Генрих Манн - Бедные (Империя - 2)

• Название: Бедные (Империя - 2)
• Автор: Генрих Манн
• Жанр: Проза

---

- Ты, Бальрих, смотришь на все уже не так, как мы. Ты получил кое-какие знания, вот тебе и горя мало. Прешь напролом к своей идее, а мы ради нее должны голодать.

- Неправда! - воскликнул Бальрих.

- Если б ты хоть одному из нас помог сейчас, мы бы уважали тебя больше, чем если бы ты всем нам дал богатство через двадцать лет.

- Верно! - подхватили остальные. - Бери что дают!

Тут и Бальрих сказал:

- Да, это верно! - И в подкрепление своих слов пошел с ними выпить.

Выйдя первым из закусочной, он столкнулся с Наполеоном Фишером. Тот напустил на себя, как обычно, многозначительный вид человека, умудренного житейским опытом.

- Что, доигрались? - заметил он. - Теперь мне приходится все исправлять, а во всем виноваты вы, молодое дарование...

Он осклабился, а Бальрих опять увидел Фишера на трибуне: вот он деловито пыхтит, а в душе у него лед, и он ни во что не верит.

- Вам тоже как будто пришлось кое-что пережить за эту зиму? - спросил депутат, с притворным участием поглядывая на Бальриха.

Бальрих кивнул. Как будто! Значит, все, что он пережил, в порядке вещей, - сознание своей миссии, измена, отчаяние, увольнение; и ему остается только покориться, сказав себе: "Живи для себя, только ради собственного благополучия, серенький ты человек!.." Все существо его вдруг восстало.

- А вы лгун! Обманываете нас, бедных, пустыми обещаниями! Все ваше дело - предательство! Иначе вы бы сказали: "Не верьте ничему, а действуйте!"

- Но тогда я не был бы сознательным социал-демократом, - спокойно возразил Наполеон Фишер, - а каким-то анархистом.

- Анархист - это я! - сказал Бальрих.

VII

ULTIMA RATIO*

______________

* Последний довод (лат.).

Перед огромной рабочей казармой неистово орали дети; они отчаянно бегали, возились, дрались; но теперь уже не барабанили в забор виллы Клинкорума, ибо доски были опутаны колючей проволокой. Отработавшие свое старики, стоя у стены, грелись в лучах предвесеннего солнца. Но тени постепенно удлинялись, уходили старики и дети, возвращались с фабрики те, кто еще мог работать; только Бальрих бродил по сырым дорожкам сада, останавливался, задумывался, к чему-то прислушивался. Малли и Тильда жаловались на свою судьбу в подвальной квартире и сердились на детей, когда те своим смехом заглушали их разговор. Старик Геллерт веселился заодно с малышами и заливался старческим смехом.

Но вот Бальрих высунул голову из-за куста; на дорожке показался Горст Геслинг. Без монокля, тупо глядя перед собой, шел он неуверенной походкой, словно запинаясь на каждом шагу от смущения. Минута была подходящая! Бальрих бесшумно шагнул вперед и неожиданно вырос перед ним.

- Вы меня ждали, - сказал он хрипло, - рано или поздно! И вот я здесь, и требую: женитесь на моей сестре!

Горст Геслинг вяло усмехнулся, как бы говоря: "Вот еще не было заботы!", затем собрался с силами, даже вставил монокль и заявил:

- Смешно! Она сама, кажется, прежде всего должна была об этом подумать!

- Или вы! - отрезал Бальрих. - Ведь виноваты вы, - продолжал он, не давая себя прервать. - Только вы! Хотя она и не была невинной: богатый не может требовать невинности. Но что бы с ней ни случилось и что бы из нее ни вышло, за все ответите вы, потому что вас... - Он поднес судорожно сжатые кулаки к самому лицу Горста. - Вас она любит.

Горст Геслинг отшатнулся.

- Вы невменяемы! - воскликнул он и уже вознамерился бежать, но Бальрих подскочил к нему, схватил за плечи и повернул лицом к себе. Горст Геслинг побагровел и оттолкнул противника.

- Внимание! Вот шпага. - И он вытащил ее из своей трости. - Я вынужден прибегнуть к самозащите.

- Негодяй! - сказал Бальрих. - Трус! - И с бранью начал отступать перед натиском врага - дальше, все дальше, до самого забора. И вот удар, но шпага, звякнув, упала, а Горст напрасно старается вырвать руки, стиснутые противником.

- Хватит! - сказал Бальрих. - Не вздумайте толкнуть меня на колючую проволку! Кто вынужден теперь прибегнуть к самозащите? Если я напорюсь затылком на колючки, я получу право убить вас.

Горст Геслинг понял, что Бальрих прав; он перестал сопротивляться и, задыхаясь, прохрипел:

- Ваши условия!

Бальрих отпустил его. У богача морда снова стала надменной.

- Сто тысяч! - бросил он.

- Жениться, - ответил Бальрих, задыхаясь от ярости.

- Сто тысяч! Я начинаю с того, чем кончил мой отец.

- Ваш отец далеко не кончил. Он еще предложит мне весь Гаузенфельд.

- В таком случае - весь Гаузенфельд, - с любезным ехидством сказал сын.

- Если бы даже это было в ваших силах, то этого отнюдь не достаточно. Жениться! - повторил, задыхаясь, Бальрих.

- Неужели ваша сестра стоит дороже всего Гаузенфельда? - При этих словах Горст Геслинг вытянул шею, чтобы в сумерках разглядеть лицо рабочего.

- А вы еще сомневаетесь? - крикнул Бальрих. И вполголоса, торопливо, чуть не скрежеща зубами, продолжал: - Если вы не знали этого до сих пор, так еще узнаете! И если вы не женитесь на Лени, то вся ваша жизнь - поймите меня правильно, - вся ваша жизнь будет отныне сплошным страхом. В ближайшем будущем я стану студентом, вызову вас на дуэль. Но я не дам вам умереть, я только сделаю вас калекой. Напрасно вы смеетесь! Я знаю, вы не такой уж трус, но против меня вы бессильны, потому что я хочу - вы слышите, - я требую, чтобы вы женились на Лени!

И так как враг в ужасе отпрянул, Бальрих двинулся следом.

- Вы будете встречать меня всюду, где бы ни ступала ваша нога. По частям будете околевать. И узнаете, на что способен человек, который живет только ради того, чтобы мстить!

- Хвастун! - пробормотал богач, однако шарахнулся в сторону, как от огня. - Но и вам, - пролепетал он, - придется кое-чем поплатиться.

- Я отомщу за сестру.

- Какая вам от этого польза?

Бальрих выпрямился:

- Вы не способны любить по-настоящему, и вам не понять меня.

Тут Бальрих заметил, что враг его, стоявший в тени забора, вдруг растерялся. Молодой Геслинг спросил невнятно:

- Но как это сделать?

- Ваше дело - достать денег.

- Вы видели, в каком состоянии я вернулся из города. Ростовщиков вряд ли удастся долго водить за нос.

- Это ваше дело, - повторил Бальрих. - Достаньте денег, уезжайте с Лени в Англию, женитесь на ней!

Сделав неопределенный жест, богач ответил:

- Попытаюсь.

- И не воображайте, что вам удастся улизнуть. Я отыщу вас в самых отдаленных уголках земного шара еще легче, чем здесь. Я сбросил с себя ярмо наемного раба, заметьте это себе. И для меня не существует больше никаких преград.

Горст пробормотал:

- Единственный выход - обокрасть кассу.

- И вы уедете лишь тогда, когда на нас не падет ни малейшего подозрения.

- На вас, - повторил Горст Геслинг как-то униженно. Но тут же гордо выпрямился. - А какую сумму требуете вы лично для себя?

- Нет, я не ударю вас. Своего зятя я не бью. - И Бальрих решительно пошел прочь.

Он только что хотел свернуть за угол, как чья-то огромная тень встала на его пути.

- Ну и ну! - воскликнул Клинкорум, ибо это был он. - Вымогатель, разбойник и вор! Ну и ну! И это наш пророк!

Бальрих с изумлением увидел, что учитель словно заплясал на месте. Казалось, перед ним качается башня... Но Клинкорум уже овладел собой; он опустил руку на плечо рабочего.

- Сын мой! - возгласил он.

Испуганный своим признанием, он умолк, прислушиваясь: но кругом стоял мрак и глубокая тишина.

- Сын духа моего! Ты унаследствовал от меня самое сокровенное, то, что я носил в тайниках души - ненависть к сильным мира сего и смертельную вражду против власть имущих! - И другой рукой он обнял Бальриха за плечи. - Сын мой! Во что превратил меня деспотизм! Я шут, я игрушка в руках богачей, я интеллигент! Сам разум лишь игрушка в их руках, они его использовали и надругались над ним! Отомсти за меня! Благодаря тебе я буду знать, что жил недаром!

Тут он совсем повис на шее у своего ученика и чмокнул Бальриха в щеку. Тот снисходительно принял этот поцелуй. Затем обратился к учителю:

- Допустим, я сделаю это, а вы потом отречетесь от меня?

- Никогда! Клянусь крыльями святого духа, никогда!

Клинкорум стоял, словно башня в ночи... Бальрих ощупью пробрался мимо него и кинулся к калитке. Не успел он достичь ее, как еще кто-то отделился от выступа стены. Это был Крафт Геслинг.

- Мне хочется сказать вам, что я глубоко порицаю брата. В нем нет ни чуткости, ни благородства. В вас я угадываю родственную душу.

Но так как Бальрих явно усомнился в этом, Крафт поспешно продолжал:

- Верьте мне. Никогда бы я не смог вести себя так неделикатно и обольстить вашу сестру.

Это бесспорно. В этом отношении ему можно было поверить.

- Что вам, собственно говоря, угодно?

- Помочь вам, мой дорогой.

"Богачи, видно, сумасшедшие, - подумал Бальрих. - Когда их берешь за глотку, они отдают не только деньги, но и сердце".

Крафт силился придать выразительность своему глухому голосу:

- Вы, наверно, предпочли бы достать денег, не взламывая кассы? Так вот, я знаю выход. Мой брат Горст зашел в безвыходный тупик, он окончательно продался бабам. А у меня есть сбережения.