Элен Фисэль - Жизнь Марии Медичи

• Название: Жизнь Марии Медичи
• Автор: Элен Фисэль
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-699-51430-4

Судьба Марии Медичи (1573–1642) полна удивительных взлетов и падений. Стремление к власти боролось в ней с материнским долгом и честью королевы. Ей пришлось пережить бурные времена: будучи женой Генриха IV и королевой-регентшей при своем малолетнем сыне Людовике XIII, она закончила свою жизнь в одиночестве и бедности, переезжая из одной страны в другую, став заложницей собственного сына…

Насколько справедливо то, что ее образ стоит особняком по сравнению с другими выдающимися женщинами Истории, судить читателю. Но не следует забывать, что именно Марии Медичи Франция обязана Люксембургским дворцом, собранием картин Рубенса в Лувре и, наконец, качественным водопроводом в Париже…

Книга будет интересна широкому кругу читателей.

---

Кончино Кончини42 исполнял при Марии Медичи обязанности шталмейстера, или «начальника конюшни». По рассказам знавших его людей, он был «тщеславен и хвастлив, ловок и смел, хитер и честолюбив, беден и жаден»43.

Во всех отношениях Леонора и Кончино были созданы друг для друга, и судьба распорядилась так, что их настигла любовь. Произошло это во время путешествия из Флоренции во Францию. Первой влюбилась Леонора и сделала все, чтобы добиться расположения молодого человека. Польщенный вниманием наперсницы королевы, конюший быстро просчитал преимущества, которые давала ему эта связь. Дальше – больше, и он по-настоящему увлекся. Но при этом он ни на минуту не забывал о том, какие перспективы открываются перед ним.

Очень скоро при посредничестве Леоноры он начал открыто манипулировать Марией Медичи. В таких условиях особенно понятна серьезность ошибки, совершенной Генрихом IV, который покинул жену как раз в тот момент, когда ему следовало быть особенно бдительным.

Вместо того, чтобы отослать обратно во Флоренцию всех этих болтливых и амбициозных «ветрогонов», прибывших во Францию с одной лишь целью – поискать удачи, вместо того, чтобы разрушить душевные узы флорентийки с родной страной, король, наоборот, укрепил их. В результате, когда Мария прибыла в Париж, итальянцы уже многого добились. Леонора стала камеристкой королевы, а во Франции этой должности удостаивались лишь дамы из самых знатных фамилий. Незаметно у предприимчивой парочки в руках оказалась вся свита Марии Медичи. Ставки были сделаны…

Когда Кончино Кончини впервые удостоился рукопожатия от короля, Мария Медичи довольно улыбнулась. Можно сказать, впервые за время своего пребывания во Франции. Обычно молчаливая, она вдруг заговорила, чем немало удивила собственного мужа. Беда в том, что заговорила она по-итальянски, и герцогиня де Немур взялась перевести ее слова, так как знала оба языка. Кроме того, она была осведомлена о взаимоотношениях действующих лиц и решила предостеречь Генриха:

– Это авантюристы с фальшивыми титулами. Будьте настороже!

Мария воспевала добродетели дамы Леоноры Галигаи и ее мужа, а хитрая герцогиня добавляла от своего имени:

– По большому счету, опасна только она, Ваше Величество, потому что она умна. Ее муж просто-напросто глупый павлин. Вам следует знать, сир, что ваша супруга находится под чужим влиянием.

Генриху IV и самому не понравилась Леонора. Но, слушая мадам де Немур, он рассуждал иначе: «Власть молочной сестры над моей женой или власть ее красавца мужа? А впрочем, не все ли равно…»

* * *

Как мы уже говорили, по прибытии в Лувр Мария испытала большое разочарование. Она рассчитывала вступить в великолепный дворец, а увидела мрачные покои, которые не были даже толком подготовлены к ее приезду.

И тогда король совершил вторую ошибку. Вместо того, чтобы проявить к ней обходительность, заставив забыть о бытовых мелочах, он поступил как настоящий мужлан, ничего не понимающий в женской психологии.

Это и в самом деле выглядит невероятным, но он решил представить Марии Медичи Генриетту де Бальзак д’Антраг!

– Не буду скрывать, эта женщина была моей любовницей, – с улыбкой сказал он, – но теперь она желает стать вашей статс-дамой.

Но и Генриетте пришлось пережить несколько неприятных минут. Обожающий подобные детали Ги Бретон пишет:

«Нужно признать, что в данном случае король обошелся с фавориткой не лучше, чем с Марией Медичи. Когда она наклонилась, чтобы поцеловать платье королевы, как того требовал этикет, король, решив, видимо, что фаворитка не оказала королеве достаточного уважения, схватил ее за руку и грубо поставил на колени перед своей женой.

Генриетта поднялась с колен, пунцовая от стыда и гнева, и немедленно покинула гостиную, оставив растерявшуюся Марию. Все придворные были смущены происшедшим, за исключением, конечно, самого Генриха IV»44.

А вот рассказ историка Ги Шоссинан-Ногаре:

«Генрих IV, чтобы сразу заставить официально признать свою двойную семью, представил Марии Медичи Генриетту д’Антраг в следующих выражениях: "Эта женщина была моей возлюбленной, а теперь желает быть вашей покорной слугой”. Вероятно, грубость мало смущала современников доблестного беарнца. Случалось, королеве предписывалась жизнь втроем даже в течение медового месяца, и она была вынуждена делить с конкуренткой не только внимание короля, но и все почести. Король афишировал свои связи с бесстыдством, которое могло вызывать лишь отчаяние. Дело заходило еще дальше: он смешивал легитимную семью и незаконное сожительство»45.

А самое неприятное заключалось в том, что Мария к тому времени уже была беременна. Впрочем, как и Генриетта. Когда последняя узнала о том, что королева в положении, она решила, что, конечно же, родит раньше чужестранки. И родит мальчика. В этом случае (и в случае, если у Марии будет девочка) король выполнит данное когда-то обещание и женится на ней. Пусть это были всего лишь иллюзии, но куда же без них. Женщины во все времена верят в несбыточное: будто бы любовь может сотворить чудеса, и Генриетта не была исключением. Она упорно цеплялась за свою мечту – стать королевой. Чтобы не упустить свой шанс, она продолжала сопровождать Генриха во всех его перемещениях по стране. А Мария, плохо переносившая беременность, практически не выбиралась из своих покоев в Лувре.

Сам король и не думал скрывать одновременную беременность двух его «жен».

– У меня скоро родятся принц и его слуга… – с присущим ему цинизмом говорил он.

Генрих пошел дальше, поселив Генриетту в Лувре, поблизости от апартаментов своей жены. Дурной пример заразителен. Когда в Париже прознали об этом, многие пожелали устроить свою жизнь по подобию властителя. Церковь отмечала небывалое падение нравов. Говорят, именно в это время в городе возникли притоны, прозванные «крольчатниками». Вскоре возникла конкуренция, и содержателям подобных заведений приходилось проявлять смекалку, чтобы завлечь почтенную клиентуру. Например, в одном из «веселых домов» устраивали «игру в вишенки». Какая-нибудь красотка раздевалась в общей гостиной, после чего клиенты разбрасывали на полу вокруг нее вишни (или орехи, в зависимости от времени года). Собирая ягоды, девушка наклонялась, распаляя мужчин. Что происходило дальше, нетрудно догадаться.

Разумеется, священники пытались воспрепятствовать этой волне похоти, но их не слушали.

– Ступайте со своими проповедями к королю, у которого две жены, – говорили люди.

Глава VI Соревнование продолжается

В течение лета 1601 года обе женщины – и королева, и фаворитка, – к великой радости короля, округлялись прямо на глазах. К несчастью, ни та, ни другая будущая мамаша не могла похвастаться покладистым характером46.

Ги Бретон

27 сентября 1601 года в десять часов вечера в Фонтенбло Мария Медичи родила мальчика, которого назвали Луи.

Король был счастлив, и день рождения наследника немедленно был объявлен национальным праздником. Особую торжественность моменту придавало то обстоятельство, что во Франции не было дофинов со времен короля Генриха II, правившего в 1547–1559 годах.

Луиза Буржуа, помогавшая при родах, рассказывает, как она старалась вдохнуть в новорожденного жизнь:

«Я туго, как и положено в таких случаях, запеленала ребенка. Король подошел и посмотрел на его личико. Ребенок был так слаб, что почти не дышал. Я попросила господина де Лозерэ, одного из слуг короля, принести немного вина. Когда он принес бутылку, я попросила дать мне маленькую ложечку. Король взял бутылку в руки. Я сказала ему:

– Сир, если бы речь шла не о королевском ребенке, я набрала бы в рот глоток вина и влила бы немного ему, чтобы восстановить в нем жизнь.

Король поднес мне к губам бутылку и сказал:

– Делайте так, как считаете нужным.

Я набрала в рот немного вина и влила ребенку в ротик. В тот же самый миг ребенок ожил и стал сосать, причмокивая, вино, которое я ему дала»47.

Сделав глоток красного вина, будущий король Людовик XIII разразился плачем.

После этого Луиза показала новорожденного присутствующим.

Как сообщает в своем «Дневнике» Жан Эроар, королевский доктор, все «увидели крупного, костистого и довольно плотного младенца… его гениталии бросались в глаза, а попка была покрыта волосами»48.

В комнату Марии сбежались молодые придворные дамы и рассыпались в комплиментах.

Жан Эроар пишет:

«Герцогиня де Бар, сестра короля, рассматривая уже сформировавшиеся части детского тельца, обратила особое внимание присутствующих на те из них, которые свидетельствовали о принадлежности дофина к мужскому полу и, обернувшись к госпоже де Панже, заметила, что природа щедро его одарила»49.

Мария была горда тем, что подарила королю наследника. Она лежала в своей постели и впервые со времени приезда во Францию чувствовала себя счастливой.