Клаудио Наранхо - Энеа-типологические структуры личности: Самоанализ для ищущего.

• Название: Энеа-типологические структуры личности: Самоанализ для ищущего.
• Автор: Клаудио Наранхо
• Издательство: Gateways/IDHHB, Inc.
• Жанр: Психология
• Год: 1990
• ISBN: ISBN 0-89556-063-1

Для читателей открывается возможность познакомиться с Клаудио Наранхо как с пропагандистом и распространителем учения об энеаграммах, зародившихся в малоизвестной школе суффистов на Среднем Востоке. С помощью всех новейших средств психологии он изучил древнюю систему энеаграмм и придал ей современное звучание.

Предлагаемый анализ типов личности с помощью энеаграмм совершенно отличен по своим целям: он обнажает те скрытые механизмы биологической машины человека, которые являются предсказуемыми и неизбежными. Не ограничивая себя только психологической точкой зрения, он объясняет, как мы возводим всевозможные барьеры внутри себя, на которые, повзрослев, натыкаемся, и что нам с ними делать.

Тем, кто решил следовать по пути самоанализа и самоисследования, материал книги дает уникальную возможность подготовить себя к этой Работе.

---

Так же как внизу энеаграммы (IV и V) осознанная экзистенциальная боль максимальна, в энеа-типе IX, вверху, она минимальна; и в то время как тиковая обскурация энеа-типа III лучше постигается сторонним наблюдателем, который может спросить, «о чем, собственно, весь этот шум?», чем самим субъектом, в энеа-типе IX даже сторонний наблюдатель не угадает утраты внутреннего мира личностью, так как она излучает удовлетворенность настолько, что кажется «на своем месте» для других больше, чем он сам это ощущает. Именно в этом и заключена особая характеристика тиковой обскуракции ленивых, сверх приспособляемых характеров - они слепы по отношению к самим себе.

Разъясняя утрату бытия в других характерах, мы отметили, как страстное желание бытия в своем нетерпении фиксируется на различных его образах, сулящих тиковую надежду. В случае с энеа-типом IX это, скорее, не интенсификация «тикового либидо», которая лежит на поверхности, но, напротив, кажущееся отсутствие страстного желания, которое придает личности ауру духовной завершенности.

Тем не менее кажущаяся просвещенность «здорового крестьянина» приводит к неосознанию неосознанности, к засыпанию под их рассказы. Я не могу понять утверждения Ичазо по поводу того эффекта, что в лени «ловушка» слишком велика для ищущего. Характерно, что верно противоположное: в энеа-типе IX недостаточно от ищущего, несмотря на субъективное ощущение себя таковым и несмотря на демонстрацию того, что замещает поиск: эрудицию, путешествие, коллекционирование антиквариата. Действительно, такая негативная трансмутация способности к трансформации, ведущая к импульсам, ориентированным на меньший риск, типична, и может выразиться в страсти к редкостям. Диккенсовский мистер Пиквик - хороший литературный пример в своих рискованных приключениях в окрестностях Лондона, изучении языков и т.д.

Исследуя экзистенциальную психодинамику различных характеров, я подчеркивал точку зрения, отраженную центральной позицией энеа-типа IX в энеаграмме характеров, что корень всех патологий в «забывании себя». В то время как в других случаях межличностные осложнения, как кажется, являются основой для внутри-личностных

И.Дж.Гоулд, «Скульптор», пастель, 9"x 12", 1986.

переживаний, в энеа-типе IX это передний план, и относительно небольшое количество компенсационных действий дает ощущение внутреннего здоровья личности, «псевдозрелости». Можно сказать, что энеа-тип IX менее невротичен, чем другие характеры в обычном смысле этого слова, которое подразумевает соответствующие психологические симптомы, и что его осложнения чисто духовные.

Даже несмотря на то, что подмена бытия в энеа-типе IX не стоит на первом плане как в неистовой лихорадочной психологии тщеславия или в поиске напряженных ощущений мазохистских или садистских личностей - этот «поиск бытия там, где его нет», присутствует в этом характере так же, как и во всех других. Одну из его форм я назвал «сверхжизнелюбием»: поиск бытия в комфортности жизни живого существа и деятельности, связанной с выживанием. Такой человек может сказать: «Я ем, поэтому я существую». Другая форма - это склонность бытия через принадлежность. Для человека энеа-типа IX желания других - его собственные желания и их радости - его собственная радость. Живя символически, он живет чужой жизнью. Он мог бы сказать: «Я твой, поэтому я существую» - где «ты» можешь быть любимым человеком, политической партией, Пиквикским клубом, даже футбольной командой…

Хотя непременное самоотречение развивается частично как ответ на побуждение принадлежать, оно также выступает как функция тиковой компенсации: «Я существую потому, что могу делать», «Я существую, потому что могу быть полезным». Бытию может быть найдено заменяющее удовлетворение, как через принадлежность, так и через обладание - что подчеркнуто заглавием одной из книг Эриха Фромма «Иметь или быть». [33]

В целом материальность и очевидность делает Санче Пансов нашей действительности самыми удовлетворенными «тиковыми умиротворителями», и поиск бытия в этом конкретном случае, кажущийся самым здравомыслящим, оборачивается самым скрытным. Его скрытность напоминает нам об осле Насреддина: рассказывают, что на отдаленном таможенном пункте видели, как На-среддин на своем осле снова и снова пересекает границу; его заподозрили в перевозке контрабандных товаров, но ничего, кроме сена, в се-

дельных сумках таможенники не нашли. Гораздо позже один из таможенных служащих вновь встретился с Насреддином: оба они жили уже в другой стране, и все обстоятельства того случая остались в прошлом, он спросил Ходжу, что же он перевозил так хитро, что они его так и не смогли поймать. Ответ Насреддина был: «Ослов». Если в высшем смысле здесь указание на скрытность Бога («ближе, чем наша яремная вена»), контрабандный осел Насреддина тоже может служить парадигмой незримости неведения и своеобразной ненавязчивости неврозов энеа-типа lX.

Глава десятая Советы для дальнейшей работы над собой

Для тех, кто не является частью системы эмпирического обучения или членом кружка и тем не менее желает применить представленную мной информацию, нужно помнить, что духовный прогресс происходит на границе между тем, что мы можем делать (работая, так сказать, в стенах нашей тюрьмы), и тем, чему мы позволяем произойти в виде духовной уступки и проницаемости. Другими словами, не нужно посвящать себя исключительно «психологической работе». Любой, кто не является совершенно непроницаемым, кто не полностью отчужден от всех своих человеческих качеств, ощутит в себе способность к раскаянию («органический стыд», если использовать выражение И.Дж.Гоулда), которое лежит вне вины суперэго перед лицом мирского или небесного авторитета.

Как христиане говорят, что осознание греха может стать вратами для искреннего раскаяния, очищения и окончательного спасения, также можно сказать более простым языком, что любой, кто полностью осознал психологическую зависимость от страстей, почувствует горячее желание освободиться, оживляемое интуитивным ощущением духовной свободы. Другими словами, он будет искренне стремиться или молиться об освобождении от царства страсти, как если бы он желал дышать более чистым воздухом.

Вместе с подтверждением этого желания трансформации и поворота от мирского к божественному я хочу одновременно подчеркнуть, что обучающая стратегия, задействованная в этой работе, основывается не только на самонаблюдении, но включает развитие нейтральности в отношении изучения ее «механизма», нейтральности, при которой желание изменений не «выливается» в поспешную и самоманипулированную попытку «самоусовершенствования».

Хотя изменение поведения и будет целью следующей стадии внутренней работы, эта стадия активного поиска развития внутриличностной добродетели вряд ли осуществима без основы тщательного осознания себя. Веками институты добродетели всех развитых цивилизаций ясно демонстрировали, что без самопознания стремление к добродетели может осуществляться лишь ценой подавления и объединения сознания.

Если личность стремится к самопознанию в отношении набожных устремлений и объективного осознания собственных заблуждений и в то же самое время ищет в сознании место для таких своих недостатков, избежать которых нельзя, так как они являются следствием отпечатков прошлых переживаний и неизбежно длящегося процесса собственной реализации, личность приходит к выводу, что самопонимание самодостаточно. Действительно, правда о самих себе может освободить нас, так как если мы действительно поняли что-либо относительно нас самих, это изменит нас без «наших» попыток что-либо изменить. Правдивый взгляд на то, что мы делаем и как и почему мы делаем это, трансформирует наши застарелые реакции в глупости, которые, скорее всего, отпадут сами по себе или утратят свою власть над устремлениями нашей сущности.

Все, что действенно в отношении осознания наших заблуждений вообще, прежде всего направлено на осознание наших основных черт характера и управляющей страсти, что включает понимание гештальта многих черт характера личности и их динамической связи с этим основным очагом.

В девяти предшествующих главах я считал, что читатель, прорабатывающий их, найдет в одних характерах больше общего с собой, чем в других, и что для некоторых из них самоузнавание в свете одного определенного набора черт и динамик может стать как спонтанным, так и эффективным. Действительно, вера в то, что раскрытие какого-либо характера в книге может послужить инструментом самодиагностики, и вера в то, что знание собственных черт характера может освободить личность от их тирании (как центра психики), приносит мне удовлетворение.

Для тех, кого чтение этой книги не привело к такому самоузнаванию, самым важным аспектом в решении задачи узнать.себя лучше останется самоизучение, ориентированное на внутренний разбор их «основных черт характера». Иногда самоузнавание затруднено вследствие того, что личность еще недостаточно созрела для того, чтобы видеть себя объективно; в таких случаях этой зрелости нужно дождаться, и стремление к самоузнаванию, скорее всего, приведет к возникновению стимула осознать психологические реалии как они есть.