Владимир Зюськин - Истребители танков

• Название: Истребители танков
• Автор: Владимир Зюськин
• Издательство: Среднеуральское кнжное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2005
• ISBN: 5–7529–0060–3

Об авторе: Владимир Константинович Зюськин — профессиональный журналист, поэт. Работал в Сибири, на Урале, Украине, Сахалине — в редакциях газет, журналов. Автор стихотворного сборника «Гон». В 1986 г. началась его работа с Г. А. Халтуриным, бывшим комбатом, председателем совета ветеранов Уральской противотанковой бригады. Так появилась документально-художественная повесть о боевом пути бригады, ее людях, основанная на архивных документах и воспоминаниях непосредственных участников событий. При подготовке книги использованы воспоминания ветеранов бригады; материалы фонда 8-й ОИПТ — 30-й ОИПТА бригады из архива Министерства обороны СССР; а также Жилин П. А. Великая Отечественная война: Краткий исторический очерк. М., 1970.

---

Бойцы спешат. За короткое время надо оборудовать основные и запасные позиции, вырыть окопы, наметить ориентиры, определить расстояние до них и произвести условную пристрелку. Условную, потому что снарядов нет, как и патронов для карабинов. Но никто не сетует, не возмущается. Понимают, что боезапасы — на вес золота. Каждый снаряд, каждая пуля, которые производятся на наших заводах, должны найти цель — поразить врага.

Команды следуют одна за другой: «Танки противника с тыла!», «Занять оборону правее!». И когда у бойцов, кажется, уже не осталось сил, слышится: «Сопровождать пехоту огнем и колесами!»

Снова люди впрягаются в пушки. Тащат их на одной силе воли около километра, быстро разворачиваются и занимают позицию.

Но вот и перекур. К Фазлутдинову, который сидит на земле, привалившись спиной к дереву, подошел командир батареи старший лейтенант В. Д. Фоменко. Глядя на бойца, вытирающего лицо пилоткой, сказал: «Тяжело в ученье — легко в бою. Чем больше прольется пота, тем меньше — крови».

Фазлутдинов согласно кивает головой. В своей второй батарее он агитатор. Часто беседует с товарищами, но бойцы и без того рвутся в бой. Вот только танков не видели в глаза. Какие они? Слухи ходят, что остановить танки трудно, почти невозможно. Броню не берет ни пуля, ни снаряд. Идет огромная стальная машина, изрыгая огонь, и нигде от нее не скрыться: пройдет сквозь дом, дерево повалит, окоп разутюжит.

Будущие истребители танков пока видят их лишь на рисунках. Изучили вес, вооружение, скорость, типы танков, их уязвимые места. Но теория есть теория. Как-то будет на практике?

На последнем занятии командир огневого взвода лейтенант Дедов сказал: «Если точно стрелять, то одним снарядом можно подбить танк, а одной бутылкой с зажигательной смесью — поджечь». После этих слов бойцы переглянулись, зная, что сам молодой лейтенант, закончив среднюю школу, прошел краткосрочный курс командиров и тоже не видел немецких танков. Но большинство офицеров попало в бригаду из госпиталей. Они видели танки воочию и хоть натерпелись от них немало — уверены, что, имея соответствующее оружие, с вражескими бронетанковыми войсками воевать можно.

Об этом долго говорили в перерыве между занятиями. Пришли к общему мнению, что могучую машину, созданную из лучших сортов стали, одолеешь с одного залпа лишь при очень точном прицеле. Укладывает же опытный охотник с одного меткого выстрела крупного зверя.

Не отставали в учении от артиллеристов и бойцы других подразделений бригады. В ее состав кроме артполка входили два отдельных истребительных противотанковых батальона, отдельный инженерно-минный батальон, отдельный минометный дивизион, рота автоматчиков.

Занятия заполняли дни до предела. Бойцы изучали противотанковые ружья и ампулометы. Пока теоретически. Ампулы и ампулометы вместе с новыми противотанковыми ружьями системы Симонова получили лишь по дороге на фронт. В Тюмени все, в том числе и ампулометчики, ходили на тактические занятия с противотанковыми ружьями системы Дегтярева.

Оружие минометчиков, минеров, автоматчиков полегче, чем у артиллеристов, но бойцам этих военных специальностей тоже приходилось попотеть на занятиях по боевой подготовке: командиры добивались быстрого и четкого исполнения команд.

В артполках было объявлено соревнование за лучший расчет и батарею. Десятки раз в день звучит команда: «К бою!» И каждый раз проводится хронометраж действий. Все быстрей и быстрей выполняются команды.

Вскоре в батареях объявили, что получены снаряды и будут проводиться учебные стрельбы. Но поскольку снарядов мало, в каждой батарее будет стрелять только один расчет — самый лучший. Чтоб его выявить, организовали внутрибатарейные состязания.

На стадионе то и дело из укрытий выскакивали бойцы в противогазах, полном снаряжении, и пушки за считанные минуты оказывались на другом конце поля. Однако не все шло гладко.

Из семи человек расчета, куда попал Фазлутдинов, трое уже побывали в боях. Зато из четырех необстрелянных бойцов один был такой неловкий, какого специально искать будешь — не найдешь. Больше всего ему не везло с обмотками. И разматывались они, как назло, в самый неподходящий момент. Прозвучит команда «К бою!», расчет бросается к орудию, и вдруг на полпути — свалка: обмотка размоталась (а она длиной — два метра!), кто-то наступил — и горе-боец упал под ноги бегущим.

Такая сцена хороша для комедии, а тут не до смеха. Пришлось Фазлутдинову учить бедолагу тому, как надо управляться с обмотками.

Пока в каждой батарее соревновались за лучший расчет, командирам удалось «выбить» дополнительное количество снарядов. Объявили, что учебную стрельбу будут вести все расчеты: на каждую пушку отпущено по три снаряда.

Этот день для полка стал настоящим праздником. С утра с музыкой и песней направились за город. Пушки, шанцевый инструмент на этот раз казались необычно легкими.

По команде «Огонь!» подпрыгивают пушки, и эхо разносит гром залпов далеко окрест. Командиры придирчиво осматривают продырявленные мишени — фанерные щиты. Выявляют самых метких.

Слегка оглохшие от грохота, возбужденно обсуждая стрельбу, возвращаются бойцы в казармы. Бригада была уже сформирована и не умещалась в клубе, пришлось занять близстоящие дома, поставить палатки.

В этот день отличились и повара — приготовили вкусный ужин, так что праздник завершился на славу.

На другой день в каждом расчете был проведен тщательный анализ стрельб. Командиры дали небольшой срок для исправления допущенных ошибок. И бойцы почувствовали, что недалек тот день, когда им придется встретиться лицом к лицу с завоевавшим полмира врагом.

Дорога на фронт

28 июня 1942 года. Время подъема в тюменских казармах еще не наступило, но Фазлутдинов уже проснулся и с удивлением смотрел на рядового Степанова, который, вернувшись с ночного дежурства, не бросился на кровать, а начал тщательно бриться и подшивать к гимнастерке свежий подворотничок.

— Ты что, на свидание собрался? — спросил Лутфей шепотом и еще больше удивился, услышав в ответ взволнованное:

— Я стоял на посту у штабной машины и помогал командирам укладывать деловые бумаги. Выходит, снимаемся… Проститься надо с Надей…

Как ни старался боец, сдавший на пост, не будить товарищей, но тихий голос его был услышан не только Фазлутдиновым.

И вскоре в казарме уже никто не спал. Все были возбуждены, испытывая противоречивые чувства: наступил день, который ждали — но сколько жизни отпущено после него?

И вот подъем по боевой тревоге. За время обучения таких тревог было множество. Однако на этот раз приказано привести в порядок место стоянки: чтоб ни одной соринки! После завтрака — новый приказ, который не стал неожиданностью: побатарейно везти пушки на станцию.

К вечеру погрузку орудий закончили. И два состава загремели на запад — в ту сторону, откуда пришла война. Бригада выехала на фронт в составе 4-й истребительно-противотанковой дивизии.

Поезда шли на большой скорости. Готов обед, но нет возможности на ходу раздать его по вагонам. Это удалось сделать лишь на короткой остановке, когда меняли паровозы. Разносчики больших обеденных термосов действовали сноровисто.

Более длительная остановка произошла в Челябинске, где приняли пополнение.

Промелькнули Уфа, Ульяновск, Рязань. Утром остановились на подмосковной станции. Здесь узнали о том, что штаб бригады расформируется. Бригада получила наименование «отдельной».

Прозвучал приказ выгружаться. Пешком двинулись в бывший летний лагерь Пролетарской Московской дивизии. Пришли и опешили от увиденного: казарма прошита пулями, кое-где обуглена. Стоящие рядом строения изувечены снарядами. Дыры залатаны на скорую руку. На земле валяются стреляные гильзы от отечественных и немецких патронов, вражеские каски, противогазы.

Лагерь находился на временно оккупированной территории. Здесь осенью 1941 года шли яростные бои.

Необстрелянные солдаты смотрели на мелкие, наспех вырытые окопчики, стараясь представить в них людей, всю картину боя. Радист Юрий Рожин заинтересовался валяющейся коробкой противогаза и уже наклонился, чтоб поднять ее, но проходивший мимо старший лейтенант резко остановил его, а потом чуть мягче объяснил:

— Фашисты — мастера на всякие ловушки. Тронешь коробочку и — взлетишь на воздух. Вообще, не ходите далеко от казармы. Здесь еще много невзорванных снарядов, мин, гранат.

В этом лагере бригада пробыла недолго. Остановку в Апрелевке сделали, чтоб доукомплектоваться техникой и людьми. Особо тяжелое положение сложилось с машинами для перевозки пушек и других орудий. Несколько английских автомобилей марок «Остин» и «Бикфорд», поступивших в распоряжение бригады, помогли лишь частично. Пришлось послать бойцов с приказом задерживать любые грузовики с гражданским грузом.