Дэвид Клири - «Если», 1996 № 12

• Название: «Если», 1996 № 12
• Автор: Дэвид Клири
• Издательство: ООО "Любимая книга"
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 0136-0140

ФАНТАСТИКАЕжемесячный журнал
Содержание:

Дэвид Клири. ПРОБЛЕМА ДВОЙНИКА, повесть

ФАКТЫ

Руслан Сагабалян. РАДУГА ПЕРЕД ДОЖДЕМ, рассказ

Сергей Дерябин. «СЛЕДЫ» СОЗНАНИЯ

ФАКТЫ

Джеймс Маккрейг, Джудит Меррил. НЕ САМЫЙ БОЛЬШОЙ РЕВНИВЕЦ, рассказ

Роберт Рид. КУКОЛКА, повесть

ФАКТЫ

Мишель Демют. ВЕРНУВШИЙСЯ С ДОЛГОЙ ОХОТЫ, рассказ

Елена Яковенко. ТАКИЕ РАЗНЫЕ ЛИЦА

Андрей Столяров. МУМИЯ, повесть

Вадим Розин. ЖИЛИЩЕ ЕГИПЕТСКОГО БОГА

Мэри Терзиллоу. НИЗИКИ ПРОКЛЯТЫЕ

Вл. Гаков. ЗОЛУШКИН ВЕК, ИЛИ ФАНТАСТИКА, КОТОРУЮ ОНИ ПОТЕРЯЛИ

РЕЦЕНЗИИ

Владимир Гопман. ДВА «Ф»

НФ-НОВОСТИ

PERSONALIA

ВИДЕОДРОМ

--- Адепты жанра Василий Горчаков. ВЕЧНО ВТОРОЙ СТАНОВИТСЯ ПЕРВЫМ

--- Герой экрана Станислав Ростоцкий. ВЕТЕРАН ЗВЁЗДНЫХ ВОЙН

--- Рецензии

--- Сериал Артем Бубнов. ЖЕЛЕЗНАЯ РУКА ЗАКОНА

--- Тема Дмитрий Караваев. А ВЕДЬ ЭТА ПАРОЧКА СПАСЕТ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

_{Дизайн: Ирина Климова, Наталья Сапожкова. Авторы иллюстраций: О. Аверьянова, А. Аштау, Н. Бальжак, О. Васильев, А. Жабинский, Е. Спроге, А. Филиппов, С. Шехов.}

---

Я подошел к нему.

— Что это? — спросил я.

— Кислород. Тебе уже почти отказывают мозговые клетки из-за недостатка кислорода.

Он помахал цилиндром.

— У тебя есть память на продажу?

В левой руке я держал сумку с памятью (совсем забыл о ней). Она сильно потерлась с одной стороны. Открыв сумку, я сказал:

— Они все плохие. Заражены вирусом.

— Правда? — он поморгал, быстро взглянул на что-то за моим плечом, потом сказал: — Редко встретишь честного человека. Возьми даром, парень.

Я взял цилиндр, ощутил его теплоту и вес;

— Спасибо.

— Ладно.

Я хотел спросить его, где найти матрицу памяти, но он уже исчез.

Цилиндр заговорил, произнеся что-то на стеклянно-звонком языке, которого я не понимал. Разумеется, инструкции. На боку его была схема, и как мне ни было дурно, я разобрался в ней. Откусил кончик пластиковой трубочки и сунул ее в рот.

И ощутил вкус чистого воздуха. Голова прояснилась, тошнота прошла, мыслить было легко. Гантен-Альта — небольшой город, но достаточно велик, чтобы я мог на некоторое время в нем спрятаться. Если я смешаюсь с толпой, то продержусь в течение часа. Возможно даже, я смогу выследить своего двойника.

Я пошел вниз по улице… Гантен-Альта оказался еще одним городом, где память казалась осязаемой. Может быть, его связь с прошлым была того же толка, что и его связь с Матерью-Землей… скала, которой можно коснуться…

Голова кружилась. Я вошел в нишу, прислонился к стене.

Снова глотнул кислорода.

Мозг прояснился. Я понял, что пропал. Даже улица виделась не той, по которой я шел сначала. К тому же мне оставалось — я не знал сколько, без мыслителя не мог этого вычислить — совсем немного времени. Мне надо вернуться к скамье, где мы расстались с Лопоухим.

Я пересек улицу, одолел пролет лестницы, который заканчивался огороженной площадкой (за мной следом шла группа одетых в форму ребят), спустился еще на один лестничный пролет. Вошел в ближайший двор. Там, за желтым генератором, возвышался атмосферный купол.

В нем был алтарь памяти.

Я подошел поближе, вошел внутрь. Я вдыхал влажный воздух, теплый, насыщенный кислородом, ощущал запах роз и солнечных колокольчиков, слышал тихое журчание фонтанов, видел туристов, гулявших по саду. Я надеялся, что моего двойника здесь нет.

Что-то ударило в голову сбоку.

Я упал на колени, поднял руки, прикрывая цилиндр ладонью. Последовал новый удар. Он подошел ближе, и я умудрился схватить его за ноги. Он стукнул меня по спине между лопатками, но я держал его крепко и не отпускал. Теперь верх был мой, я размахнулся…

Мы посмотрели друг другу в глаза.

У нас обоих была одинаковая морщинка между бровей, одинаковые розовые губы под черными усиками, одинаковая синяя вьющаяся бородка, и оба мы знали теперь — я мог так сказать, я ощущал его мысли, — мы оба знали, что наше существование фальшиво, что мы не уникальны. Одинаковые лица, одинаковые действия, одинаковые души.

Одному из нас надо будет измениться.

— Давай сражаться в памяти, — предложил я.

— Ладно, — согласился он. — Как мальчишки.

— В какой?

— Есть одна неплохая, — он повернулся ко мне спиной, не опасаясь, что я кинусь на него сзади, и направился по твердой земляной дорожке к стоявшей в центре сада пагоде. Я последовал за ним.

Мы прошли мимо десятка памятей, каждая из которых была закреплена в медных сияющих стояках. Он остановился, не доходя до пагоды нескольких метров. Ничего особенного ждать не приходилось: память была засижена птицами, кругом — и на матрице, и на аппарате — лежали сухие листья. Мой двойник смахнул их. Я прочитал название на пластинке: «Птичник». Надпись появилась, как только я коснулся ее.

— Звучит неплохо, — заметил я.

— Да, — согласился мой двойник. — Проигравший должен создать память.

— Да, я понимаю. Согласен.

Двойник коснулся стояка. Мотор зажужжал, а пластинка чуть приподнялась, затем соскользнула в небытие.

Годы слезали с нас, как сожженная солнцем кожа, как отмершая кора с деревьев. Высвобожденная память окружила нас.

Я находился в клетке. Держался за перекладину ногой с четырьмя когтями. Я приподнял крылья, и они коснулись прутьев клетки. Я снова опустил их.

Посмотрел по сторонам. Слева от меня сидел белый голубь, справа — сизый. Я внимательно взглянул на того, что слева. Разглядел узкую оранжевую радужку вокруг черного зрачка — он тоже смотрел на меня. Этой птицей был он, мой двойник.

Мне хотелось кинуться на него, исклевать его в кровь, но я не мог двинуться. Я был прикован цепочкой за ногу. Он тоже. Он раздул горло, собираясь ворковать.

Я уловил движение и повернул голову на девяносто градусов. Я увидел лежавший труп и над ним, с ножом в руке…

Нет. Не Сейна Маркс. Такие же платиново-белые волосы, такие же темные блестящие глаза, но черты резче. Узкий нос, острые скулы, бледные губы.

Женщина подошла к нам и открыла клетку. Пятьдесят голубей захлопали крыльями, в воздухе закружились перья. Она потянулась ко мне и…

Нет. Женщина освободила белого голубя. Он прыгнул ей на указательный палец и взглянул на меня так, будто бы собирался начать драку прямо сразу. Но так и не двинулся с места, а женщина пошла с ним к открытому окну.

Он вылетел наружу, мелькнули крылья на голубом небе. На голубом? Неужели мы снова вернулись в двадцать первый век? Что же — снова голая атмосфера и пустая, заброшенная Земля?

Я надеялся, что скоро это выясню. Белый голубь — трудно думать о нем как о своем двойнике — улетел. Если он опередит меня намного, мне никогда его не поймать.

Женщина сняла с меня цепочку. Я прыгнул ей на палец. Она поднесла меня к окну, и тут я кое-что сообразил.

Как только я вылечу, белый голубь тут же кинется на меня сверху.

Женщина нетерпеливо качнула рукой.

Я соскочил с ее пальца и рванулся изо всех сил. Мелькнули балконы, позади внизу осталось белое пятнышко — голубь, который спикировал на то место, где я должен был оказаться.

Я несся вперед уже целую минуту, сердце стучало. Я замедлил полет.

Внизу виднелись башня, прибрежные скалы и пустая голубая равнина моря. Пустота.

Строго говоря, здесь были какие-то предметы: лодки, несколько блоков с металлическими стенами, которые каким-то образом ухитрялись плыть. Они казались жалкими на бескрайнем голубом фоне. Они лишь подчеркивали пустоту.

Я повернул к башне, намереваясь отдохнуть на ее вершине, а возможно даже, спуститься в комнату, откуда начался полет. Взмахнул крыльями, набирая высоту.

Внезапная боль: он ударил меня в голову. Я кинулся на него. Белые крылья остались целы, но из хвоста моим когтям удалось резким рывком выхватить четыре или пять перьев. Он издал резкий крик и рванулся так, что я закувыркался в воздухе. Какое-то мгновение я был беспомощен, затем выровнял полет.

Он ослепил меня. Теперь я видел только правым глазом, левый застилала тьма. Когда я моргал, то чувствовал влагу, но боль была несильной. Интересно, он вырвал мне глаз или просто выклевал? Сейчас он был внизу, метров на двадцать позади меня. Что он делает? Дожидается, пока я не вернусь в птичник? Он летел неуверенно, может быть, я так сильно повредил ему хвост, что он не справляется с полетом? Может быть…

Он летел ко мне. Неровно, как новичок. Я парил, дожидаясь белого голубя. Заметил кровь на его клюве, и мне стало страшно. Как я без глаза буду сражаться?

Я повернулся и полетел.

Прочь от белого голубя, прочь от птичника.

Крылья болели от усталости. Я сел на плавучий блок. Мой преследователь выглядел, как белая пылинка в бледно-синем небе.

Несмотря на расстояние, серебристая башня птичника была отчетливо видна.

Раздалось металлическое звяканье. Оно шло с моей слепой стороны; я повернул голову на сто восемьдесят градусов. Летела сотня голубей. Снова звяканье, а голуби подлетают все ближе. Мне хотелось присоединиться к ним, но крылья нуждались в отдыхе, и я никак не мог справиться с дыханием.

Я понял, что было причиной звяканья: трое мальчишек здесь, наверху, стреляли дробью по голубям. Я спрятался в тень и увидел, как за несколько секунд свалилось около десятка птиц.

Наконец стая оказалась недоступна для выстрелов, она улетела в морскую даль. Ребята передвигались по крыше, подбирали голубей, что-то делали с ними и снова бросали. Когда один из них оказался неподалеку от меня, я рассмотрел, что они делали. На парне была белая траурная сабда, на щеке стояло клеймо. Он подобрал сизую голубку, разрезал ей грудь, запустил внутрь палец и вытащил темный кружочек в серой смазке и одну-две пружины. Вытер кружочек о сабду. Это, конечно, было сердце.

Мальчик положил его в карман и встал.

Я понял, как получилась эта память.

И полетел дальше в море, опасаясь, что попаду под выстрел, а белый голубь чуть отставал от меня.