Генри Джеймс - Американец

• Название: Американец
• Автор: Генри Джеймс
• Издательство: Культ-Информ-Пресс
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8392-0223-1

Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.

---

— Ну, раз вы попиваете горячий пунш, значит, вы живы! — провозгласил Ньюмен. — Прекрасно! Не вставайте!

Месье Ниош уставился на него, открыв рот и даже не решаясь протянуть руку. Дама, сидевшая к Ньюмену спиной, повернулась и, живо вскинув голову, посмотрела на него снизу вверх, отчего он сразу получил возможность убедиться, что перед ним не кто иная, как дочь месье Ниоша. Она пристально всматривалась в Ньюмена, желая разобраться, с каким выражением он глядит на нее; не знаю уж, в чем она удостоверилась, но приветливо проговорила:

— Здравствуйте, месье! Не хотите ли присоединиться к нашей маленькой компании?

— Вы пришли… вы пришли… за мной? — тихо выдохнул месье Ниош.

— Я ходил к вам домой, чтобы узнать, куда вы запропастились. Я уж решил, что вы больны, — сказал Ньюмен.

— Вы очень добры, как всегда, — ответил старик. — Да, я нездоров. Да, да, я болен.

— Пригласи месье сесть, — распорядилась мадемуазель Ноэми. — Гарсон, дайте стул.

— Не окажете ли нам честь посидеть с нами? — торопливо проговорил месье Ниош по-английски с удвоившимся французским акцентом.

Ньюмен сказал себе, что раз уж он пришел, то нужно остаться, и уселся за стол. Слева от него оказалась мисс Ноэми, а напротив — ее отец.

— Вы, конечно, что-нибудь выпьете? — спросила его мадемуазель Ноэми, пригубливая мадеру.

Ньюмен ответил, что, пожалуй, нет, после чего она повернулась к своему папа и улыбнулась.

— Видишь, какой чести мы удостоены! Месье Ньюмен пришел просто повидаться с нами!

Месье Ниош залпом проглотил свой жгучий напиток, и его глаза, ставшие после этого еще более скорбными, устремились на Ньюмена.

— Но вы ведь пришли не ко мне? — продолжала мадемуазель Ниош. — Вы не ожидали меня увидеть?

Ньюмен заметил, что внешне она изменилась. Стала еще миловиднее и элегантнее, но выглядела года на два старше и сделалась еще респектабельнее. Она производила впечатление «настоящей леди». На ней был костюм, выдержанный в строгих тонах, и она чувствовала себя в этом скромно-дорогом туалете так свободно, словно ничего иного никогда не носила. Ньюмена поразили ее поистине дьявольская самоуверенность и апломб, и он мысленно согласился с Беллегардом, что мадемуазель Ниош редкостное создание.

— Нет, по правде говоря, я шел не к вам, — согласился он. — И не ожидал вас встретить. Мне сказали, — добавил он, помолчав, — что вы расстались со своим отцом.

— Quelle horreur![103] — с улыбкой вскричала мадемуазель Ниош. — Как можно расстаться с собственным отцом? Перед вами доказательство, что это не так.

— Да, доказательство убедительное, — согласился Ньюмен, взглянув на месье Ниоша.

Старик ответил ему уклончивым взглядом заискивающих выцветших глаз и, подняв пустой стакан, сделал вид, будто пьет.

— Интересно, кто вам сказал? — допытывалась Ноэми. — Впрочем, я отлично знаю. Месье де Беллегард! Почему вы не подтверждаете, что я права? Не очень-то это вежливо.

— Я растерян, — ответил Ньюмен.

— Берите пример с меня. Представляю себе, что вам наговорил месье де Беллегард. Он много чего про меня знает — или воображает, будто знает. Он потратил уйму сил, чтобы все выведать, но половина из этого — ложь. Во-первых, я и не думаю расставаться с отцом — я слишком сильно его люблю. Не правда ли, папочка? Месье де Беллегард очень милый молодой человек, умней, пожалуй, и не сыщешь. Но я о нем тоже много чего знаю, можете ему это передать.

— Нет, — твердо ответил Ньюмен с улыбкой. — Увольте! Ничего передавать не буду.

— Как хотите, — сказала мадемуазель Ниош. — Ни я, ни месье де Беллегард на вас и не рассчитываем. Он так сильно мной интересуется, что найдет средство узнать. Он — полная противоположность вам.

— О, полнейшая, спору нет! — согласился Ньюмен. — Хотя я не совсем понимаю, куда вы клоните.

— А вот куда: прежде всего, он не предлагал, что поможет мне обзавестись приданым и выйти замуж, — и мадемуазель Ниош помолчала, улыбаясь. — Не буду утверждать, что это говорит в его пользу, я обязана воздать вам должное. Кстати, что заставило вас сделать мне такое странное предложение? Я же вам безразлична.

— О нет, — ответил Ньюмен.

— То есть?

— Мне бы доставило большое удовольствие узнать, что вы вышли замуж за достойного молодого человека.

— С доходом в шесть тысяч франков! — фыркнула мадемуазель Ниош. — И вы еще говорите, что я вам не безразлична! Боюсь, вы очень плохо разбираетесь в женщинах. Нет, вы тогда не проявили галантности, не так надо было действовать!

Ньюмен вспыхнул, порядком задетый.

— Ну, знаете! — воскликнул он. — Это уж чересчур. Я и не подозревал, что поскупился.

Мадемуазель Ниош улыбнулась и подняла с колен муфту.

— Во всяком случае, мне удалось вывести вас из себя! Это уже чего-то стоит!

Ее отец сидел, опершись локтями о стол и склонив голову на руки, его тонкие белые пальцы были прижаты к ушам. Не меняя позы, он упорно рассматривал дно своего пустого стакана и, как показалось Ньюмену, ничего не слышал. Мадемуазель Ниош застегнула отделанный мехом жакет, отодвинула стул и окинула взглядом, исполненным гордости, свой дорогой наряд, затем посмотрела на Ньюмена.

— Лучше бы вам оставаться честной девушкой, — тихо проговорил тот.

Месье Ниош упорно разглядывал дно своего стакана, а его дочь встала, не переставая вызывающе улыбаться.

— Вы хотите сказать, что я слишком похожа на честную? Да, в наши дни немногие могут этим похвастаться. Но не спешите меня осуждать. Моя цель — добиться успеха. И я его добьюсь. А сейчас я ухожу. Меньше всего мне нужно, чтобы меня видели в кафе. Не знаю, чего вы хотите от моего бедного отца, сейчас ему как раз очень хорошо. Он ни в чем не виноват. Au revoir,[104] папочка, — и она похлопала отца муфтой по голове. Но все же на минуту задержалась. — Передайте месье де Беллегарду, — сказала она, глядя на Ньюмена, — если он хочет что-нибудь обо мне узнать, пусть приходит, я сама ему все расскажу, — и, повернувшись, пошла к выходу; официант в белом фартуке широко распахнул перед ней дверь.

Месье Ниош сидел все так же неподвижно, и Ньюмен не представлял, о чем с ним заговорить. Старик выглядел удручающе глупым. Наконец наш герой произнес:

— Что ж, значит, вы решили, что не стоит ее убивать?

Все еще не шевелясь, месье Ниош поднял глаза и посмотрел на Ньюмена долгим неопределенным взглядом. Казалось, он все признает и даже не ищет участия, но при этом не старается сделать вид, будто может обойтись без него. Он напоминал маленькое безвредное насекомое, которое чувствует, что на него вот-вот наступит тяжелый сапог, и прикидывает — а может, оно настолько плоское, что его и расплющить нельзя? Взгляд месье Ниоша подтверждал, что подобная моральная расплющенность стала его второй натурой.

— Вы меня безмерно презираете, — сказал он так жалобно, как только мог.

— Отнюдь нет, — возразил Ньюмен. — Все это не мое дело. Вы правильно решили не принимать ничего близко к сердцу.

— Я наговорил вам много красивых слов, — продолжал месье Ниош. — Тогда я верил в то, что говорил.

— Да полно вам, меня только радует, что вы не застрелили свою дочь, — отозвался Ньюмен. — Я побаивался, не застрелились ли, чего доброго, вы сами. Потому-то и разыскал вас, — и Ньюмен начал застегивать пальто.

— Ни того, ни другого у меня и в мыслях не было, — произнес месье Ниош. — Вы меня презираете; но я ничего не могу объяснить. Я рассчитывал, что мы больше не увидимся.

— Ну это уж никуда не годится! Разве можно так легко бросать друзей? А ведь когда вы были у меня в последний раз, я подумал: какое у него хорошее настроение.

— Да, помню, — задумчиво сказал месье Ниош. — Я тогда был как в лихорадке, сам не знал, что плел, что делал. Как в горячке.

— А! Ну теперь-то вы поуспокоились.

Месье Ниош помолчал.

— Спокоен, как в могиле, — наконец едва слышно прошептал он.

— Вам очень тяжело? — спросил Ньюмен.

Месье Ниош медленно потер лоб и даже немного сдвинул назад парик, искоса поглядывая на свой пустой стакан.

— Да… тяжело. Давно уже тяжело. Я всегда был несчастлив. Дочь вертит мной, как ей вздумается. Я все сношу — и хорошее, и плохое. Я слабый человек, а слабым лучше держаться потише. Вас я больше не побеспокою.

— Что ж! — ответил Ньюмен, у которого пригодная на все случаи жизни философия старика вызвала легкое отвращение. — Это уж как вам угодно.

Месье Ниош, казалось бы готовый к тому, что его должны презирать, тем не менее сделал робкую попытку вызвать у Ньюмена хоть слабое сочувствие.

— Ничего не поделаешь, — сказал он, — ведь она моя дочь, и худо-бедно я все-таки присматриваю за ней. Если она поступит дурно, тут ничего не попишешь. Но ведь все идут разными путями, и обо всех судят по-разному. А я могу поддержать ее… поддержать. — Месье Ниош замолчал, уставясь на Ньюмена блуждающим взором, отчего тот заподозрил, что в голове у старика помутилось. — Поддержать своим опытом.