Деннис Лихэйн - Мистик-ривер

• Название: Мистик-ривер
• Автор: Деннис Лихэйн
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Триллер
• Год: 2003
• ISBN: 5-94145-128-8

К трем маленьким приятелям, Шону, Джимми и Дейву, озорничающим на улице, подъезжают два мнимых полицейских и увозят в своей машине самого слабого и беззащитного из них – Дейва. Через несколько дней мальчик убегает от похитителей и возвращается домой, но эта история оставляет рубец в душе каждого из ее участников и через двадцать пять лет вновь сводит их вместе в чудовищном кошмаре.

---

– Так зачем же ты убил его? – спросил Дейв, и в голосе его ясно прозвучало отчаяние.

– Я ведь сказал только что, – произнес Джимми, словно объясняя что-то несмышленышу. – Существует закон. Два последних года жизни моей жены прошли без меня. А этот чертов Рей отлично знал, что правило номер один в нашем деле – не выдавать друзей.

Дейв сказал:

– Да что, ты думаешь, я такого сделал, Джимми? Скажи мне.

– А когда я убил Рея, – сказал Джимми, – чувство было такое, словно меня нет. А Господь смотрит сверху, как я раскачиваю тело и кидаю его в воду. И только головой качает. Не очень сердито. Ему неприятно, но он ничуть не удивлен. Так смотришь на щенка, который наделал на ковер. Я стоял на этом самом месте, чуть дальше воды, чем ты сейчас, и я видел, как Рей тонет, понимаешь? Наконец голова его исчезла, в последний раз, и мне вспомнилось, как мальчишкой я думал, что если нырнуть поглубже в очень глубоком водоеме, то можно вынырнуть с другой стороны земли. Так я себе представлял земной шар, понимаешь? Что голова моя выскочит с той стороны, и я увижу звезды и черное небо, и я полечу туда, упаду в пространство и буду парить в нем, летать миллионы лет в ледяном мраке. И когда Рей исчез, мне так и подумалось, что он будет тонуть, тонуть, пока не провалится в эту дыру, не станет плыть в пространстве миллионы лет...

Дейв сказал:

– Я знаю, что ты думаешь, Джимми, но ты ошибаешься. Ты думаешь, что я убил Кейти, ведь правда? Ты это думаешь?

Джимми сказал:

– Молчи, Дейв.

– Нет, нет, нет! – воскликнул Дейв, внезапно увидев пистолет в руке Вэла. – К гибели Кейти я совершенно непричастен.

Они хотят меня убить, понял Дейв. О господи, нет! Ведь к этому же надо как-то подготовить. Нельзя же выйти из бара, чтобы сблевать, и вдруг узнать, что это, оказывается, все, крышка. Нет. Мне надо домой. Надо все выяснить с Селестой. Поесть, в конце-то концов!

Джимми сунул руку в куртку и вытащил нож. Когда он обнажил лезвие, рука его немного дрожала, и верхняя губа тоже, и край подбородка, Дейв видел это. И это была надежда. Не дать его сознанию закоснеть. Единственная надежда.

– В ту ночь, когда убили Кейти, ты вернулся домой весь в крови, Дейв. Как ты повредил руку, ты объяснил дважды, и каждый раз по-разному, а твою машину видели возле «Последней капли», именно когда Кейти оттуда вышла. Ты соврал копам, ты врешь всем вокруг.

– Взгляни на меня, Джимми. Пожалуйста, взгляни, а?

Джимми стоял не поднимая глаз.

– Джимми, я действительно измазал одежду кровью. Это правда. Я избил одного типа, Джимми. Сильно избил.

– Ах, так это будет история о грабителе! – воскликнул Джимми.

– Нет. Это был растлитель малолетних. Он трахал мальчишку в машине. Настоящий вампир! Он портил мальчика!

– Так это не был грабитель. Это был, как я понял, какой-то парень, совращавший мальчика. Конечно, Дейв. Все ясно. Ты убил его?

– Да. Я и этот... Мальчишка.

Дейв понятия не имел, как это вырвалось у него. О Мальчишке он никому не говорил. О таком говорить нельзя. Люди не поймут. Может быть, сейчас он сказал это из страха. Или из желания, чтобы Джимми заглянул к нему в душу и понял: да, действительно, в голове у него сумятица, но он не из тех, кто станет убивать невинного.

– Значит, ты и этот мальчик, которого трахали, вместе...

– Нет, – сказал Дейв.

– Как «нет»? Ты же сказал: я и мальчишка.

– Нет, нет. Забудь про это. Просто иногда у меня мысли путаются. На самом-то деле...

– Не пори чушь, – сказал Джимми. – Ты уверяешь, что убил этого растлителя, но жене ты этого не рассказал, так? По-моему, ей бы ты это рассказал первым делом. Особенно в тот вечер, когда она сказала, что не верит истории про грабителя. Я что хочу сказать – почему не открыться ей? Убить растлителя малолетних – люди поняли бы это, не осудили... Твоя жена считала, что ты убил мою дочь, и ты хочешь заставить меня поверить, что предпочел, чтобы она думала это, что ты убил Кейти, а не педофила? Я жду объяснения, Дейв!

Дейв хотел сказать: я убил его, потому что боялся, что сам превращусь в него. Съев его сердце, впитаю в себя его душу. Нет, невозможно сказать это вслух. Невозможно сказать такую правду. Я помню, что сегодня поклялся не иметь больше тайн. Но нет, эта тайна, единственная, должна остаться со мной, и не важно, сколько лжи придется нагромоздить, чтобы она не вылезла на поверхность!

– Брось, Дейв! Скажи только мне, почему, почему ты не сказал этого своей жене, если это правда?

И лучшее, что смог придумать Дейв в ответ, было:

– Не знаю.

– Не знаешь! Итак, в этой твоей сказке ты и этот парнишка, как бы ты в детстве, ведь так? Ты с ним вместе берешь и...

– Я был один, – сказал Дейв. – Я убил этого типа без лица...

– Кого-кого? – вскричал Вэл.

– Ну, парня этого. Растлителя. Я его убил. Один. И больше никто. На парковочной площадке «Последней капли».

– Не слыхал я, чтобы возле «Последней капли» находили труп, – сказал Джимми и перевел взгляд на Вэла.

Тот сказал:

– Да чего ты слушаешь это дерьмо? Смеешься, что ли, ей-богу?

– Нет, это правда, – сказал Дейв. – Сыном клянусь. Я засунул труп в багажник его машины. Что там с ней потом сталось – не знаю, но я это сделал. Клянусь всем святым. Я хочу увидеть жену, Джимми! Хочу жить! – Дейв кинул взгляд наверх, на изнанку моста – там шуршали шины, струились желтые огни. – Джимми, пожалуйста, не отнимай у меня этого!

Джимми взглянул Дейву в лицо, и Дейв увидел свою смерть. Она читалась в фигуре Джимми, как в силуэтах Волков. Он не мог вынести этого зрелища. Вот он стоит – сейчас, в это мгновение, ногами на брусчатке, сердце гонит кровь, адреналиновые железы работают вовсю, мозг шлет команды нервам и мускулам, всем органам его тела. И в любую секунду, даже следующую, лезвие вонзится в его грудь. И вместе с болью придет осознание того, что жизнь – его жизнь, и все его мысли и чувства, и то, что он ходит, и ест, и любит, и смеется, чего-то касается, вдыхает запах – окончится. Принять это с храбрым спокойствием невозможно. Он станет просить, умолять. Он сделает все, что они захотят, только пусть не убивают его.

– Я вот что думаю, Дейв. Тогда, двадцать пять лет назад, ты влез в ту машину. И вместо тебя теперь другой. Я думаю, что мозги у тебя тогда, похоже, скособочились, – сказал Джимми. – Ей было девятнадцать. Понимаешь? Девятнадцать лет, и она не сделала тебе ничего дурного. Ты ей даже нравился. А ты взял и убил? Почему? Потому что твоя жизнь пошла наперекосяк и видеть красоту тебе невыносимо? Потому что я не влез тогда в машину? Почему? Скажи мне, Дейв. Только это. Скажи, – проговорил Джимми, – и я отпущу тебя.

– Какого черта! – вскричал Вэл. – Джимми, ты что? А ну перестань! Ты что, пожалел этого подонка? Послушай...

– Заткнись, Вэл! – И Джимми упер в него палец. – Когда я загремел, я передал тебе машину, а ты запорол мотор. И так все – что бы я ни давал... Ты умеешь только играть мускулами и торговать паршивой травкой, понятно? И не учи меня, Вэл. Не смей меня учить!

Вэл отвернулся и стал ковырять носком землю, что-то тихонько бормоча себе под нос.

– Скажи же мне, Дейв. Только брось пороть всю эту чушь про растлителя, Дейв, потому что сегодня нам не до чуши. Хорошо? Расскажи мне правду, а если опять соврешь, я тебя прикончу.

Джимми перевел дух. Он подержал нож возле лица Дейва и вдруг опустил его, сунул за пояс, туда, где правое бедро, и развел руки, показывая, что в них ничего нет.

– Я подарю тебе жизнь, Дейв. Только скажи, почему ты ее убил. Тебя арестуют. Это уж точно. Но ты останешься жив. Цел и невредим.

Дейв чуть было не возблагодарил Бога вслух – такой радостью он преисполнился. Ему хотелось обнять Джимми. Еще полминуты назад он был в черной яме отчаяния. Готовый пасть на колени и умолять, кричать, что не хочет умирать: я не готов еще, мне рано уходить. Я не знаю, что там, за гранью. Не думаю, что там рай. Что там хорошо и светло. Я думаю, что там лишь ледяной мрак, бесконечный туннель пустоты. Как та дыра в земной коре, о которой ты сейчас говорил, Джим. И я не хочу остаться один, в пустоте на годы, столетия в одиночестве – и только сердце парит в пустоте, и пусто, пусто, пусто.

Теперь он может остаться в живых. Если солжет. Если стиснет зубы и скажет Джимми то, что тот хочет услышать. Его станут проклинать. Может быть, изобьют. Но он будет жить. Он понимает это по глазам Джимми. Джимми не лжец. Волки исчезли, и перед ним теперь человек с ножом, тоже желающий избавления, погибающий под невыносимой ношей неведения, горюющий о дочери, к которой ему не суждено больше прикоснуться.

Я вернусь домой, Селеста. Мы станем жить очень, очень хорошо. Правда. И отныне, обещаю, лжи больше не будет. Не будет тайн. Но мне придется сказать эту последнюю ложь, худшую из всей моей лживой жизни. Пусть лучше думает, что я убил его дочь, чем ему узнать, почему я убил того педофила. Это полезная ложь, Селеста. Ею я выкуплю назад нашу жизнь.