Юрий Иванов-Милюхин - Чеченская рапсодия

• Название: Чеченская рапсодия
• Автор: Юрий Иванов-Милюхин
• Издательство: Крылов
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9717-0413-3

На Кавказской оборонительной линии стоят казачьи сотни. Вместе с регулярными войсками терцы не только охраняют свои станицы и поселения русских крестьян, но и совершают походы в глубь территории горцев, для защиты местного населения от кровожадных мюридов Шамиля. Все трое сыновей Даргана Дарганова, атамана Стодеревского юрта, принимают участие в битвах. Из Парижа на поиски драгоценностей, принадлежащих народу Франции, отправляется кавалер Буало де Ростиньяк. Путь Буало лежит в Россию, на Кавказ — именно туда ведут следы завладевшего сокровищами терского казака Даргана и его жены-парижанки. Но причудливые русские обычаи и суровые чеченские нравы ставят множество опасных ловушек на пути отважного шевалье.

---

— Дарган, пожалуйста, сиди на месте, — негромко сказала ему жена. — Во Франции это обычное явление, от которого еще никто не умер.

— Во Франции, может быть, оно и так, а здесь Кавказ, — неуверенно проговорил глава семьи. Он снова вильнул зрачками в сторону кавалера, на лице которого проступил некий интерес к происходящему, опустился на лавку и пробурчал. — А если так начнут себя держать все наши скурехи?

— Можно подумать, что они этим не занимаются, — засмеялась супруга и украдкой покосилась на гостей, продолжавших угинать головы, затем перевела взгляд на замершую посередине пятачка парочку, подумала о том, что младший ее сын превышает время, положенное для поцелуя на людях. И порадовалась за то, что ее дети растут не слишком стеснительными. Она и добавила: — Пусть потешатся, на то они и молодые.

— И этот сидит истуканом, — сердито буркнул себе под нос Дарган. — Вроде он чужой.

— Кто? — не поняла Софьюшка.

— Да мусью этот, мамзелькин кавалер.

С улицы донесся дробный топот копыт, усиленный залихватским посвистом, в плетень ударил тугой клубок пыли, осел на раинах и на кустах. В раскрытые настежь ворота в сопровождении секретчиков с кордона влетела карета, покрытая грязью, сквозь которую на лакированных боках виднелись цветастые гербы. Дверца открылась, из кареты показался господин в котелке, в сероватом костюме в коричневую клетку и в коричневых башмаках из крокодиловой кожи. В руках он вертел ореховую тросточку. За ним выглянула миловидная светловолосая девушка в соломенной шляпке и в розовом платье с отложным воротничком, в правой руке она держала раскрытый китайский веер. Девушка поставила ногу в красной туфельке на подножку кареты и замерла, увидев людей, заполнивших просторный двор, большая часть которых была в черкесках и при оружии.

Господин подал своей спутнице руку, помог ей спуститься на землю и радостно крикнул:

— Батяка, мамука, а гостей кто будет встречать? — он присмотрелся к сидящим за столами казакам. — О, да тут оба моих брата и сестры. У вас какой-то праздник, что вся родня в сборе?

На подворье наступила тишина, присутствующие развернулись к путникам, не в силах признать в них своих земляков. Слишком солидной выглядела карета с холеными лошадьми, непривычно богатой была одежда на господах, нежданно к ним нагрянувших. Дарган с Софьюшкой прищурили глаза, Панкрат замер с чапурой возле губ, а Петр никак не мог отыскать нужные мысли, он все еще находился во власти сладкого поцелуя, подаренного ему иноземкой. Лишь сестры мигом закрыли рты концами платков, давясь не желавшими вылетать наружу радостными восклицаниями.

— Мамука, хоть ты признай родного сына, — не выдержал настороженного к себе отношения молодой человек. — Панкратка с Петрашкой, чи языки у вас отсохли?

В это время Буало наконец-то оторвал взгляд от своей спутницы, разгоряченной танцем, и ее не в меру возбужденного кавалера, замерших посередине пятачка. Он скользнул взглядом по новым гостям, машинально отмечая их цивилизованный вид и немалую стоимость кареты, на которой они приехали. И вдруг глаза у него тоже полезли на лоб, он вытащил платок, промокнул им вмиг вспотевшее лицо. Как бы ища подтверждение своей догадке, Буало обернулся на спутницу, теперь таращившую глаза не на партнера по танцам, а на хорошо одетых людей, ворвавшихся во двор. Лицо Сильвии тоже начало принимать удивленное выражение.

Но французы еще не успели выдавить из себя ни единого звука, как Дарган, наконец-то, поднялся из-за стола. Поправив на поясе шашку, он сморгнул ресницами, все еще не веря в то, что увидел перед собой.

— Захарка, это ты или нет? — проговорил он.

— Тю, батяка, а кто же еще?..

Короткая южная ночь упала на дом Даргановых, полный отходящих ко сну гостей, обсыпала крышу горстями крупных звезд. Луна бубном зависла над вершинами раин, темными свечами опоясывающих подворье, забросила в раскрытое окно тугие струи желтого света. Они скользнули по лицам станичного атамана и его супруги, лежащих на кровати с открытыми глазами, заставив их веки невольно дернуться.

— Ну, Захарка, снова отчебучил, — то ли с удовольствием, то ли сердито пробурчал Дарган.

После приезда среднего сына с невестой-шведкой прошло несколько дней, до предела насыщенных разными событиями, которые никак не давали главе большого семейства как следует обдумать все происходящее. Он подложил руку под голову.

— Помнишь, как сынок влетел на баз будто москальский барин? В карете, при княжеской трости, я его не сразу и признал.

— Молодец, чувствуются столичные манеры, — откликнулась Софьюшка. — Ты заметил, какая на нашем сыне рубашка? А ботинки из крокодиловой кожи? Я такие не припомню даже в Париже.

— Нашла, что рассматривать.

— А туфельки на его невесте? Носочки остренькие, подошвы тоненькие.

— Тю, кто про что, а бабе одни наряды. Куда в них тут ходить?

— Найдут, если захотят. А если нет, так Пятигорская не так уж далеко, а туда наведывается весь столичный цвет.

— Осталось только провожать их да встречать казачьими разъездами, иначе абреки быстро устроят бездельникам свой бал-маскарад, — с сарказмом подковырнул жену полковник. — Хлопотное это удовольствие, скажу я тебе.

— Наши дети это заслужили. Захара с Ингрид благословил на супружество сам Жан Батист Бернадотт, король Швеции.

— Велика шишка, — похмыкал в усы глава семьи. — Забыла, что нас с тобой обручили император Российской империи Александр Первый и французский король Людовик Восемнадцатый? А тут какой-то шведский королек. Казаки этих шведов били еще под Полтавой.

— Дарган, прекрати грубить! Ты и детей учишь не признавать никого, кроме казачьего атамана и императора. Между тем, в Библии написано, чтобы люди сначала оборотились на себя, — обиженно засопела супруга. — А мы с тобой всего лишь терские казаки станицы Стодеревской, затерявшейся на краю империи.

— В Библии одно, а в жизни совсем другое, — пожал плечами казак, не обратив внимания на последние обидные слова. Но спросил он совсем о другом: — Так о чем вы за эти дни сумели договориться?

— Ты о моих земляках? — не сразу поняла жена, сменяя гнев на милость. — О наших гостях месье Буало де Ростиньяк и мадемуазель Сильвии д'Эстель?

— Заладила, де да де… О французах, конечно, которые у нас уже загостились. Видите ли, за сокровищами к нам приехали!

— Наверное, я тебя разочарую, любимый мой муж, — чуть развернулась к супругу его половина. — Оберег, который ты вплетал в гривы своих коней на протяжении многих лет, нужно отдать гостям. Это не простая стекляшка, а бриллиант из короны французского короля. Он должен принадлежать Франции.

— Об этом не знает разве что станичный кобель, что прибился к молитвенному дому нашего уставщика, — недовольно оборвал жену Дарган. — С оберегом все ясно, хотя, конечно, жалко… Я о других побрякушках. Ничего твои земляки больше не нашарили?

— Я рассказала им о драгоценностях, которые продала месье де Ростиньяку и русскому хозяину придорожной корчмы во Франции, назвала все изделия, переданные месье де Месмезону, затем перечислила сокровища, которые спрятаны у нас в сундуке, но больше ни одно из них не подошло под их описание, — не обиделась на раздражение мужа Софьюшка, прекрасно понимая, чем для него являлась невзрачная на вид игрушка, оплетенная сеткой из серебряной проволоки и измазанная для отвода глаз навозом. — Если ты не против, мы еще раз откроем сундук и вместе посмотрим на наше богатство. Поверь, Дарган, ничего лишнего мои земляки не возьмут, они ищут только раритеты, принадлежащие народу Франции.

Атаман долго лежал не шевелясь, он понимал, что в его воле было отдать что-то из добытого на войне или послать незваных гостей подальше, несмотря на их родственные связи с его супругой. Но он видел, что это смелые люди, которые хотят выполнить долг перед своей родиной. Разве не было точно таких же в матушке России, готовых за холщевое полотно с нарисованной на нем картиной пойти хоть на край света, только бы оно не досталось врагу?!?! Пусть подобных героев можно было пересчитать по пальцам, они все равно вызывали к себе неподдельное уважение.

— Если нужно для дела, я готов подсобить твоим землякам. Пускай они покопаются в наших сундуках, глядишь, еще чего отыщут, — медленно проговорил Дарган, просунул руку под голову жены и притянул ее к своей груди. — Жили мы без побрякушек и дальше будем жить, нас от этого не убудет. Я правильно рассуждаю, моя дорогая Софьюшка?