Генри Джеймс - Американец

• Название: Американец
• Автор: Генри Джеймс
• Издательство: Культ-Информ-Пресс
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8392-0223-1

Роман «Американец» (1877) знакомит читателя с ранним периодом творчества Г. Джеймса. На пути его героев становится европейская сословная кастовость. Уж слишком не совпадают самый дух и строй жизни на разных континентах. И это несоответствие драматически сказывается на судьбах психологически тонкого романа о несостоявшейся любви.

---

— Мне не нужно спрашивать, кто ваш сообщник. Миссис Хлебс уведомила меня, что вы оплачиваете ее услуги.

— Не обвиняйте миссис Хлебс в продажности, — ответил Ньюмен. Все эти годы она хранила вашу тайну. Она дала вам долгую передышку. Ваш супруг написал эту записку у нее на глазах и вручил бумагу ей, распорядившись, чтобы она предала ее гласности. Но миссис Хлебс была слишком добросердечна, чтобы этим воспользоваться.

Старая леди помолчала.

— Она была любовницей моего мужа, — проговорила она тихо.

Это была единственная попытка самозащиты, до которой она снизошла.

— Сомневаюсь, — заметил Ньюмен.

Мадам де Беллегард поднялась со скамьи.

— Я согласилась на этот разговор не для того, чтобы выслушивать ваше мнение, и если больше вам сказать нечего, я полагаю, что эту примечательную беседу пора прекратить, — и повернувшись к маркизу, она снова оперлась на его руку. — Слово за вами, сын мой.

Месье де Беллегард взглянул на мать, провел рукой по лбу и ласково спросил:

— Что я должен сказать?

— Сказать можно только одно, — ответила маркиза, — что не было никакой причины прерывать нашу прогулку.

Но маркиз решил, что можно и дополнить ее реплику.

— Ваша бумага — подделка, — объявил он.

Спокойно улыбнувшись, Ньюмен слегка покачал головой.

— Месье де Беллегард, — сказал он, — у вашей матери это лучше получается, у нее все получается лучше, чем у вас, — я понял это с тех пор, как вас узнал. Вы очень мужественная женщина, мадам, — продолжал он. — Жаль, что вы сделали меня вашим врагом, я мог бы стать одним из ваших горячих поклонников.

— Mon pauvre ami![159] — по-французски обратилась мадам де Беллегард к сыну, как будто не слышала слов Ньюмена. — Вы должны немедленно отвести меня к экипажу.

Ньюмен отступил и дал им пройти; некоторое время он смотрел вслед Беллегардам и увидел, как из боковой аллеи вышла им навстречу мадам Урбан с дочкой. Старая маркиза наклонилась и поцеловала внучку.

«Черт возьми, она и впрямь мужественная женщина!», — сказал себе Ньюмен и пошел домой со смутным ощущением, что над ним одержали верх. Как неописуемо дерзко вела она себя! Но поразмыслив, он решил, что то, чему он был свидетелем, вовсе не говорило об убежденности Беллегардов в собственной безопасности и еще меньше об их подлинной невиновности. Это была всего лишь беспардонная уверенность в себе, не более того.

«Подождем, пока она прочтет записку», — сказал себе Ньюмен и решил, что услышит о маркизе, и очень скоро.

Услышал он о ней скорее, чем предполагал. На следующее утро, еще до полудня, когда Ньюмен собирался распорядиться, чтобы подали завтрак, ему принесли визитную карточку маркиза де Беллегарда.

«Маркиза прочитала записку и не спала всю ночь», — подумал Ньюмен.

Он тотчас принял посетителя, который вошел с видом посла великой державы, снисходящего до представителя варварского племени, которое по какой-то нелепой случайности как раз сейчас причиняет досадные неприятности. Посол этот, вне всяких сомнений, провел тяжелую ночь, и его безупречный, тщательно продуманный костюм только подчеркивал холодную злость в глазах и пятна, выступившие на холеном лице. С минуту он постоял перед Ньюменом, тихо и быстро дыша, и резко махнул рукой, когда хозяин предложил ему сесть.

— То, что я пришел сказать, — заявил он, — должно быть сказано сразу и без всяких церемоний.

— Говорите долго или коротко, как вам угодно. Я готов выслушать все, что вы скажете.

Маркиз оглядел комнату и сказал:

— На каких условиях вы расстанетесь с этим клочком бумаги?

— Ни на каких! — и склонив голову набок, заложив руки за спину, Ньюмен пристально посмотрел в обеспокоенные глаза маркиза. — Для такого разговора и впрямь не стоит садиться.

Месье де Беллегард с минуту помолчал, словно не услышал отказа.

— Вчера вечером, — заговорил он наконец, — мы с матушкой обсуждали рассказанную вами историю. Наверно, для вас будет сюрпризом, если я скажу, что мы считаем этот ваш документ… э… э… — он сделал небольшую паузу, — мы считаем его подлинным.

— Вы забыли, что, имея дело с вами, я привык к сюрпризам, — засмеялся Ньюмен.

— Даже самое малое уважение к памяти моего отца, — продолжал маркиз, — заставляет нас противиться тому, чтобы он предстал перед светом как автор столь… столь дьявольского покушения на репутацию своей супруги, чья вина состояла лишь в том, что она покорно сносила несправедливые оскорбления, которыми ее осыпали.

— А, понимаю! — воскликнул Ньюмен. — Вы готовы на все ради памяти отца! — и он засмеялся, как смеялся, когда его что-то сильно забавляло — беззвучно, с сомкнутыми губами.

Но преисполненный важности и серьезности месье де Беллегард даже бровью не повел.

— У отца осталось несколько близких друзей, для которых известие о столь… столь… э… неблаговидно инспирированном измышлении было бы настоящим ударом. Даже если бы мы, допустим, воспользовавшись медицинскими свидетельствами, точно установили, что рассудок отца помутился под воздействием лихорадки. Il en resterait quelque chose.[160] В лучшем случае это бросит на отца тень, скверную тень.

— Не беспокойтесь о медицинских свидетельствах, — сказал Ньюмен. — Оставьте в покое докторов, и они оставят в покое вас. Не стану скрывать: я у врачей ничего не запрашивал.

Ньюмену почудилось, будто на лице месье де Беллегарда, похожем на бесцветную маску, мелькнуло выражение, позволяющее думать, что это известие было для маркиза крайне отрадным. Впрочем, может статься, это Ньюмену только показалось, так как маркиз величаво продолжал развивать свои доказательства.

— Вот, например, мадам д’Отревиль, — сказал он, — которую вы упомянули вчера. Не представляю себе, что могло бы потрясти ее больше.

— А я, знаете ли, вполне готов потрясти мадам д’Отревиль. Это входит в мои планы. Я предполагаю потрясти еще множество людей.

С минуту месье де Беллегард изучал строчку на тыльной стороне своей перчатки. Потом, не поднимая головы, сказал:

— Мы не предлагаем вам деньги. Мы находим, что это бесполезно.

Ньюмен отвернулся, сделал несколько шагов по комнате, потом снова подошел к маркизу.

— А что вы мне предлагаете? Насколько я могу судить, щедрости можно ожидать только от меня.

Маркиз опустил руки по швам и чуть поднял голову.

— Мы предлагаем вам воздержаться от нанесения подлого удара по памяти человека, который, хотя и не был лишен недостатков, лично вам ничего плохого не сделал. Иными словами, мы предлагаем вам шанс, который не оставил бы без внимания джентльмен.

— На это можно выставить два возражения, — ответил Ньюмен. — Во-первых, о так называемом шансе, который вы мне предлагаете, — вы же не считаете меня джентльменом — это ваш главный довод против меня. Не стоит обыгрывать один и тот же принцип на разные лады. А во-вторых… одним словом, вы просто несете чушь!

Мы уже говорили, что Ньюмен даже в самом сильном раздражении оставался верен некоему идеалу, в соответствии с которым он не разрешал себе говорить грубости, поэтому он сразу пожалел о резкости своих слов. Но тут же убедился, что маркиз отнесся к ним гораздо спокойнее, чем можно было ожидать. Месье де Беллегард, как и подобает важному послу, в роли которого он все еще выступал, продолжал игнорировать выпады своего противника. Он рассматривал позолоченную завитушку на противоположной стене, а потом перевел взгляд на Ньюмена, словно тот тоже был причудливым капризом отделки в вульгарном убранстве комнаты.

— Надеюсь, вы понимаете, что вам-то самому это все не на пользу.

— Что вы хотите сказать? Что значит «не на пользу»?

— Совершенно ясно, что вы подведете прежде всего себя. Но я так полагаю, это тоже входит в ваши планы. Вы собираетесь забросать нас грязью и считаете или, во всяком случае, надеетесь, что какая-то грязь к нам прилипнет. Однако мы превосходно знаем, что этого, разумеется, не получится, — покровительственным тоном стал объяснять маркиз. — Но вы рискуете и, по-видимому, готовы всем показать, что у вас у самого руки в грязи.

— Прекрасные метафоры, особенно первая, — сказал Ньюмен. — Я действительно рискую ради того, чтобы к вам что-то прилипло. А что до моих рук, то они чисты: я касался этого грязного дела лишь кончиками пальцев.

Месье де Беллегард некоторое время рассматривал внутренность своей шляпы.

— Все наши друзья целиком на нашей стороне, — сказал он. — Они поступили бы так же, как мы.

— Я поверю в это, когда они сами мне об этом скажут. А пока позвольте мне придерживаться более высокого мнения о человеческой природе.

Маркиз снова уставился в свою шляпу.

— Мадам де Сентре была чрезвычайно привязана к отцу. Если бы она знала о существовании этих нескольких запечатленных на бумаге слов, которыми вы намерены столь скандально воспользоваться, она гордо потребовала бы от вас передать записку ей и уничтожила бы ее, не читая.