Диана Удовиченко - Эффект искажения

• Название: Эффект искажения
• Автор: Диана Удовиченко
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9922-0931-0

Этот город – приют для преступников, контрабандистов и торговцев живым товаром. Его узкие улочки, всегда подернутые густым туманом, темные дворы и трущобы словно созданы для того, чтобы в них пряталась нежить. Так стоит ли удивляться ее появлению? Не выходи из дома после заката. Ведь голодных тварей в тумане много, а охотник всего один…

---

– Пусть привозят материал, – тут же заинтересовался Силантьев. – Сделаю все, что могу. А могу я многое.

Сергей поблагодарил, перезвонил Вовке, сказать, что договорился с экспертом.

– Я тоже со Свириденко перетер, – сообщил друг. – Она покочевряжилась, но согласилась. Сверху слишком давят, сейчас не до политесов.

Сергей продиктовал Вовке телефон Силантьева и посмотрел на часы. Девять. Пора было наведаться на Маяк. Наверняка бомж уже вернулся и устроился на ночлег. Ноябрьская погода не располагает к долгим прогулкам под открытым небом.

Желтый свет фар взрезал ночную темноту и увязал в густой дымке. «Откуда только вылезает? – досадливо думал Сергей. – Вроде бы уже холодно, а все туман…»

Маяк тонул в кисельном облаке, которое не в силах был разогнать даже дувший с моря ветер. Дымка клубилась над водой, выползала на мыс, делая его загадочным и неузнаваемым, скрывая и старый дом и тропинку к нему. В прошлый раз берег казался огромным, уводящим в бесконечность, сейчас почему-то создавалось впечатление закрытого пространства и липкой, опасной тесноты. Сергей вышел из машины, включил фонарик и окунулся в туман.

А вот дом не изменился, как и в прошлый раз, встретил его мусорной вонью, крысиным шуршанием и скрипом половиц. Только собаки не было. Сергей поднялся на второй этаж и прислушался: из комнаты, где жил бомж, раздавался тихий храп. Хозяин был на месте.

Свет фонарика выхватил из темноты кучу тряпья в углу и скрюченного старика. Он сидел с закрытыми глазами, облокотившись на стену и схватившись за живот. На коленях у него лежал какой-то странный поблескивающий клубок. К запахам испражнений и помойки примешивался еще один – протухшего мяса. Сергей подошел ближе, вгляделся: между пальцами бомжа сочилась кровь. То, что издали казалось непонятным клубком, было кишками, вывалившимися из разверстой раны на животе. Нож, которым его изуродовали, лежал тут же.

Бомж с трудом открыл глаза, страдающие, мутные, как у больного животного. Сергей достал мобильник:

– Потерпи, дед. Сейчас «скорую» вызову.

– Не… надо… – едва слышно проговорил старик. – Поздно… мне… Ты слушай… это я… золото у нее взял…

– Кто тебя так? – спросил Сергей, наклоняясь над ним и стараясь не вдыхать тяжелую вонь.

Из беззубого рта вырвался мучительный предсмертный хрип. Собравшись с силами, бомж прошептал:

– Сам я… сам себя… – И, дернувшись, почти беззвучно добавил: – Он пришел за мной… зверь…

Агония была короткой. Спустя несколько секунд старик умер.

Из истории рода делла Торре

Милан, год 1180 от Рождества Христова

В маленькой таверне пахло дешевым прокисшим вином, подтухшей рыбьей требухой и немытыми телами. Как и всегда по вечерам, здесь было людно: обмывали выручку мелкие торговцы, судачили за стаканом усталые ремесленники и слуги из близлежащих домов, отдыхали сдавшие караул стражники. В одном углу тихо сидела компания пропивающих заработанную мелочь нищих, в другом хихикала стайка вышедших на ночной промысел блудниц.

Над очагом жарился свиной окорок. Янтарные капли стекали по подпаленной шкуре, падали в огонь, добавляя к душному воздуху таверны запах горящего жира. Толстый неопрятный хозяин поворачивал вертел, успевая разливать вино для посетителей, но все внимание его было поглощено беседой с Луиджи, который устроился возле стойки, покрытой многолетним слоем грязи.

– Ох-ох, беда за бедой на дом делла Торре рушится, – хитро прищурившись, причитал хозяин. – Или проклял кто?..

– Ну как сказать… – Луиджи, довольный таким вниманием, сделал большой глоток из глиняной кружки, солидно отрыгнул и продолжил: – Что до мадонны Ортензии, так она давно водянкой страдала.

– Говорят, раздуло ее так, что не узнать? – наклонившись к гостю, прошептал хозяин.

– Истинная правда, синьор Горголло, с трудом в гроб поместилась болезная, – кивнул Луиджи.

Хозяин осенил себя крестным знамением:

– А граф делла Торре что? Он, говорят, и сам недужен?

– Так и зашелся в рыданиях наш бедный господин, – простодушно ответствовал Луиджи, – так и залился слезами. Думали, все – уйдет следом за госпожой. Но пока, милостью Божьей, еще жив, хотя и очень слаб.

К стойке подходили все новые гости, жадно вслушивались, желая во всех подробностях знать о чужом горе.

– Все придворные разбежались, все слуги, – жаловался Луиджи. – Только мы с Руджеро не покинули несчастного господина. Все на наших плечах: и дом и больной… целый-то день в заботах… вот нынче новых слуг наняли. Может, полегче станет.

– Ай-ай-ай, – вторил синьор Горголло, – времена нынче худые, неспокойные, всюду беда. А слыхали, в городе убийца завелся: то ли разбойник, то ли зверь дикий…

– Нечисть! – припечатывая монету к стойке, твердо произнес худощавый монах в истрепанной, подпоясанной вервием рясе. – Наказание за грехи!

– Так оно и есть, фра Томмазо, так и есть, – поддакнул хозяин, почтительно подвигая монаху большую кружку, доверху налитую вином. – Эй, трава придорожная! – окликнул он блудниц. – Зверь вам, случаем, не встречался? Не страшно промышлять-то?

– Если встретится, мы тебе уж ничего не расскажем, – пьяненько захихикала хорошенькая девушка, совсем еще юная.

– Молчи, Джина, дурная ты девка! – одернула ее полная женщина с бледным, увядающим лицом. – Не приманивай беду… А вам стыдно смеяться, синьор Горголло. Вчера зверь убил Носатую Розину. Истерзал бедняжку так, что взглянуть страшно было. А ведь у нее трое голодных ртов осталось…

– Врата похоти, – икнул монах, – семя вавилонской блудницы. Это за ваши грехи платит Милан…

Захмелев, фра Томмазо разошелся и принялся клеймить погрязших в грехах миланцев. Луиджи, поджав губы, согласно кивал в такт его словам.

– А что достойнейшая мадонна Анджелика? – улучив момент, когда монах, утомившись, припал к кружке, спросил кто-то из гостей. – Как она переносит свое раннее вдовство?

– Заперлась в доме вместе с детьми. Молится, мужа оплакивает, даже в сад не выходит. Уж боимся, как бы и она не слегла, – погрустнел Луиджи.

– Времена, времена… – шептал растроганный синьор Горголло…

В храм Сан-Милан к вечерней мессе стекались горожане. Шли медленно, останавливаясь, чтобы поздороваться с соседями, переговаривались, делились новостями.

– Добрый вечер, синьор Руджеро, – проговорила маленькая опрятная старушка. – Как здоровье графа делла Торре?

– И вам добрый вечер, мона Оттавия, – степенно поклонившись, отвечал чернокнижник. – Милостью Божьей еще жив…

– А что его бедные сыновья?

– Ах, мона Оттавия, – вздохнул Руджеро и, наклонившись к старушке, прошептал: – Только вам, почтенная мона Оттавия, только вам, по секрету… Джачинто и Лучано сбежали из дома и записались в Ломбардскую лигу.

– Как же так? – ужаснулась старушка. – Ведь они еще дети! Какой удар для графа!

– Мой господин – верный сын своей республики, – утирая глаза, произнес колдун, – он гордится сыновьями и сожалеет лишь о том, что не может быть рядом с ними в эти трудные для Милана дни.

– Какое сердце! – прослезилась набожная женщина. – Я буду молить Господа о том, чтобы не оставил своею милостью семью делла Торре. Наверное, и фра Никколо день и ночь молится о том же?

– Молится, мона Оттавия, но не здесь. Горе семьи так тронуло его, что он отправился в паломничество по святым местам…

– Прекрасные люди, храни их Господь, – пробормотала старушка и заторопилась к товаркам, чтобы поделиться свежими новостями о семье делла Торре…

Молитвы моны Оттавии и остальных миланцев были услышаны: граф Паоло делла Торре все же выжил, нашел в себе силы справиться и с болезнью, и со столькими несчастьями. Он возвращался к жизни медленно и мучительно. Спустя несколько месяцев граф начал появляться на улицах Милана и в домах знатных горожан. При виде этого бледного после недуга человека окружающие преисполнялись сочувствия к его горю и уважения к его стойкости…

Убедившись, что стараниями Руджеро с Луиджи никто не догадывается об истинной подоплеке случившегося в его доме, Паоло совершенно успокоился. Днем он приводил в порядок дела, едва не пришедшие в упадок за время его болезни, заодно присматривая тех, кто когда-нибудь станет его семьею, вечерами сидел в библиотеке и лаборатории, ночью же потайным ходом выскальзывал на улицу в поисках пищи. Луиджи или Руджеро запирали за графом дверь и терпеливо ожидали, когда он, испачканный кровью, вернется домой. Остальные слуги в это время спокойно спали, не догадываясь о сущности своего господина. И лишь фра Никколо, запертый в подвальной комнате, больше похожей на каменный мешок, чем на человеческое жилище, неустанно молился о том, чтобы Господь остановил стрикса, обрушив на него кары небесные.

Всепоглощающий голод больше не мучил его, для насыщения вполне хватало одного человека за ночь. И Паоло начал находить прелесть в самом процессе охоты. Ловкий, точно зверь, он бесшумно кружил по ночному Милану, долго подыскивал подходящую жертву, выслеживал ее. Выбрав удобный момент, набрасывался сзади, впивался зубами в беззащитную шею и с наслаждением высасывал горячую, дарящую жизнь и силу, кровь.