Герман Дилигенский - Социально-политическая психология
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "Социально-политическая психология"
Описание и краткое содержание "Социально-политическая психология" читать бесплатно онлайн.
Понятие демократии в его институциональном и культурном значениях, принцип разделения властей не имеют для представителя «центральной зоны» ясного смысла, качества государства он, скорее, склонен измерять в терминах силы и слабости. В опросах он чаще всего высказывается за «сильную руку» и проявляет равнодушие к приоритету демократизации. Но он не является и антидемократом, демократия для него абстрактная ценность, сближающаяся с политической и социальной справедливостью. Практические, непосредственно затрагивающие его проявления антидемократизма — бесконтрольная и коррумпированная власть чиновников вызывает у него протест и возмущение. Судя по данным опросов, он считает, что, несмотря на перестройку, гласность и свободные выборы, он подчинен недемократической власти и этот факт оценивается им негативно.
«Центральная зона» охватывает значительную, возможно, большую часть взрослого населения России. В терминах электоральной политологии она может быть отнесена к «болоту», так как не оказывает устойчивой поддержки ни одному из существующих политических течений. На референдуме апреля 1993 г. она в значительной своей части поддержала Ельцина, на декабрьских выборах того же года не участвовала в голосовании, а отдельные ее слои отдали голоса Жириновскому. Основной массив этой зоны составляют наемные работники госсектора и, возможно, развитие в стране ориентированной на эти слои массовой социал–демократической или социал–либеральной партии способствовало бы их политическому самоопределению.
Заметим, что «болото» состоит не только из центральной зоны. В него входят массы людей, совершенно отключенных от политики, не видящих никакой связи между ней и своими заботами и устремлениями. К ним относятся, в частности, многочисленные люмпенизированные и криминальные слои. В схеме не выделены также группы населения бывших автономий, особенно северокавказских, включенные в националистические и сепаратистские движения и воспринимающие общероссийскую политику сквозь призму соответствующих этнонациональных конфликтов.
Неготовность России к демократии?
При общем взгляде на рассматриваемую схему бросается в глаза слабая выраженность демократических ориентации: верхняя «авторитарная» половина политического пространства заполнена гораздо гуще, чем половина «демократическая». Объясняется ли это тем, что русские от природы менее психологически демократичны, т.е. менее терпимы, сговорчивы, добры друг к другу, более властолюбивы и более покорны власти, чем, например, немцы, французы, американцы? Вспомнив историю, в это поверить трудно. А ведь весьма популярный в 90–е годы в российских политических и около политических кругах тезис о неготовности России к демократии имеет в числе прочих и психологический смысл.
Думается, что глубинные национальные психологические структуры, особенности национального характера вряд ли имеют прямое отношение к демократизму или авторитаризму политической психологии. Если бы это было не так, одни нации с момента своего появления на свет божий достигли бы высот демократизма, а другие вечно были бы обречены прозябать в авторитарной низине. Однако мы хорошо знаем, что демократия — продукт истории и столь же историчны те черты психического склада наций, которые могут быть названы демократичными (или авторитарными). Эти черты закрепляются в национальной политической культуре. Если же говорить о низком уровне политического демократизма россиян, то он объясняется по меньшей мере тремя главными факторами.
Во–первых, фактор культурно–исторический. Многовековое почти беспрерывное развитие страны в условиях политической деспотии и тирании не смогло сформировать демократическую политическую культуру, соответствующие ей психологические установки и нормы поведения.
Во–вторых, фактор ситуационный. В учебниках политической психологии обычно отмечается рост уровня авторитаризма в обществе в периоды глубоких кризисов. В ужесточении политических порядков и системы власти люди ищут защиты от угрожающих им процессов усиления хаоса, социального распада. Современный российский массовый авторитаризм во многом ситуационен: в разгар перестройки (в 1988–1989 гг.), когда кризис экономики и политических институтов еще не был столь очевиден, наблюдалась противоположная тенденция — взлет демократических устремлений и ожиданий.
В–третьих, фактор практического опыта. Лишь незначительное меньшинство может выработать демократические установки путем усвоения соответствующих абстрактных ценностей. Большинство может прийти к ним лишь пройдя прагматический (или инструментальный) этап их освоения, лишь убедившись на собственном опыте, что «демократия полезна». Но та незавершенная, непоследовательная и формальная демократия, с которой россияне столкнулись в перестроечные и постперестроечные годы, скорее, могла убедить их в обратном — в дисфункциональности демократии. Во всяком случае, вряд ли они могли поверить в ее достоинства, наблюдая по своим телевизорам в 1992–1993 гг. за «боевыми действиями» в Верховном совете. Рассматривая реальную и потенциальную базу массовой демократической ориентации, мы уже имели случай заметить, что в российском обществе существуют такие социальные группы, которые в силу особенностей своего положения могут прийти к демократизму именно практически эмпирическим путем.
Неготовность России к демократии можно признать реальной, если рассматривать ее как феномен культурный, конкретно–исторический и ситуационный. Но было бы ошибочным видеть в ней некую внеисторическую психологическую константу, коренящуюся якобы в природных особенностях «русского духа». Если реально оценивать именно психологические, т.е. закрепленные в установках «массовой личности» параметры этой «неготовности», то не следует забывать о том, что, как и любое состояние, она может измеряться не абсолютными, но относительными показателями. С точки зрения психологического демократизма, россияне стоят в конце XX в., очевидно, на более низкой ступени, чем западноевропейцы, но выше многих жителей стран Азии и Африки, для которых всевластный и коррумпированный чиновник нормальная социальная фигура, не вызывающая какого–либо морального осуждения. Психологическое неприятие бюрократического авторитаризма, особенно в его повседневных житейских проявлениях — не менее характерная черта российской политической психологии, чем ее относительная информативность к ценностям представительной демократии. И эту черту, укорененную в представлении о «неправедности» чиновничьей власти, правильно было бы считать серьезной психологической предпосылкой развития демократического сознания.
Типы личности и политические ориентации
Теперь мы можем вернуться к оценке познавательных возможностей индивидуально–психологического подхода, рассмотрение которого, собственно, и подвело нас к проблематике политических ориентации в России. В свете имеющегося научного опыта, очевидно, можно согласиться с тем, что действительно в процессе первичной, дополитической социализации складываются определенные личностные психические структуры, более или менее релевантные различным политическим ориентациям. В свете нашей гипотезы о базовой напряженности и способах ее разрядки можно — также в гипотетическом плане (иное невозможно в силу слабой изученности проблемы) - высказать некоторые соображения о типах этой релевантности. Их источником является спонтанный выбор личностной стратегии в системе отношений «Я — Другой». Предпосылки развития «демократического» типа личности создает стратегия интеграции в общность при сохранении собственной психологической автономии. Она становится возможной при условии благожелательной открытости личности к другим людям, достаточной силы собственного Я, способности к эмпатии, мотивации «для других». Другой тип интеграции обусловлен слабостью Я, низким уровнем контрсуггестии, неспособностью установить равноправные отношения психологического обмена с другими, происходящим отсюда бессознательным переживанием одиночества, активностью защитных психологических механизмов. Такое сочетание порождает тип конформно–пассивного (психологически) авторитариста — человека, ищущего в принадлежности к иерархически организованной общности компенсацию слабости собственной индивидуальности и компенсирующего также эту слабость агрессивностью в отношении «чужих». Существует, наконец, стратегия индивидуального выделения из общности и поддержания связей с ней на основе стремления к преобладанию над другими,власти, лидерству, манипулированию. Она может, сочетаясь с силой Я и высоким уровнем суггетивности, формировать тип активного агрессивного авторитариста.
Слабостью модели Айзенка является имплицитно заложенное в ней представление о непосредственной связи между психической структурой личности («политическим темпераментом») и ее политической ориентацией. По его модели получается: чем выше уровень авторитаризма человека, тем ближе оказывается он к полюсам «политической оси». В действительности такой непосредственной связи как некоего всеобщего закона не существует; скорее она работает лишь в некоторых ситуациях. Дело в том, что личностные демократизм и авторитаризм не тождественны демократизму и авторитаризму как политическим феноменам.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "Социально-политическая психология"
Книги похожие на "Социально-политическая психология" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Герман Дилигенский - Социально-политическая психология"
Отзывы читателей о книге "Социально-политическая психология", комментарии и мнения людей о произведении.