Алекс Гольдфарб - Саша, Володя, Борис... История убийства

• Название: Саша, Володя, Борис... История убийства
• Автор: Алекс Гольдфарб
• Издательство: AGC/Грани
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011
• ISBN: 978-0-9826857-1-6

Эта книга — воспоминания двух людей о третьем, дань его памяти и попытка сказать за него то, что он сам не успел.

Это еще и историческая хроника глазами очевидцев.

В центре ее — взаимоотношения двух ключевых персонажей российской политики на рубеже двух столетий — Владимира Путина и Бориса Березовского.

Но для нас, как авторов, их дружба, сменившаяся враждой, являются в первую очередь обстоятельствами убийства, и уж во вторую — фактами российской истории.

---

— А дальше что? — спросил я. — Так и будем плавать, как Летучий голландец? В большом городе хоть можно затеряться, а на яхте не спрячешься. Рано или поздно придется сойти на берег и предъявить документы.

— По крайней мере, это даст нам время. Что-нибудь придумаем.

— Я тут обдумываю один вариант, — сказал я, — но тебе пока не скажу, поди знай, кто тебя подслушивает.

Наконец, собравшись с духом, я сообщил Саше, что американцы его кинули. Я ожидал от него эмоциональной реакции, но он, услышав эту новость, наоборот, впал в меланхолию, совершенно не вязавшуюся с его темпераментом. Марина встревоженно поглядывала на него. Было ясно: сейчас ее больше волнует состояние мужа, нежели то, что произойдет с ними через неделю.

Я изложил свой план. Как сказал адвокат, чтобы просить убежища в какой-либо стране, необходимо оказаться на ее территории, и посольство для этого не подходит. А на самолет не посадят без визы. Значит, нужно взять билеты в Москву с пересадкой в каком-нибудь европейском аэропорту. В транзитной зоне аэропорта визу не требуют, но технически она считается территорией страны; там и будем просить убежище. Я залез в Интернет, чтобы посмотреть расписание полетов.

— Ребята, куда хотите? Во Францию, Германию или Англию?

— Мне все равно, — сказал Саша, — только бы побыстрее отсюда убраться.

— Мне тоже все равно, — сказал Толик.

— Я хочу во Францию, — сказала Марина.

— А я думаю, все-таки лучше в Англию. Там я хоть смогу объяснить, кто вы такие.

НА СЛЕДУЮЩЕЕ УТРО странная компания появилась перед стойкой регистрации пассажиров Турецких авиалиний: бородатый американец, говорящий по-русски, без багажа, но с паспортом, испещренным десятками штампов всевозможных стран, миловидная русская женщина с беспокойным ребенком и тремя чемоданами и спортивного вида мужчина с грузинским паспортом, в темных очках несмотря на пасмурную погоду, окидывающий профессиональным взглядом аэропортовскую толпу. “Интересно, что он подумал”, - пронеслось у меня в голове, когда я перехватил взгляд турецкого полицейского, задержавшийся на нашей группе. Должно быть решил, что Саша — мой телохранитель.

На паспортном контроле пограничника заинтересовал Сашин паспорт. Он вертел его, рассматривал со всех сторон, совал под ультрафиолет, и это продолжалось минуты три. Наконец, шлепнул в него штамп и махнул рукой: “проходите”.

До отлета оставалось пять минут. Мы мчались по полупустому аэропорту на всех парах.

— Это все? Все? — спрашивала сияющая Марина.

И тут я их увидел. Два турка специфического вида вели нас, отставая на несколько метров. Ошибиться было невозможно, они были единственными, кто передвигался с той же скоростью, что и мы, как будто мы все составляли одну команду.

— Видишь? — спросил я.

Саша кивнул.

Мы подбежали к посадочной стойке. Посадка уже заканчивалась, мы были последними. Сопровождающие уселись в креслах в пустом холле и уставились на нас, ничуть не стесняясь. Девушка в форме турецкой авиакомпании взяла наши билеты и паспорта.

— У вас все в порядке, — сказала она мне, — а у них нет британской визы. — И она вопросительно посмотрела на Сашу с Мариной.

— У них прямая стыковка в Москву, — сказал я. — Вот же билеты.

— А где посадочные Лондон-Москва? — спросила она.

— Мы их получим в Лондоне.

— Странно, — сказала девушка. — Почему вы летите через Лондон, когда через час прямой рейс Стамбул — Москва?

— Мы всегда летаем через Лондон, отовариваемся там в дьюти-фри, там классные магазины, — нашелся я.

— Я не могу их посадить в самолет. Мне нужно разрешение начальства, — сказала девушка и произнесла что-то в свою рацию. — Моя коллега отнесет документы в офис, чтобы начальник посмотрел. Да вы не волнуйтесь, мы задержим рейс.

Саша стоял белый, как полотно. Один из сопровождающих удалился вслед за турецкой девушкой. Второй продолжал невозмутимо наблюдать за нами. Я взял Толика за руку и пошел покупать ему конфеты в близлежащем ларьке. Прошло минут десять. В конце коридора появились две фигуры: девушка и наш турок.

— Все в порядке, — сказала она, вручая Саше документы. — Счастливого пути!

Мы бросились в посадочный рукав.

Перед взлетом я успел позвонить приятелю в Лондон и попросить срочно найти адвоката, чтобы тот встретил нас в Хитроу.

— Ты понял, что произошло? — спросил Саша.

— Да, турки прицепились на паспортном контроле, довели нас до самолета и обеспечили посадку.

— Это значит, что на меня есть ориентировка, но турки решили, что будет лучше, если мы из Турции выкатимся, — сказал он. — Нет человека, нет проблемы. Хорошо, что мы унесли отсюда ноги. Турки могли решить иначе, и сейчас я летел бы в Москву.

ТРОЕ СУТОК Я НЕПРЕРЫВНО ожидал, что “закон непредвиденных последствий” предстанет передо мной в образе свирепого турецкого полицейского. Но посланцем судьбы оказался офицер британской иммиграционной службы, подчеркнутая вежливость которого не предвещала ничего хорошего.

— То, что вы сделали, — сказал он, рассматривая Сашин фальшивый паспорт, — в Соединенном Королевстве сурово наказывается. Вы понимаете, что я могу арестовать вас за нелегальный ввоз беженцев?

Я знал, что они ничего не могли сделать с Сашей — существует четкая процедура рассмотрения просьб об убежище, как нам объяснил по телефону ждавший снаружи адвокат по имени Джордж Мензис — если им откажут, то дело идет в суд и потом может тянуться годами. А вот моя судьба целиком в распоряжении иммиграционного чиновника. По всему было ясно, что он не разделяет моей романтической ностальгии по временам героических побегов из-за Железного занавеса.

— При всем уважении, сэр, — сказал я, — в данном случае имеются чрезвычайные обстоятельства. Г-ну Литвиненко и его семье грозила опасность. Это вопрос жизни и смерти.

— В России, насколько мне известно, демократическое правительство, — парировал мой собеседник. — Почему вы не повезли его к себе в Америку? Говорите, ваше посольство отказалось его принять, и вы решили свою проблему за наш счет, не так ли? Вы, кстати, получили за это деньги от Литвиненко?

— Нет, я сделал это из соображений гуманности, зная о британской традиции давать убежище беглецам от тирании.

— Из соображений гуманности я не буду вас арестовывать, но закрываю вам въезд в Великобританию. Литвиненко мы отпускаем под поручительство адвоката, а вы на первом же самолете полетите обратно в Турцию. Ваш паспорт пока останется у нас, вам отдадут его при посадке.

Он поставил штамп пограничного контроля в паспорт, со смаком перечеркнул его и сделал какую-то приписку.

— Но мне не надо в Турцию, — запротестовал я. — Мне нужно в Нью-Йорк.

— Полетите в Турцию! И новый чистый паспорт вам не поможет, — перехватил он мою мысль. — Я вношу ваше имя в компьютер как организатора незаконной переправки группы иммигрантов, так что если вздумаете приехать, обращайтесь в наше посольство за разрешением. Впрочем, сомневаюсь, что вы его получите.

Саша и Марина не поверили своим ушам, когда я объяснил им, что происходит.

— Если б я привез подполковника ФБР в Шереметьево, мне бы дали орден, — сказал Саша. — А тебя грозятся арестовать! Ничего не понимаю! Что же будет с нами?

Потребовалась вся моя сила убеждения, чтобы успокоить их. Несмотря на суровый тон пограничника, объяснил я, теперь они в полной безопасности — ведь они на английской земле.

Пограничник сдержал слово. Из английского компьютера запись перекочевала в международную сеть и, видимо навсегда, испортила мою электронную репутацию. Хотя англичане сняли запрет на въезд спустя несколько месяцев, меня до сих пор время от времени останавливают на разных границах и просят объяснить, что произошло в аэропорту Хитроу 1 ноября 2000 года.

ВЕРНУВШИСЬ В АМЕРИКУ, я попытался узнать, что могло произойти за те несколько часов и что заставило ЦРУ изменить свое решение. Никто из моих знакомых, понимающих в этих делах, не хотел об этом и слышать: скажи спасибо, что все обошлось, и не вороши эту историю. Но любопытство не оставляло меня. И, наконец, один отставной шпион, ветеран холодной войны, объяснил мне, что же, скорее всего, случилось.

— В такой ситуации самое важное — скорость. Как только становится ясно, что человек уходит на другую сторону, включаются механизмы взаимодействия по всем формальным и неформальным каналам. Русские, скорее всего, сказали американцам:

“Мы знаем, что наш человек в Турции, и мы знаем, что он уходит к вам. Если вы его примете, то мы прищемим вам хвост в другом месте, вышлем кого-нибудь, устроим вам то и это — так что не вздумайте его брать!” И тогда американцы начинают подсчитывать, а стоит ли этот человек того урона, который воспоследует. Одно дело, когда переход происходит по-тихому, и об этом становится известно гораздо позже или вообще никогда — исчез человек, и нет его. Другое дело, когда начинается торг. Уехав в Стамбул и выпав из поля зрения, вы потеряли время. За эти несколько часов русские вышли на американцев и заблокировали переход.