Кэрол Марш - Золотое утро

• Название: Золотое утро
• Автор: Кэрол Марш
• Издательство: ЗАО "БДР-Трейдинг"
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7721-0060-2

Кэти Уилкокс и Фиске Спенсер встретились не в лучший период их жизни — оба недавно потерпели фиаско в любви, и каждый поклялся себе, что никогда больше не будет тратить время на это "глупое чувство". Кроме того, их разделяет огромная социальная пропасть: Спенсер — один из состоятельнейших людей Америки, владелец земли на заповедном острове; Кэти — честолюбивая начинающая журналистка, мечтающая сделать карьеру фоторепортера. Между ними нет ничего общего, но уже с первой минуты, вопреки логике, они испытывают неистовое влечение, а с их сердцами начинают твориться какие-то непонятные чудеса. Может, виной тому место встречи — таинственный остров, почти нетронутый цивилизацией клочок земли…

---

Поднявшись на высокий холм, девушка остановилась и посмотрела назад. Небо казалось серебристо-голубым. Под ногами, словно в миниатюре, лежала сверкающая гавань, окруженная деревьями и кустарниками. Птичьи голоса наполняли воздух.

Сняв с плеча кофр, Кэти поставила его на землю и вздохнула. Ощущение было такое, будто они прошли как минимум сотню километров. Разглядывая нетронутую цивилизацией природу, подумала, что попала словно на другую планету — ни городской суеты, ни шума.

Фиске наблюдал за ней. А когда заговорил, в его голосе ясно прозвучали предупредительные нотки:

— Мы очень ценим наше право на уединение.

Кэти вспыхнула. Она и не собиралась вторгаться в их замкнутый мир, просто любовалась его красотами. Схватив ремень, закинула кофр на плечо и ледяным тоном заметила:

— Я прекрасно осведомлена об этом и не собираюсь нарушать ваше право собственности.

— Вот и хорошо, — он улыбнулся. Чувствовалось, его что-то очень забавляет.

Наконец, спустя минут двадцать, которые они прошагали в полном молчании, Кэти увидела большой дом с черепичной крышей и тремя трубами, уходящими в небо.

— Добро пожаловать в Мэнор, — тихо произнес Спенсер.

3

Прислонившись к двери веранды, Фиске смотрел на сестру, которая шла через луг к дому. Несмотря на решительную походку и улыбающееся лицо, по всему было видно, что она недовольна. Похоже, не в восторге от гостьи, которая в данный момент распаковывала вещи в комнате на втором этаже. Фиске крепче сжал кружку с горячим кофе, резко повернулся, вошел в дом и со вздохом опустился в покрытое накидкой кресло.

Мать и отец, сидящие по обе стороны камина, молчали, но напряженная атмосфера царила и здесь, в гостиной.

— Как она выглядит? — спросила Дороти Спенсер.

— Я видел ее только мельком, — небрежно ответил сын.

— Фиске! — укорила мать.

— Ну хорошо, — рассмеялся он. — Никакой косметики, внешне вполне интеллигентная девушка, но багажа хватит на целый месяц.

— На месяц?! — отец, просматривающий вчерашнюю газету, обеспокоенно поднял глаза и поверх очков сурово взглянул на жену. — Дорогая, ты обещала не больше трех дней.

— Там камеры, папа, камеры. — Фиске озорно улыбнулся отцу. — У нее много аппаратуры.

— Пусть занимается своими съемками и не сует нос в наши дела! — заявил Дуглас Спенсер и вернулся к газете, шелестя страницами.

Почти одного роста с сыном, только с седеющими волосами, он был одет в старомодную фланелевую рубашку и выпачканные краской брюки — любимую униформу, в которую всегда облачался, работая над своими абстракционистскими полотнами. Фиске подумал, что сейчас отец совсем не похож на богатейшего в стране человека, ежегодно жертвующего миллионы долларов на благотворительность, и уж подавно — на главу крупнейшей корпорации.

— Что еще, Фиске? — Мать поставила пустую кружку на кофейный столик и с интересом посмотрела на сына. — Что еще ты можешь о ней сказать? По-моему, ты что-то недоговариваешь.

Он вспомнил большие карие глаза, решительность, с которой девушка подхватила свой кофр, и улыбку, озарившую ее лицо. На какое-то мгновение стушевавшись, подумал, что Кэти нельзя назвать красавицей, хотя что-то в ней есть привлекательное, только что именно, объяснить не мог.

Дверь открылась, прервав его мысли.

— Вот и я! — объявила Барбара Спенсер Дэвидсон, стройная, слегка веснушчатая женщина тридцати восьми лет, светловолосая, с зелеными глазами и чуть вздернутым носиком.

Она опустила на пол тяжелую сумку, затем пересекла комнату и отдала матери почту, а перед отцом положила стопку свежих газет.

И тут все замерли, потому что в дверях появилась незнакомка.

Фиске вежливо поднялся, но тут же отошел к окну, предоставляя матери возможность самой принять гостью. Вообще удивительно, что эта журналистка произвела на него какое-то впечатление. Ничего в ней особенного не было. Лицо продолговатое и худое, но чем-то все равно ему понравилось. Он улыбнулся, вспоминая, что остров явно произвел на девушку сильное впечатление.

Кэти села рядом с отцом, повернувшись к Фиске в профиль. И вдруг его переполнило желание взять ее за руку, повести в сад.

Отец — это он знал точно — никогда не смирился бы с появлением на острове постороннего фотографа. Но Нельсон Лауринг слишком упорно настаивал на его приезде, убеждая, что птицы очень редкие, находятся под угрозой истребления и нельзя оставить их незапечатленными для истории. Хотя Фиске также знал, что, не будь Лауринг известным орнитологом, его бы никто и слушать не стал. "А девушке, — подумал Фиске, — надо отдать должное: держится вполне сдержанно и вежливо".

Барбара объявила, что идет помогать с ленчем, а миссис Спенсер взялась показать гостье сад.

— Все равно, не нравится мне это, — проворчал старый Дуглас, когда женщины ушли. — Раньше мы никогда не допускали на остров чужаков, и не понимаю, почему должны изменить своему правилу. Это принесет нам одни неприятности.

— Она же будет фотографировать птиц, а не нас, — выступил в защиту девушки Фиске. — Нельсон четко объяснил редактору, что людей и дома снимать запрещается. А кроме того, это очень уважаемый журнал, не какая-нибудь бульварная газетенка.

Дуглас поднялся, вздохнул и посмотрел на сына поверх очков.

— Я не потерплю, чтобы она везде совала свой нос и лезла в наши дела, — предупредил он.

— Конечно нет, — спокойно заверил Фиске и, заметив тревогу в глазах отца, спросил: — Узнал что-нибудь новое?

— Нет. Этот гад больше мне не звонил.

— Брюс Ашер так просто не отступится! Обычно он добивается своего, — заметил Фиске.

Дуглас хмыкнул:

— Только не на этот раз! Кинкайд не продается. Ни ему, ни кому другому.

— Не знаешь, он связывался с Хэнком и Барбарой?

— Твоя сестра мне ничего не говорила. А Хэнк сказал, что они не намерены расставаться с островом. Дети обожают проводить здесь лето.

Фиске усмехнулся. Когда десять лет назад Барбара решила обручиться с молодым и подающим надежды биржевым маклером, отец приложил немало усилий, чтобы воспрепятствовать этому браку. Жених дочери казался ему очень скользким, слишком заботливым, слишком стремящимся подстроиться под традиции их семьи. Но Хэнк добился-таки своего, дожал будущего тестя, его приняли в клан Спенсеров. И теперь можно было только догадываться, сколько неприязни осталось у отца к человеку, посмевшему жениться на его обожаемой дочери.

— Барбара никогда не отдаст Кинкайд. Дети действительно любят остров. Ты зря переживаешь, мне кажется, все уладится, — постарался успокоить старика Фиске.

— Не уверен. Даже Клиффорда зачаровали цифры с нулями.

— Неужели?

Фиске даже испугался. Казалось невероятным, что старый и преданный друг отца может рассматривать предложение покинуть эти берега, тем более — продать их постороннему предпринимателю, готовому разорить остров. Представитель одной из старинных семей, Клиффорд Ладлоу, всегда выступал за сохранение Кинкайда в первозданном виде.

— Как ни странно, — недовольно ответил отец, — но кое-кто его поддерживает. Говорят, якобы их задавили налогами.

Мужчины помолчали. Налоги на недвижимость действительно постоянно росли.

— Если все обстоит так серьезно, если дело может дойти до голосования, я могу покопаться в документах прежних лет, поискать в них какие-нибудь зацепки, с помощью которых можно было бы притормозить ход событий, — предложил Фиске.

Но сердце его тоскливо екнуло. Он подумал о том, как долго придется копаться в бумагах, может быть, даже столетней давности, чтобы найти какие-нибудь прецеденты в голосовании по поводу того или иного спорного вопроса. В свое время эта система действовала весьма эффективно, пока владельцы не начали распродавать собственность небольшими частями родным и близким.

Да и проблемы решались не столь уж важные. Разве что в начале века встал вопрос, тянуть ли на остров телефонную линию. Откровенно говоря, все голосования, которые он припоминал или о которых ему рассказывали, проходили единогласно. Но о продаже острова никто никогда и не думал.

Отец встал, чтобы пойти в мастерскую и успокоиться за одним из своих полотен. Но у двери обернулся и усмехнулся. Улыбка сделала его лицо более молодым — таким, каким Фиске запомнил его, уезжая пять лет назад.

— Может, и придется покопаться, — сказал он. — Я рад, что ты вернулся. Чертовски рад! — и, махнув рукой, исчез.

"Я тоже рад возвращению домой", — подумал Фиске, глядя в окно. Солнце наконец пробилось сквозь тучи, мириадами огоньков блестело на воде, делая ее серебристой. В Лондоне он тосковал по отцу и скучал по Кинкайду.

Оглядев комнату, он подумал, что все здесь выглядит точно так же, как было в тот день, когда отцовскому бизнесу предпочел известную нью-йоркскую фирму "Джонсон энд Дэй". Отец не сразу принял его решение, но постепенно стал восхищаться упорством сына в достижении цели. В двадцать пять, окончив Гарвардскую юридическую школу, Фиске бросил вызов жизни. Когда представилась возможность поехать поработать в лондонском отделении фирмы, он с удовольствием ухватился за это предложение. С большим успехом трудился там пять лет. Возможно, остался бы и дальше, но с главой нью-йоркского отделения случился сердечный приступ. Владельцы фирмы предложили Фиске Спенсеру занять его место, впервые доверив молодому человеку такой ответственный пост…