Анатолий Куликов - Тяжелые звезды

• Название: Тяжелые звезды
• Автор: Анатолий Куликов
• Издательство: Война и мир букс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-89400-003-3

Генерал армии Анатолий Сергеевич Куликов в своих воспоминаниях о военной службе и работе в высшем эшелоне государственной власти дает оценки многим известным и малоизвестным событиям последнего периода российской истории.

---

По счастью, кабинет генерала оказался закрытым: начальник факультета сам ушел на обед. Все, что оставалось Женызу, совершенно расстроенному, так это под деревом дожидаться грозного генерала, который должен был решить его судьбу. Но — бывает же такое счастье! — рука вдруг нащупала в кителе скомканный листок бумаги. Это была та самая газетная вырезка!

И еще оставалось тридцать минут до окончания обеда!

Этого времени Мамину хватило, чтобы весь текст статьи выучить наизусть.

Когда же вернувшийся с обеда генерал Петрусь сурово спросил Женыза, не он ли, такой-сякой, является тем капитаном, который написал сочинение «про знамя», Мамин мог открыто посмотреть ему в глаза: «Я, товарищ генерал! Но передовица так понравилась мне, что я выучил ее наизусть и решил использовать при написании сочинения на свободную тему».

Петрусь посмотрел на капитана заинтересованно и не поверил: «Что действительно выучил наизусть?» То есть его больше всего волновало, не передрал ли Женыз, как и все остальные, этот текст по шпаргалке. «Так точно!» — ответил Мамин.

Но и генерал был непрост: перед ним на столе уже лежал злополучный номер «Красной Звезды», и он потребовал, чтобы капитан вслух воспроизвел написанный текст. Мамин к этому был готов и не сделал ни одной ошибки. К тому же, окончив рассказ, он бодро посмотрел на генерала и буквально обезоружил его, предложив точно также, наизусть, расставить все знаки препинания.

Петрусь рассмеялся и сказал: «Ставлю тебе тройку за хорошую память. Иди, сдавай экзамены дальше!»

Его действительно допустили к сдаче остальных экзаменов и впоследствии Женыз Жапарович Мамин достойно окончил Академию им. Фрунзе. Стал полковником. Успешно служил в Приволжском округе внутренних войск, а после распада СССР был откомандирован во внутренние войска Республики Казахстан.

Так как предыдущий диплом с отличием, полученный в Орджоникидзевском училище, давал мне право поступать по малому кругу, два своих вступительных экзамена я сдал без всяких проблем. Первый год наша семья снимала комнату в доме на Волхонке, а на втором курсе мы получили восьмиметровую комнату в общежитии академии на проезде Девичьего поля в районе Зубовской площади. Она была настолько маленькой, что, встав посередине, я легко обеими руками упирался в противоположные стены. Но и там мы сумели втиснуть две раскладушки. Одну — для нас с Валей. Другую — для маленького Сергея. Дополняли картину нашего тогдашнего житья в Москве общие на 28 человек кухня, туалет и умывальник. Валя работала воспитателем в детском саду при нашей академии. Ее зарплата была неплохим подспорьем для нашего семейного бюджета.

В соседней комнате жил с семьей Павел Козловский, в котором тогда еще никак нельзя было угадать будущего министра обороны независимой Республики Беларусь. Еще неподалеку — Владимир Шлег, которого я встретил уже через много лет, во Франции. Он служил там военным атташе при российском посольстве.

Обитатели этого необыкновенного и теперь, к сожалению, уже снесенного дома никогда не жаловались на трудности быта. Все с оптимизмом смотрели в будущее, все трудолюбиво учились, и каждый старался извлечь как можно больше пользы от своего пребывания в Москве. Каким бы жестким ни было расписание, предполагавшее двенадцатичасовой учебный день только в стенах академии, каждый свободный вечер мы с Валей уходили в культпоход. И даже график составили, чтобы не пропустить ни одного музея, галереи или театра. К концу обучения эта программа была в основном выполнена. По вечерам нам больше доставались театры, а вот в выходной день мы обязательно брали с собой сына.

Если мы оставляли Сергея одного, то, уходя, заводили будильник на девять часов вечера. До этого времени он мог играть, но, как только раздавался звонок, сразу же убирал игрушки в шкаф и дисциплинированно ложился спать. Все родительские предписания выполнялись так четко, что соседи, которых мы, конечно же, просили приглядеть за сыном, со временем к нашим просьбам стали относиться как бы формально. Было ясно, что Сергей нас не подведет.

* * *

Военная академия им. Фрунзе — эта легендарная военная школа, позволяющая каждому неленивому человеку получить прочные знания и серьезно расширить свой кругозор. Многие из нас поняли это очень быстро и старались каждый час посвятить учебе. Были и строгие правила, которые просто обязывали человека заниматься буквально на пределе своих физических возможностей. Самоподготовка, например, оканчивалась не раньше восьми часов вечера. Прогулять ее было сложно: ведь мы работали с документами, имевшими грифы секретности — их нельзя было выносить из стен академии, чтобы в спокойной домашней обстановке, допустим, еще раз пробежать глазами.

Очень скоро я обнаружил, что у меня неважно обстоит дело с иностранным языком. Моей особой вины в том не было: в десятом классе у нас не было учителя немецкого языка. Этот предмет преподавала наша ровесница — девушка, окончившая школу на год раньше нас. Конечно, всерьез ее никто не воспринимал и как следствие — немецкий язык я знал откровенно плохо, хотя и удостоился пятерки в аттестате зрелости. Цену этой отметке я знал: когда сдавал выпускной экзамен в школе, настоящий преподаватель иностранного языка просто не успел подъехать из районного центра, а члены экзаменационной комиссии, включавшей директора, завуча и вот эту девочку-учительницу, купились на то, что я бойко ответил на свой билет. В последующие три года я о немецком языке не вспоминал вообще: в училище его не преподавали. Так что база у меня была откровенно слабенькая и не шла ни в какое сравнение с теми знаниями и навыками, которыми обладали многие другие соискатели академического диплома. Например, бывшие суворовцы, которые, как правило, блестяще владели иностранными языками.

Мне просто повезло, что такой вот бывший суворовец оказался со мной рядом на контрольном собеседовании. Его короткая консультация позволила мне достойно ответить на вопросы преподавателя и сносно перевести текст. Более того, меня даже записали в группу тех слушателей академии, которую на сегодняшнем языке называют «продвинутыми». Преподаватель немецкого языка, которая вела эту группу, очень быстро оценила мои настоящие знания, вкатила подряд две двойки и дала понять, что с такой подготовкой я очень запросто могу попасть на собеседование к начальнику курса или даже к начальнику факультета. Было ясно: или я серьезно сажусь за немецкий язык, или со мной будут разговаривать в другом месте.

Надо отдать должное самой системе лингвистической подготовки в академии, которую внедряли в жизнь под руководством начальника кафедры иностранного языка полковника Вахмистрова. Этот интеллигентный, образованный офицер не только сам владел несколькими языками, но и неустанно внедрял самые современные методики. Чего стоило одно только «ночное обучение», непременным атрибутом которого были динамики, установленные в каждой комнате общежития. В семь утра, в половине одиннадцатого вечера, а также в определенный час ночью по радиосети читался текст на немецком языке, оригинал которого в напечатанном виде должен был лежать перед глазами. Что бы ни произошло, в урочный час ты должен был сидеть перед динамиком и повторять вслух каждое произнесенное слово. Многократное заучивание, по замыслу преподавателей, должно было предельно обострить нашу зрительную и слуховую память.

Эта система оказалась настолько эффективной, что даже наши дети вскоре запоминали эти языковые уроки. Однажды четырехлетний Сергей заявил Вале: «Мама, я хочу жениться!» — «На ком?» — «На Даше». — «А чем же вы будете заниматься?» — «Ну как чем? Она будет обед готовить, а я буду учить немецкий язык…»

В такой обстановке очень скоро мое учение пошло на лад. Уже на втором курсе я сдал экзамены по немецкому языку на «отлично».

Впоследствии эти знания очень пригодились мне в Академии Генерального штаба при сдаче кандидатского минимума. И сегодня я довольно сносно говорю на немецком языке и чувствую себя уверенно в немецкой военной терминологии.

Что касается других дисциплин, то никаких особых трудностей у меня просто не возникало. Мое среднее училище дало мне хорошую общевойсковую подготовку, отчего я никогда не испытывал дискомфорта, даже общаясь с теми своими однокашниками, которые пришли в академию, имея в запасе дипломы высших военных училищ. На первых порах, конечно, сказывалось отсутствие опыта участия в крупных общевойсковых учениях, но такова была специфика самих внутренних войск. Различия, правда, со временем становились незаметными. Хотя бы потому, что мы напряженно учились, а в Академии им. Фрунзе наши офицеры из внутренних войск всегда были на хорошем счету. Объяснялось это тем, что на должность командира отдельной роты в ВВ никогда не ставили человека, который бы не умел принимать самостоятельные решения. Его подразделение часто находилось довольно далеко от штаба батальона. Не станет же ротный каждый день названивать комбату и советоваться, как ему поступить в том или ином случае.