Александр Омильянович - В Беловежской пуще

• Название: В Беловежской пуще
• Автор: Александр Омильянович
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1978

Книга рассказывает о трудной и опасной работе советских и польских военных разведчиков в годы борьбы с фашизмом. Автор в живой и увлекательной форме раскрывает одну из ярких страниц в летописи советско-польского братства по оружию.

Повесть и рассказы отличаются высоким динамизмом и напряженностью сюжета.

Книга предназначается для широкого круга читателей.

---

Шмидт поднял телефонную трубку. Отозвался дежурный офицер.

— Отыщите и попросите ко мне Хаймбаха и Махоля. Срочно.

На листке бумаги Шмидт записывал некоторые пункты своего нового плана. Телефонный звонок оторвал его от работы. Он взял трубку.

— Герр криминалькомиссар, соединяю с «Гартеном», — сообщил дежурный.

Шмидт услышал в трубке голос майора Висса, руководителя отделения абвера в Белостоке. Офицеры обменялись приветствиями. Шмидт, слушая сообщение, помрачнел.

— Невозможно... — повторил он несколько раз. — Давно?.. Час назад? Прямо за городом? Невозможно, — снова повторил он. — Пришлите подробный рапорт. Туда немедленно поедет Кёниг.

Вошли Хаймбах и Махоль. Шмидт положил трубку.

— Слышали?

— О чем?

— Звонил Висс. Час назад на шоссе, которое идет от города к полигону у Зелена, обстреляна штабная машина танковой части вермахта, расквартированной в Белостоке. Офицер и водитель убиты, украдены какие-то важные документы...

— Здесь, в городе, час назад? — с удивлением воскликнул Хаймбах.

— Да, здесь, в городе, час назад. И преступник известен! — подчеркнул Шмидт.

— Кто? — одновременно спросили Хаймбах и Махоль.

— Сибиряк! — сквозь зубы процедил Шмидт..

— Это Висс подтвердил? — спросил Махоль.

— Святая наивность! Ведь такую «работку» мог осуществить только он, Сибиряк, и никто другой. Лотар, — обратился Шмидт к бегающему по кабинету Хаймбаху. — Позвоните Кёнигу. Пусть займется этим делом.

Хаймбах отдал распоряжения по телефону. Когда он закончил, Шмидт обратился к нему:

— Сколько времени мы работаем над операцией «Егерь»?

— Сколько? Вы хорошо знаете.

— Слишком долго! Дело же не продвинулось ни на шаг! А последствия этого? Хотя бы то, что случилось час назад. Кенигсберг торопит, Берлин угрожает, а мы топчемся на месте. Но к делу. У меня новый план. Если и эта операция не удастся, значит, мы имеем дело не с человеком, а с дьяволом, — закончил Шмидт и потянулся за сигаретами.

— Вы преувеличиваете! — заметил Хаймбах.

— Преувеличиваю?! — Шмидт вскочил с кресла. — Тогда ликвидируйте его! — прошипел он, наклоняясь к Хаймбаху. — За то, что сегодня случилось, вы расстреляете сто или тысячу заложников. И что из этого?.. Сибиряк останется и будет действовать. Работает рация, распространяются листовки, под откос летят поезда. Сегодня он добыл военные планы, а завтра, быть может, постучится к вам, герр гауптштурмфюрер Хаймбах. Думать надо! Стрелять в заложников каждый сумеет.

— Как ты смеешь?! — выпалил Хаймбах. Он презирал Шмидта, пренебрежительно называл его интеллигентом, однако боялся как начальника и сейчас, сменив тон, спросил: — Что вы предлагаете?

— Не предлагаю, а приказываю. В Белостоке должна начать действовать вторая диверсионно-разведывательная группа, такая же, как у Сибиряка...

— Мыслимо ли это? — воскликнул Хаймбах.

Шмидт, не обращая внимания на его замечание, продолжал говорить:

— Руководитель этой группы должен установить связь с Сибиряком и провести несколько операций с его ведома и одобрения...

— Но вероятно, и нашего? — спросил Хаймбах, который начал понимать замысел старого пройдохи Шмидта.

— Я вижу, вы начинаете думать. Вальдемар, — обратился Шмидт к Махолю, — поедете завтра в Гроссмюсль, отвезете письмо начальнику разведшколы. Пусть он выберет самого лучшего агента. Условие: он должен знать специфику подпольной работы коммунистов, знать шифровальное дело и уметь пользоваться рацией. В общем, понимаете, что я имею в виду? Не говоря уж о том, что агент должен быть ловким и сообразительным. Проэкзаменуете его и отвезете в лагерь для военнопленных в Богушах. Поговорите в спецотделе лагеря и оставите его там на несколько дней. Во-первых, он должен познакомиться со спецификой лагеря, а во-вторых, подобрать себе двух-трех смельчаков из военнопленных и совершить с ними побег. С этими планами ознакомите также коменданта лагеря. Побег следует организовать так, чтобы не вызвать ни малейшего подозрения у его участников. Дать ему адрес и телефон на улице Фабричной. Понял?

— Все ясно, — ответил Махоль.

— А ты, Лотар, достанешь мне фамилии и адреса трех — пяти коммунистов или им сочувствующих, связи которых разрабатывает отдел IV-A-I. Они нам понадобятся для выполнения нашего плана. Все ясно?

— Дьявольский план! — возликовал Хаймбах.

Зазвонил телефон.

— Герр криминалькомиссар, на проводе комендант лагеря в Богушах, — сообщил дежурный телефонист.

— Соединяйте, — бросил в трубку обрадованный Шмидт и поудобнее устроился в кресле. — Да, Шмидт у телефона... Минуточку, записываю. — Он пододвинул к себе листок бумаги и, придерживая плечом трубку, записал: «Вчера вечером из лагеря военнопленных в Богушах, обезоружив часового, сбежали четверо советских военнопленных. Во время погони один из них убит. Остальным удалось уйти. Преследование продолжается...»

— Кто убит? — спросил Шмидт.

— Он вас не интересует, — раздался ответ.

— Я вами доволен, благодарю. — Шмидт положил трубку и по другому телефону набрал номер Хаймбаха: — Это ты, Лотар? Сегодня ночью первый пункт моего плана в операции «Егерь» выполнен... Не понимаешь?.. Только что звонил комендант лагеря в Богушах. Убежало четверо советских военнопленных... Ну да, я имею в виду его... Надеюсь, сегодня ночью он доберется до Белостока. Прикажи Махолю с девяти вечера быть на Фабричной. Когда тот придет, пусть Махоль позвонит мне и тебе. Только бы они не попались в лапы этим кретинам из жандармерии! Это может все испортить...

Шмидт встал, прошелся несколько раз по кабинету, потом открыл сейф, достал из него толстый скоросшиватель с надписью на обложке: «Секретно. Операция «Егерь» — и вложил туда листок с донесением коменданта. Посмотрел на часы. До вечера оставалось еще много времени...

Особняк номер шестнадцать на улице Фабричной казался совершенно необитаемым. Изнутри не раздавалось ни звука. Сквозь плотно зашторенные окна не пробивались лучи солнца. Было около двенадцати, когда огородами, со стороны улицы Полесской, к особняку подкрался какой-то человек и постучал в одно из окон. Скрипнула дверь.

— Сто тридцать семь, — шепнул он.

— Два, — ответил Махоль и открыл дверь.

Человек, вошедший в комнату, был выше среднего роста, худой, по виду ему можно было дать около сорока лет. Его лицо покрывала щетина, он, вероятно, несколько дней не брился. Беспокойные глаза с интересом рассматривали Махоля и обстановку комнаты. На нем был поношенный плащ, на ногах — стоптанные грязные ботинки. Не спрашивая разрешения, он опустился в одно из кресел, свернул самокрутку и закурил.

Махоль некоторое время всматривался в незнакомца, как бы оценивая его взглядом и пытаясь найти те внутренние особенности, которые выдавали бы в нем мастера своего дела. Агент прервал короткое молчание:

— Я пришел бы раньше, но где-то около Кнышина мы нарвались на патруль жандармерии, и нам едва удалось уйти. Окрестностей я не знаю, ориентировался только по карте. Пришлось долго плутать...

— Где остальные? — спросил Махоль.

— В селе Шеляховске. Спят в сарае.

— Не удивились, что уходишь?

— Нет. С какой стати?

— Перестань курить эту отвратительную махорку! Я не переношу ее запаха. Возьми хорошую сигарету. — Махоль протянул ему пачку с сигаретами, а затем набрал номер телефона. — Альфонс?.. Приезжай. Да! Раньше не мог, нарвались на жандармов. Позвони Лотару и забери его.

Агент сидел в кресле и с безразличным выражением лица курил сигарету. Было слышно, как возле особняка остановилась автомашина. В саду раздались шаги. Агент поднялся с кресла. Шмидт и Хаймбах в мундирах гестапо вошли в комнату.

— Хайль Гитлер! — Агент выбросил руку для приветствия, на что оба гестаповца не замедлили ответить, с интересом разглядывая его: ведь ему предстояло осуществить их дьявольский план.

— Вы говорите по-немецки? — спросил его Шмидт.

— Так точно, герр штурмбанфюрер.

— Откуда ты знаешь немецкий?

— Мой отец был немцем, а мать русская. Я родился и вырос в немецкой колонии на Волге.

— Как добрались?

— В следующий раз мне не хотелось бы участвовать в подобной операции.

— Почему? — Шмидт вопросительно взглянул на него.

— Не знаю, как вы там договаривались с комендантом в Богушах, но часовые стреляли довольно метко. — Он показал в плаще дыру от пули. — Одного, между прочим, убили... Потом эта жандармерия около Кнышина! Хорошо, что было темно, иначе бы не добрался сюда.

Гестаповцев несколько покоробила наглость этого человека. Они многозначительно переглянулись, и Шмидт сказал:

— Ты не новичок в нашей работе и знаешь, что такие мелочи иногда случаются. Однако к делу. Ты сотрудничал с нами раньше?