Татьяна Соболева - История шифровального дела в России

• Название: История шифровального дела в России
• Автор: Татьяна Соболева
• Издательство: «ОЛМА–ПРЕСС»
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5–224–03634–8

В книге прослеживается история становления отечественной криптографической службы, которое происходило на протяжении нескольких веков. Принципы и основы этой работы, ее формы и методы, приемы и способы вырабатывались несколькими поколениями русских криптографов, начиная с эпохи Петра Великого и до начала Второй мировой войны. Обо всем этом автор рассказывает, опираясь на большой документальный материал.

---

Кроме цифирных азбук, полученных из Коллегии иностранных дел, государственные деятели России и сами создавали шифры для своей переписки. Так, например, сохранилась подлинная цифирная азбука, созданная известным поэтом и дипломатом Дмитрием Кантемиром[23]. На азбуке надпись: «Азбука цифирная, какову послал князь Дмитре Костянтинович Кантемир в 1721 г. ». Это такой же, как и описанные выше, шифр простой замены, в котором буквы кириллицы заменяются на цифры и другие буквы кириллицы. Шифр содержит небольшой «суплемент»:

Царское Величество российский государь;

Королевское Величество французский государь;

Султанское Величество турецкий государь;

резидент французский Правоте;

князь Василий Лукич Долгорукий;

князь Антиох Кантемир;

князь Дмитрий Кантемир.

Сохранились некоторые цифирные азбуки, созданные и другими государственными деятелями России. Так, например, на одном из пакетов с шифром написано: «Такова азбука послана от резидента Алексея Бестужева при реляции ево № 88, полученной в Москве октября 8–го дня 1722 г., в которой он доносит, что прежняя пропала»[24]. На самом же шифре надпись: «Азбука в государственную Коллегию иностранных дел из Копенгагена от А. Бестужева отправлена сентября 8/19–го 1722». Сохранилось два экземпляра этого шифра. Очевидно, по приезде в Россию, Бестужев в соответствии с установленным порядком сдал в Коллегию и свой экземпляр ключа.

Сохранилась в Архиве внешней политики Российской империи (АВПРИ) и цифирь, которую сделал и в 2–х экземплярах прислал 9 ноября 1722 г. в Коллегию князь Куракин. Это шифр того же типа, но алфавит — латиница.

Посылались в Коллегию такие азбуки в конвертах, которые опечатывались красными сургучными печатями, уже не государственными, а личными — отправителей азбук, как в случаях с Бестужевым и Куракиным.

Пересылали шифры довольно часто, ведь срок их действия был ограничен, и вышедшие из действия документы направлялись в Коллегию иностранных дел. Например, в одном из своих писем в Коллегию Иван Неплюев перечислял шифры, ставшие недействительными.

Новые шифры готовились в Коллегии заранее и направлялись адресатам. Но бывали и другие случаи. Так, например, на одном из шифров есть надпись: «Азбука цифирная, присланная от генерала графа Вейсбаха, которою он велел до указа корреспонденцию чинить с господином обершталмейстером, отправленным из Киева в Полшу, генералитету»[25]. А вот другая надпись: «Такова надпись написана по приказу его сиятельства графа Андрея Ивановича (Остермана. — Т. С.) и отослана к его сиятельству на двор секретарем фон Келлерманом апреля 11 дня 1734 года»[26].

С кем же царь и Коллегия иностранных дел вели шифрованную переписку? Постоянно такая переписка осуществлялась с дипломатическими представителями России за границей, в том числе: при венском дворе — П. А. Голицыным, И. X. Урбихом, П. И. Беклемишевым, А. П. Веселовским; при прусском дворе — с Альбрехтом Литом, а затем с А. Г. Головкиным. Специальные шифры для переписки с русским двором имели: А. А. Матвеев — посол в Англии, Голландии, Австрии; Б. И. Куракин — посол в Риме, Лондоне, Нидерландах, Ганновере, Париже, и многие другие дипломаты, чьи шифры сохранились.

Часто зашифровывались письма коронованных корреспондентов — польского короля Августа II, прусского короля Фридриха, хотя чаще эту переписку вели министры и вельможи союзных государств: саксонскую — И. Ф. Арнштедт, Я. Г. Флеминг, польскую — Ян Шембек, А. Н. Синявский, К. Ф. Шанявский, С. Денгоф, датскую — Юст Юль. Переписка эта касалась вопросов международной политики, заключения союзных договоров и военных вопросов. Шифрованная переписка прусского короля находилась в руках его министра И. Г. Кайзерлинга. Существовала секретная переписка России и Молдавии. Известны шифрованные письма господаря Михаила Раковицы, молдавского «посланца» Георгия Кастриота. Кратковременные дипломатические миссии также сопровождались вручением тайной азбуки лицу, направлявшемуся из России за границу.

Информация, которая содержится в шифрованной переписке государственных деятелей России Петровской эпохи, исследовалась Е. П. Подъяпольской[27].

Уже тогда русские послы широко практиковали взаимный обмен информацией, которую пересылали в шифрованном виде.

Матвеев, будучи в Лондоне, переписывался с Урбихом, русским послом в Вене. Куракин переписывался одновременно с несколькими русскими представителями за границей[28]. Г. Ф. Долгорукий и его племянник В. Л. Долгорукий держали друг друга в курсе политики двух союзных с Россией государств — Польши и Дании. Переписка эта шифровалась.

Высший командный состав армии и флота имел шифры для переписки с царем. Известны шифрованные письма Петра I к адмиралу Ф. М. Апраксину, однако сохранилось их немного. Почти все подлинные письма Петра к Апраксиным исчезли (по–видимому, погибли) и дошли до нас только в списках. Шифрованные письма Петра фельдмаршалу Г. Б. Огильви, фельдмаршалу Б. П. Шереметеву, фельдмаршалу–лейтенанту Гольцу и их шифрованные ответы опубликованы в уже упоминавшемся многотомном издании[29].

В своей переписке корреспонденты использовали шифры, предназначенные для шифрования переписки на разных языках. В основном в этот период применялись так называемые русские, немецкие и французские цифири, т.е. шифры, в которых в качестве шифрвеличин представлены буквы, слоги, слова, словосочетания соответственно русские, немецкие, французские. Петр I особенно часто употреблял французские шифры. В одном из писем Огильви жаловался Головкину, что не сумел прочесть присланных распоряжений Петра: «Французские цифирные грамотки нихто читать не может, тако не знаю, что на них ответствовать.. Прошу… извольте мне на все мои письма ответ учинить немецкою цифирью, ибо той францужкой нихто не разумеет». Такие же жалобы Огильви адресовал и Петру: «…никого здесь нет, который бы французское ваше мог разуметь, понеже Рен ключ от того потерял… Изволте ко мне через цифирь мою писать, чтоб я мог разуметь…»[30].

Петр объяснил, почему он перешел в переписке тайнописью с немецкого языка на французский язык: «Французскою азбукою к вам писали для того, что иной не было. А которую вы перво прислали, и та не годна, понеже так, как простое письмо, честь можно. А когда другую прислал, то от тех пор ею, а не французскою, к вам пишем. А и французский ключ послан»[31].

Вообще же известно, что Петр не доверял Огильви и прикомандировал к нему А. И. Репнина, который наблюдал за действиями фельдмаршала. В 1707 г. Репнин получил новое задание от Петра, для которого ему был дан особый шифр. «При сем, — писал Петр 28 мая 1707г., — посылаетца вам азбука особливыми литерами и знаками имян изображенная, против которой изволте в нужное время ради снисения оною азбукою к нам писать»[32].

Через две недели Петр посылает Репнина срочно ехать под Быхов «чинить промысл» над генералом литовских регулярных войск Синицким, перешедшим на сторону Станислава Лещинского. На этот раз Репнину предписывалось взять шифр у Ф. X. Боура, который уже свыше двух месяцев находился в лагере под Быховом, пытаясь заманить и арестовать Синицкого. Переписка с Боуром шифровалась с помощью немецкого шифра. «Немецкой цифирью» был и шифр в переписке с фельдмаршалом–лейтенантом Гольцем; в издании «Писем и бумаг» она расшифрована только частично[33].

Вручались шифры для тайной переписки и лицам, получавшим специальное военное задание от царя. Наиболее близким лицом Петра I, как известно, был А. Д. Меншиков, которого после Полтавской победы царь возвел в чин генерал–фельдмаршала. Но и до этого Меншиков пользовался почти безграничным влиянием на Петра I. В 1704—1706 гг. Петр назначил его своим официальным заместителем на фронте, что нашло отражение в специальной терминологии. Так, в письмах Петр называл Меншикова «господин мой товарищ». Слово «товарищ», по аналогии с воеводским товарищем, означало в данном случае, как указывает Е. П. Подъяпольская, «заместитель» или «помощник», т.е. Меншиков являлся официальным заместителем царя.

Шифрованная переписка между Петром I и Меншиковым касалась чрезвычайно важных вопросов. Так, в январе 1708 г. Петр I послал Меншикову шифрованное «Рассуждение», которое рассматривалось на военном совете в Вильно 3 февраля, и просил Меншикова высказаться по данному вопросу. В другом случае Петр требовал, чтобы Меншиков со своей стороны прислал «Рассуждение» цифирью[34].

Меншиков еще не был генерал–фельдмаршалом, когда шла подготовка к Полтавскому сражению. Однако он получал руководящие «пункты» наравне, а нередко и раньше фельдмаршала Шереметева. «…Пункты… отдали мы господину генералу князю Меншикову, — писал Петр Шереметеву из Воронежа 1 апреля 1709 г., — и с тех для ведома… посылаем к вам копию, цифирью писанную. Подтверждаю, дабы вы чинили по тем пунктам, которые с Воронежа вам посланы, а писаны оныя цифирью, а таковыя даны и генералу князю Меншикову»[35].