Луи Буссенар - Сын парижанина

• Название: Сын парижанина
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-035-4

Роман «Сын парижанина», составляющий вместе с «Архипелагом чудовищ» дилогию, повествует о приключениях Тотора — сына популярного героя Буссенара — Виктора Гюйона по прозвищу Фрике — и его друга Гарри Стоуна по прозвищу Меринос.

_{Художник А. Махов}

---

— Немного увязает, но все-таки едет.

Уже и задние колеса покинули твердую почву, а машина тряслась, шлепала колесами по воде и продвигалась вперед.

Бо, до сих пор молчавший, теперь затопал ногами от восторга и воскликнул:

— Да здравствует Тотор, лучший шофер в мире!

— Вперед, вперед! — крикнул парижанин, еще поддав ходу.

Автомобиль клюнул носом, вызвав волну перед собой, и поехал, фыркая, как барахтающееся в воде животное. Вскоре он был уже в полутораста метрах от берега.

Позади звучали крики, угрозы, брань. Бандиты только что добрались до озера. Тут же беглецы услышали глухой шлепок. Пуля, просвистев рядом, срикошетила, оставив на воде недолгий след.

Прошло всего три минуты. Американец очнулся как от сна и воскликнул:

— В нас палят! Ах, так? Значит, доставлю себе удовольствие прикончить пару бандитов!

— Не шевелись! Притворись невидимкой, не подставляй им ни сантиметра твоей драгоценной персоны… Ты тоже, Бо!

Раздалось еще пять или шесть выстрелов. Пули пролетали с неприятным завыванием. Одна из них ударилась в спинку сиденья Тотора и расплющилась.

— Вот видишь? Еще раз прошу: свернись, как устрица в раковине.

— А ты, Тотор?

— Я не могу наклоняться: ведь я, так сказать, капитан автомобиля, который сейчас вроде маленького кораблика.

Храбрый до безрассудства, до безумия, Тотор, обладающий в полной мере веселым, истинно французским мужеством, которому ничто опасность и даже смерть, стал напевать:

«Ах, чудный маленький кораблик,
Ведь он не плавал никогда…»

— Только зачем погружаться в глубину? Ведь ты не подводная лодка, чтобы разгуливать под водой! — воскликнул парижанин.

Шутливый упрек был вызван тем, что автомобиль вдруг потерял опору, земля ушла из-под колес.

Дно озера было неровным, с резким перепадом глубин, поэтому машина, вместе с пассажирами нырнула, вынырнула и поплыла в пенном водовороте.

Погрузившиеся по пояс в воду беглецы инстинктивно ухватились кто за что мог, а Тотор, вцепившись в баранку, ставшую настоящим рулем, проговорил:

— Маленький кораблик еще не привык, но он плывет! Конечно, не как пробка, но делает что может… Эй, Меринос, что скажешь? Вот мы и стали мореплавателями!

— Скажу, что наши приключения невероятны, похожи на сказочный сон, каждую минуту задаю себе вопрос, не сплю ли я.

— Стоп, минутку! Без резких поворотов, пожалуйста!

Против всех предположений, автомобиль вел себя на воде неплохо. Его колеса яростно крутились, оставляя за собой два пенных следа. Деревянные спицы, крепкие и широкие, служили лопастями и позволяли машине не только удерживаться на плаву, но и продвигаться вперед, как первым пароходам.

Но Тотор задал слишком большую скорость, не учел, что нет сцепления с землей и при головокружительном вращении колеса прокручиваются впустую. Кроме того, стало очень трудно удерживать направление. Малейший поворот баранки разворачивал переднюю часть машины, прерывая движение вперед.

— Поддается рулю, как гоночная лодка, — воскликнул удивленный Меринос.

— Только скорость, к сожалению, меньше. Мы почти не продвигаемся… Вот и доказательство! Слышишь серенаду?[182]

С берега по-прежнему слышались проклятья и яростные крики вперемежку с выстрелами. Градом сыпались пули. Вокруг беглецов вода, нещадно настегиваемая свинцом, подпрыгивала фонтанчиками. Чудо, что ни одна пуля еще не попала в них.

— Мазилы! — презрительно цедил сквозь зубы Меринос.

— Уж на это жаловаться не стоит! — возразил парижанин. — Я-то страшно боюсь, что они пробьют наши герметичные[183] ящики, тогда прощай, автобаржа! Весь железный хлам канет на дно, как булыжник в оливковое масло!

К счастью, притопленная мишень не возвышалась над водой, прицельный огонь был затруднен, а австралийцы — стрелки посредственные.

Тотор снизил скорость, теперь он был внимательней к направлению движения и деликатней в обращении с рулем. Автомобиль уже не разворачивался, пошел чуть резвей вперед по озеру, которое казалось бесконечным — противоположного берега даже не было видно. Но сейчас и этого было достаточно беглецам, счастливым оттого, что удалось избежать непосредственной опасности.

У Мериноса появилось время для размышлений. Любопытство его было разбужено одним словом Тотора, оброненным только что. Чтобы выяснить, он спросил друга:

— Ты говорил сейчас о герметичных ящиках… Это что-то похожее на корабельные отсеки?

— Кое-что общее есть, но…

— Извини, еще один вопрос: эта машина была построена, чтобы плавать?

— Нет, не думаю.

— Тогда зачем этот цельный кузов из стального листа, укрывающий ее и снизу и сбоку как воротничком или, пожалуй, как корабельной обшивкой?

— Может быть, для того, чтобы изолировать машину от мокрых соленых трав или от влаги низин. Эта колымага тяжеловата для больших глубин.

— Однако она плавает!

— Да, но очень плохо, и то при условии, что пассажиры не побоятся промочить ноги, а в трюме не появится дырка.

— И все же зачем эти отсеки? — продолжал допытываться американец.

— Вот что я думаю: автомобиль рассчитан на долгие поездки по пустыне, отсюда — и большие емкости для припасов…

— Само собой разумеется.

— А здесь, в тропиках, главный враг в течение половины года — это влажность.

— Да, в сезон дождей.

— Так вот, чтобы избежать гибели или порчи провианта, устроены герметичные ящики для них…

— Это настоящие трюмы.

— Да, если угодно, или можешь считать, что это консервные банки. Предельно надежны — крышки стянуты болтами, плюс каучуковые прокладки. Когда мы уехали, трюмы были пусты, но плотно закрыты. Настоящие кессоны[184] с заключенным в них воздухом… Они-то и сыграли роль поплавков согласно закону, когда-то провозглашенному знаменитым стариканом по имени Архимед[185].

— Знаю: всякое тело, погруженное в жидкость, испытывает снизу вверх давление, пропорциональное весу вытесненной им жидкости.

— Меринос, у тебя есть данные стать доктором наук, ты попал в точку! Благодаря отсекам, которые пусты и хорошо закрыты, вес объема воды, вытесненной автомобилем, превышает вес самого автомобиля, включая нас самих и наши манатки. Давление снизу превосходит то, что сверху, и мы плывем!.. Чего не случилось бы, имей мы на борту хотя бы сотню килограммов твердого или жидкого провианта! Я говорю «на борту», потому что мы на барже, и это слово должно льстить таким гордым мореплавателям, как мы.

— Мощный довод, о Тотор, смелейший из капитанов и надежнейший из шоферов нынешних и будущих.

— Нечего смущать мою застенчивость!

— Договорились, ты — скромная фиалка, — продолжил Меринос, к которому вернулось хорошее настроение. — Тем не менее я всего лишь громко и твердо провозгласил, что именно благодаря тебе, одному тебе, враг остался бессмысленно топтаться на берегу, а мы оказались в безопасности. Пальба прекратилась, дистанция увеличивается… Продолжим же, капитан, это оригинальное плавание, которое уже милями отделяет нас от преследователей…

— Морскими милями, черт возьми!

— Самыми что ни на есть морскими, но давай позволим себе пожить спокойно после стольких опасных приключений, которым пора положить конец.

— Ты соскучишься по ним!

— Сомневаюсь, их слишком много!

— А между тем, чтобы жить, нужно есть, — напомнил парижанин.

— Недурная мысль.

— Бо предусмотрительно забросил в наш корабль на колесах съестные припасы покойника О’Брайена…

— Богоугодный поступок! Мой желудок будет вечно признателен нашему другу!

— Я заторможу… или застопорю машину, как говорим мы, моряки… и поедим.

— Голосую «за» обеими руками и особенно зубами! У меня каннибальский аппетит!

ГЛАВА 8

Легкий перекус. — Веселое плавание. — Причалили. — Ужасное пробуждение. — На поляне гигантских гераней. — Тот, кого не ждали. — Бедный Тотор! — Неслыханное оскорбление. — На пороге смерти. — Залп.

Тотор, как и его спутники, съел целую миску разведенной в воде муки, вытер губы обшлагом рукава и серьезно сказал:

— Это сразу и хлеб, и каша, и суп, и клейстер… жаловаться нечего…

— Все же я добавил бы на десерт клубнику в шампанском.

— У меня нет такой привычки, я предпочел бы пакетик жареной картошки.

— Не пробовал!

— Ну да, ты миллиардер! Но это и есть клубника в шампанском парижских гаврошей и мидинеток…[186] Когда будешь в Париже, я тебе куплю на два су… Вот увидишь… ради одного этого стоит приехать!

— А пока мне не хватает только зонта.

— Действительно, припекает солнышко на этом спокойном озере, по которому разъезжает автомобиль с выпивкой в брюхе.