучаются. Уцелевшие будут все время рассказывать, вскакивать по ночам. И каждый раз обсираться от страха, вспоминая этот момент. Его разбирает до кишок, и он может в любой миг навалить от страха в штаны. Мы совершили крупную тактическую ошибку. Надо было оставлять побольше свидетелей.

— У тебя много патронов?

— Не особенно. Но на пару дней еще хватит. Все зависит от того, сколько потратим.

— После того, как отдадим долг Фатиме, я хочу вернуться в Бретань. Там куча красивых мест, офигенные скалы… Я вот размышляю, что лучше — спрыгнуть в пустоту или сгореть заживо? Хотя самоубийство — это слишком пафосно. После рандеву в Нанси предлагаю совершить прыжок с тарзанки без резинки… Чудо, что мы еще живы. Надо, чтобы финал был таким же блестящим, как начало. Похохмить напоследок. Пока нас не зажопили, выбрать для прыжка место получше.