Александр Афанасьев - Мятеж

• Название: Мятеж
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012

Начало двухтысячных годов…

По миру прокатилась волна громких политических убийств. И если президент САСШ чудом избежал смерти, спасенный русским разведчиком и дипломатом князем Воронцовым, то русскому императору, афганскому королю, польскому царю и персидскому шахиншаху повезло меньше. Вслед за терактами в царстве Польском начался бессмысленный и беспощадный бунт. И во всех этих событиях так или иначе замешаны британские агенты. Казалось бы убийства первых лиц государств и мятеж в Польше — это звенья одной цепи, но не все так просто. Польский граф Ежи Комаровский, потерявший во время этих кровавых событий отца, решает разоблачить предателя, чтобы отомстить за гибель родного человека и… предотвратить политический кризис мирового масштаба!

---

— Что произошло?! — генерал выскочил из машины — и тут же тяжело рухнул на асфальт, сильно ушибшись. Один из офицеров охраны сбил его подножкой.

— Лежите, господин генерал, не поднимайтесь. Снайпер!

Генерал заворочался. Он сильно ушибся

— Лежите, не вставайте.

— Что с этим… полковником?

— Он убит, господин генерал. Наповал…

Кто-то догадался бросить дымовую шашку, потом бросили еще одну и еще. Густой, белый дым плыл над дорогой, взревели двигатели машин, создавая дополнительное задымление — для этого была сделана специальная система задымления, в выхлоп впрыскивалась соляра.

Генерала буквально на руках втащили обратно, в бронированный кузов мобильного штаба, здесь можно было не опасаться пуль снайпера. Следом под прикрытие брони зашли еще несколько офицеров, все держали оружие на изготовку, как будто сербы могли вот-вот ворваться в штаб.

— Мы должны идти на прочесывание!

Генерал раздраженно посмотрел на говорившего.

— Вы кто? Я вас не знаю.

— Я капитан Маркович, из Специального бюро государственной охраны. Вы должны немедленно приказать приступить к прочесыванию.

Рука болела сильно, не успокаивалась. Возможно вывих, а возможно и что похуже. Хорошего настроения генералу это не добавляло.

— Капитан Маркач, вы здесь?

— Я здесь, господин генерал!

— Здесь слишком опасно. Мы уезжаем отсюда, распорядитесь. И подберите лично новое место для штаба.

— Но вы должны…

Генерал предупреждающе поднял руку

— Капитан… я никому и ничего не должен, кроме как подавить мятеж. У меня недостаточно людей и все по вине игр, которые творятся в Вене. Если у вас есть желание идти и разыскивать ночью по всему лесу сербского снайпера — я не могу запретить вам это сделать. Но я намерен сделать то, что сказал — сменить место дислокации и продолжить работу. Штабные работники не будут участвовать в поисках снайпера, а в роте охраны нет ни одного лишнего человека, я и так отправил в лес всех, кого мог. Извините…

09 июля 2002 года Афганистан, Кабул Дворец Тадж-Бек

Время пришло. И посеявший ветер — да пожнет бурю.

Только последние два года он жил. Жил, будучи в ладу с самим с собой, с людьми и с Аллахом. Остальное время он не жил — просто существовал в жутком, полном боли и гнева пространстве, отделенный стенами лютой ненависти от всех людей, от правоверных, от соотечественников. Стены были сломана, хоть соотечественники не знали об этом. Но остались грехи. Много грехов, таких грехов, после которых ты даже не почувствуешь запах рая — а ведь священный Коран гласит, что запах рая ты почувствуешь, когда до него — сорок лет пути. И эти грехи, пусть он и стал обращенным — все равно нуждаются в искуплении, они вопиют, и голос их не заглушить ничем. Ничем кроме крови. Своей крови, но главное — крови поработившего страну и правоверных тирана.

Человек в форме полковника Королевской гвардии Афганистана неподвижно стоял на ступенях главной лестницы королевского дворца на холме и думал. Мысли — вот то последнее убежище, куда еще не смогли проникнуть грязными руками ищейки КАМ[28]. Мысли ведомы лишь всепрощающему Аллаху — и он различит праведников по делам их!

Дело Махди грядет!

Полковник думал о короле. О тиране. О диктаторе, чья кровь нечиста[29], но еще более нечисты его помыслы.

Как уберечься? Как удержаться на троне, под который мечтает подложить бомбу каждый первый? Как уцелеть и продолжить династию?

Первый и самый главный вопрос — как разъединить врагов. От этого, от того будут враги разобщены или они будут едины — зависит твое будущее и как монарха и просто как человека — живого человека. Король Гази-шах проводил хитрую и тонкую политику: в стране было две параллельные армии — собственно армия и Королевская гвардия, было министерство внутренних дел и была КАМ — служба безопасности. Из армии были выделены войска коммандос — один из спецбатальонов коммандос располагался совсем рядом — в старинной крепости Бала-Хиссар. Все эти силовые структуры возглавляли люди из пяти разных племен, самых сильных племен в Афганистане. Милиция например была отдана бывшим правителям — дуррани, армия возглавлялась человеком из племени джадран, КАМ до того как его убили возглавлял генерал Абад — презренный шиит, которому ни один уважающий себя афганец и пуштун не подаст руки. Все они воевали друг против друга десятилетиями и испытывали друг к другу как минимум глубокое недоверие, а то и ненависть. Ни один из них не понимал и не хотел понимать, что прежде всего все они — и даже покойный генерал Абад — мусульмане, правоверные и братья в вере своей, и только потом — афганцы и сыновья своих племен. Рука Гази-шаха, ведомая самим Иблисом, непрерывно сеяла вражду среди них, король приближал то одного, то другого, одаривал их землями и привилегиями — и другие тотчас становились злейшими врагами приближенного, мечтая увидеть его падение, как только что наблюдали его возвышение.

Воистину, сам Иблис не мог придумать ничего лучше, чтобы смущать рабов Аллаха и сбивать их с ведущей к Аллаху дороги!

Вторым кольцом безопасности была Королевская гвардия. Как найти истинно преданных людей в окружающем тебя море ненависти? Король Гази-шах решил и эту проблему. Он подбирал мальчиков из мелких, разоренных более богатыми соседями пуштунских племен — а то и вовсе покупал на базаре в британской Индии, когда таковых не хватало. Этих мальчиков — возрастом от семи до девяти лет — отдавали в Королевский военный колледж, где они жили на полном пансионе за счет Короля и учились военному делу. Здесь, в Королевском колледже преподавали британцы, розгами и хлыстами они внушали повиновение и страх. Каждое утро, во время утреней пробежки они прославляли короля, напевая песню, которую, как поговаривали, сочинил сам Гази-шах.

В четырнадцать лет каждого ждало посвящение. Каждый из них во время посвящения должен был убить человека. Преступника. Их привозили на базарную площадь, это был базар Шар-шатта, располагавшийся неподалеку от мечети Иджах, главной мечети Кабула. Туда, на базарную площадь сгоняли правоверных после намаза, сгоняли штыками — а многие, из тех, кто торговал на базаре шли сами, ибо люди любят кровавые зрелища. Из тайной спецтюрьмы КАМ, располагавшейся где то в Кабуле на площадь привозили приговоренных — люди знали, что вся вина этих приговоренных лишь в том, что они почитали Аллаха и осмелились назвать вслух Гази-шаха вероотступником. Там же строили виселицы — и каждый из будущих офицеров королевской Гвардии должен был повесить человека. Они исполняли приговор без масок, чтобы люди видели их лица и запоминали. И каждый раз, когда свершался приговор — умирал не один человек, умирали двое. Просто для одного из них смерть была отсроченной.

Полковник помнил своего приговоренного — до сих пор. Это был пожилой человек, с убеленными сединами волосами, более того — это был мулла. Он окормлял народ в одной из мечетей Джелалабада, пока не осмелился публично бросить слова обвинения в лицо брату короля, принцу Акмалю. Прямо в мечети его схватили и бросили в багажник машины принца его нукеры, боевики наркомафии. Потом его привезли сюда на казнь.

Он взошел на эшафот, оглядел мертво молчащую толпу. Посмотрел в сторону навеса — там, на плоской крыше одного из домов, окружающих базарную площадь, расположился наблюдающий за казнью король с наложницами и наблюдатели из британской миссии — они тоже любили смотреть на казни, эти бледнолицые дьяволы. Потом посмотрел на четырнадцатилетнего мальчишку, который должен был надеть ему петлю на шею и открыть люк под ногами, увидел его дрожащие руки и сказал, сказал тихо, чтобы никто не слышал: "Не бойся. Не ты убиваешь, а они убивают. Делай свое дело, и да помилует тебя всепрощающий Аллах".

Полковник помнил это до сих пор.

Третьей мерой предосторожности были британцы. Британский экспедиционный корпус — сейчас его возглавлял рыжий, бородатый гигант МакМиллан — они стояли базами в Джелалабаде, Кабуле, Баграме и Кандагаре — он был последним рубежом обороны афганского монарха, именно в расположение британцев он собирался бежать в случае чего — несколько раз отрабатывалась срочная эвакуация. Британцы обладали самолетами и вертолетами — эти небесные колесницы, мечущие огонь и смерть с неба, которые не достать меткими пулями пуштунов. Британцы держали Кабул — эту цитадель власти и подобия порядка в стране. Британцы были хозяевами в этой стране — и король соглашался с этим.

Но даже с такими мерами предосторожности полковник не понимал — как Аллах до сих пор не покарал его, этого гнусного вероотступника, этого ренегата, каждый вздох которого является оскорблением Аллаха…

Король Гази-шах был не просто мунафиком — он был гораздо хуже. Все, буквально все, что он делал — несло на себе отпечаток рук Иблиса и обещало вечное пламя, в котором будут корчиться вероотступники. Король воровал из казны и переправлял это на свои тайные счета — полковник сам не раз сопровождал его в поездках в Швейцарию. Король имел гарем, в котором были как мальчики так и девочки — он любил помоложе, и иногда в гарем ему дарили восьмилетних! В гневе король убивал — он постоянно носил с собой пистолет, и полковнику дважды приходилось выбрасывать ночью трупы в реку Кабул — это только в его дежурство, а что было в другие? Король покровительствовал наркоторговле — этому бичу Афганистана, мерзкому и богопротивному делу, которое Раббани и его приспешники посмели объявить угодным Аллаху — как только язык повернулся объединить имя Всевышнего и этот мерзкий яд! Король приближал к себе откровенных негодяев — взять того же доктора Раббани[30], такого же как и он любителя маленьких детей, проклятого уммой[31]. Иногда королю было скучно — он ехал по Кабулу в одной из своих машин, видел идущего по тротуару ребенка и приказывал своим нукерам, в числе которых был и полковник — затащить ребенка в машину. Потом он развлекался с ребенком всю ночь, и если тот к утру еще был жив — отдавал его офицерам Королевской гвардии. Тело выбрасывали в ту же реку Кабул — а несчастная мать рвала на себе волосы и чернела от горя.