Сергей Кургинян - Постперестройка

• Название: Постперестройка
• Автор: Сергей Кургинян
• Жанр: Политика
• Год: 1990

В книге анализируется расстановка политических сил внутри страны, дается прогноз возможного развития событий в случае обострения кризисной ситуации и исследуются пути выхода из кризиса. Излагая собственное, во многом спорное, понимание острых проблем современного этапа общественного развития, авторы приглашают к дальнейшему их обсуждению.Книга адресована специалистам-обществоведам, а также участникам общественно-политических движений различной ориентации.

---

Что же касается преимуществ (выставляемых напоказ) и недостатков (которых просто не может не быть постольку, поскольку за все необходимо платить, ничто не дается даром) тех высокоразвитых стран "первого мира", с которыми нас все время сопоставляют (безусловно, не в нашу пользу), то мы считаем их обсуждение просто политически неактуальным.

Мы готовы заведомо признать, что "там" все устроено замечательно, что "там" последний нищий счастливее нашего богача. Но от того, что "там", у них все замечательно, "нам", что называется, ни жарко ни холодно. Да, мы потерпели поражение в конкурентной борьбе с Западом. Что теперь?! Предлагая обществу свою программу действий, мы постараемся осмыслить корни этого поражения. И определить наш, трагически сложный, но возможный путь к нормальной жизни в нормальном обществе. Этот путь не может быть путем капитуляции, отречения от самих себя.

Это только кажется самым легким, естественным выходом. На деле капитуляция, лишив нас того немногого, что мы имеем, в очередной раз превратит нас в новых аргонавтов нового ада.

8. ФУНДАМЕНТАЛИСТСКИЙ БУНТ ПРОТИВ ИГА КРИМИНАЛЬНОЙ БУРЖУАЗИИ И ЕГО ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ ЖИЗНИ НАШЕГО ОБЩЕСТВА

Почуяв запах крови, уже наметив жертву и преследуя ее с упорством хищника, руководимого идущим из бездны доисторического прошлого инстинктом насилия, криминальный зверь уже ломится в нашу дверь, в то время как мы, вместо того, чтобы защищаться, рассуждаем, какое это будет симпатичное и полезное домашнее, ручное животное "после того, как мы отопрем ему дверь".

Но часть населения, почуяв неладное, в панике готова уже взбунтоваться. Растет ностальгия по предшествующему периоду, как сталинскому, так и брежневскому. Она и дальше будет расти по мере обнищания населения. Место демонизации прошлого все чаще будет занимать его романтизация, и товарищ Сталин, третируемый прогрессистами, все больше станет приобретать черты национального героя в среде политических фундаменталистов, предъявляющих в качестве альтернативы реальному капитализму в СССР стратегию подмораживания, возврата к принципам жизни предшествующего периода.

Не сознавая неизбежности радикальных перемен в радикально меняющейся жизни, не ощущая прихода новой всемирно исторической эпохи, в которой их ностальгические призывы и лозунги равносильны бунтарству рабочих, разрушавших машины, или крестьян, восстававших против посадки картофеля, эти силы играют на руку своим политическим противникам, выставляя себя как единственную альтернативу бездумному прогрессизму, охваченному "капиталистическим энтузиазмом", дают моральное право на террор, дабы "не допустить возврата к сталинизму".

И хотя фундаментализм нравственно все же выше чудовищной мимикрии вчерашних ревнителей социалистических идеалов и его стремление "не поступиться принципами", возможно, абсолютно искренно и в моральном плане заслуживает всяческого уважения. Но в политическом плане фундаментализм мертв, и, даже воскреснув под давлением "исторической катастрофы", вызванной бездумной и бессмысленной ломкой традиций, он не сможет решить ключевых проблем страны, не сможет разрешить главных противоречий, объективно приведших к позору "застойного периода". Более того, фундаментализм апеллирует к той же логике потребительства, согласно которой при Брежневе-де "хоть что-то можно было купить", а при Сталине "был порядок".

Возникает естественный вопрос о том, чем такая логика отличается от логики потребительства, согласно которой колбасу можно получить лишь в случае демонтажа коммунистической идеологии, экономики и государственности. Неужели только тем, что хотя такая колбаса вкуснее, но брежневская – реальнее и что "лучше синица в руках, чем журавль в небе"?

Заявляя набор наскоро реставрированных клише и штампов предшествующего периода, все чаще сворачивая с пути интернационализма, необходимого сегодня, как никогда ранее, фундаменталисты дискредитируют идею сопротивления капиталистической криминализации страны тем, что позволяют своим противникам в очередной раз заявить, что-де, мол, "либо – либо" и что "третьего не дано".

Но мы убеждены в том, что в качестве шанса на выход из тупика нашей стране "дано" как раз только лишь нечто "третье", кардинально отличное и от прозападного популизма, и от политического фундаментализма, базирующееся на подлинной демократии, понимаемой нами как способность общества сформулировать заказ на управление собой в своих же собственных интересах; единстве традиций и прогресса, а не противопоставлении этих двух составляющих любого нормального развития любого нормального общества, и наконец, на гуманизме, понимаемом в высоком, вселенском плане, как утверждение особой значимости бытия человека во Вселенной, что для нас и составляет реальное содержание извращенного нашими обществоведами великого понятия – "коммунизм".

И мы готовы представить обществу нашу модель выхода из тупика, основанную на этих принципах.

9. ВОССТАНОВЛЕНИЕ ЦЕЛОСТНОСТИ СОЦИАЛЬНОГО И ИСТОРИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ

Одним из самых трагикомических явлений нашей сегодняшней действительности является тот факт, что ни одна из сил, декларирующих свою приверженность социалистическим идеалам, будь то многочисленные платформы внутри КПСС или же силы вне ее, не удосуживается определить возможности социализма (не говоря уже о коммунизме) применительно к требованиям новой исторической эпохи и хотя бы контурно обрисовать будущее этого строя, его постперестроечный потенциал.

Вместе с тем прямого заявления о капитуляции тоже не происходит, по-видимому, из опасения серьезности тех политических выводов, которые должны были бы последовать за подобным заявлением.

Но на фоне процессов в Восточной Европе, Прибалтике, Закавказье, Молдавии, на Украине, в Средней Азии, на фоне итогов выборов, отражающих состояние общественного сознания и фиксирующих полную победу "апологетически капиталистических сил" в двух столицах – Москве и Ленинграде, на фоне отсутствия целевых программ, конструктивных концептуальных разработок, говорящих о перспективах социализма в нашей стране, общество делает вывод. Молчание – знак согласия. Не признанная еще де-юре, капитуляция становится признанной де-факто. Идеологически травмированное, невротизированное и постоянно получающее новые порции свидетельств о том, как именно его околпачили, оставили в дураках, общество теряет инстинкт самосохранения, перестает всерьез думать о завтрашнем дне, впадает в состояние паники и коллективного психоза. Труд теряет окончательно всякую привлекательность. Политическая истерика парализует и без того близкую к развалу экономику. Люди хватаются за любой, самый недоброкачественный политический наркотик, лишь бы хоть временно заглушить боль, причиненную идеологической травмой. В этом смысле расхватываемые толпой по десять рублей ксерокопии "Протоколов сионских мудрецов", "трудов" Генри Форда и других печально известных сочинений подобного рода есть, в принципе и по большому счету, лишь следствие разрушительных операций наших радикал-либералов, создавших травму, но то ли не желающих отвечать за ее последствия, то ли просто не способных выстроить причинно-следственную связь, осознать логику сближения крайностей, парадоксальных взаимопорождений.

Рассуждающим об идеологической "шокотерапии" следует помнить о неизбежных издержках такого весьма опасного способа лечения тоталитарного сознания в условиях экономического кризиса. Мы диагностируем опаснейший тип идеологического заболевания, возникший в результате "шокотерапии", – идеологический "синдром", поразивший, как это ни прискорбно, большую часть общества. Такой "синдром", возникший в результате осознания своего общества как заведомо третьесортного, проигравшего другому, более сильному, осознания, происходящего внезапно и с силой психологического шока, имеет название: "колониальный".

"Колониальный синдром" предполагает стремительную поляризацию общества на фундаменталистов и прогрессистов, он предполагает замену анализа и поиска выхода из тупика, с одной стороны, канонизацией своего прошлого, кичливым самовосхвалением, сопровождаемым демонизацией своих противников, с другой – фетишизацией достижений тех полноценных, сильных и развитых государств и культивированием комплекса неполноценности. "Колониальный синдром" не обязательно возникает в колониях. Пример – коллективный невроз эпохи Веймарской республики, явившийся отправной точкой в становлении фашистского "психоза". Поскольку в неявной форме ряд ценностей и постулатов общественного сознания в доперестроечный период безусловно носил религиозный характер, перестройка требовала такого же уважения к (даже если и ложным, но входящим в культуру) ценностям и установкам еще не "декоммунизированного" населения, какого всякая традиционная культура требует от представителя культуры иного типа (например, индустриальной), входящего на ее территорию.