Владислав Корякин - Семь экспедиций на Шпицберген

• Название: Семь экспедиций на Шпицберген
• Автор: Владислав Корякин
• Издательство: Знание
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1986

Книга написана гляциологом и посвящена становлению современной гляциологии — науки о ледниках и других видах природных льдов, которые играют все более важную роль в жизни человека, особенно по освоению необжитых и наиболее труднодоступных районов нашей планеты. Чрезвычайно важна роль этой науки в изучении эволюции климата. Значительное место в книге отведено документальному описанию гляциологических экспедиций, в частности арктических.

Автор: КОРЯКИН Владислав Сергеевич родился в 1933 году, окончил Московский институт геодезии, аэросъемки и картографии. Кандидат географических наук, гляциолог, участник многих гляциологических экспедиций — на Новую Землю, на Шпицберген, в Антарктиду и т. д. В 1981 году в издательстве «Мысль» вышла его первая научно-популярная книга «Маршрутами гляциолога».

Рецензенты: Г.И. Втюрин, доктор географических наук, профессор; Л. Г. Бондарев, кандидат географических наук; Г. К. Иванов, зам. технического директора производственного объединения «Арктикуголь»

---

Первое впечатление о том, что пульсирующие ледники в Арктике после подвижки медленно возвращаются в исходное состояние, подтвердилось. Странно другое: подвижки, и довольно часто, мы наблюдаем у крупных полупокровных ледников, изредка у горных ледников в области полупокровного оледенения и единственный пока случай у ледников области горного оледенения. Оставалось неясным, как вели здесь себя ледники в конце прошлого столетия. В литературе есть только одно описание подвижки в центре Западного Шпицбергена. Я имею в виду книгу М. Конвэя, в которой рассказывается о подвижке одного из притоков ледника Дрен в конце прошлого века. Очевидно, подвижки тогда происходили и в самом центре области горного оледенения.

А что происходит сейчас? Выводные языки Хелефонны находятся на границе областей горного и полупокровного оледенения, что отражается в их морфологии и динамике, Не связаны ли эти подвижки с тем, что ледники из одного подразделения «пытаются» перейти в другое?.. От пульсирующих можно ожидать чего угодно. Выяснили причину разрушения хижины в долине Фулмар. Оказывается, она снесена селем, когда прорвало озеро, возникшее в свое время из-за подвижки ледника Мармор. Озеро еще сохраняется, хотя целая серия террас — валиков из гальки — указывает на снижение его уровня, причем кое-где эти терраски прорезаны эрозионными ложбинами, возникшими жарким летом 1970 года. Все, что связано с комплексом природных особенностей изучаемых «пульсаров», следует брать на заметку — пригодится.

Обследование с целью выявления пульсирующих ледников в меридиональных долинах между крупными долинами Рейн и Адвент оказалось безрезультатным. Единственное здесь озерко не имеет признаков изменения уровня. Откуда в долине Ганг зимой появилась вода, непонятно. Во всяком случае, на прорыв ледниковой плотины что-то непохоже...

Полевой сезон 1975 года был не самый богатый по научным результатам. Видно, пришла пора работать по всей территории архипелага или хотя бы главного острова, но для начала нам необходимы карты тех участков, которые таких карт еще не имеют, аэрофотосъемка или космоснимки. Только тогда реально можно будет оценить роль подвижек в общей эволюции оледенения на Шпицбергене на количественной основе, не раньше. Пока в наших маршрутах мы берем достаточно случайный материал. Точно так же не решена проблема прогнозных признаков по отклонениям от средних значений: мало данных, хотя общий смысл решения, пожалуй, понятен...

Одна встреча, имеющая отношение к подвижкам ледников на Шпицбергене, произошла у меня год спустя далеко от высоких широт, в Алма-Ате, осенью 1976 года. Там на международном семинаре «Механизм колебаний ледников» с докладом «Подвижки ледников Шпицбергена как климатически обусловленное явление» выступал польский гляциолог Станислав Барановский. Мы познакомились и быстро нашли общий язык, наверное, потому, что оба много работали на Шпицбергене и на многие явления природы смотрели одинаково.

Барановский, используя мои опубликованные данные, нашел неожиданный и перспективный ход. Он предложил рассматривать эффект подвижек как следствие приспособления ледником своего профиля к новым условиям. Прощаясь, мы договорились о новых встречах. К несчастью, этому не суждено было сбыться. В экспедиции на островах Антарктики Станислав отравился газом и в бессознательном состоянии был доставлен на родину... Осенью 1978 года, выступая на научном симпозиуме во Вроцлаве, я посвятил свой доклад светлой памяти товарища и коллеги Станислава Барановского...

В 1979 году мы продолжали наращивать информацию о колебаниях и подвижках ледников. В июле меня со студентом-помощником на польском судне доставили в лагерь экспедиции Силезского университета на южном берегу Хорнсунна. С самого начала мы оказались в сложном положении, потому что на этот раз против меня ополчились пульсирующие ледники — ледник Чебышева отрезал нам выход из лагеря в интересующие меня места. Недавняя подвижка так искромсала его напряженное тело, что было крайне рискованно идти по подтаявшим и осевшим снежным мостам. Из-за льда и частых ветров путь морем также был для нас закрыт, и то, что мы поначалу считали своеобразным плацдармом, оказалось попросту ловушкой. Лишь на двенадцатый день мы нашли выход из положения и засекли фронты дальних ледников. Когда спустя два года я сравнил полученные результаты с материалами космосъемки, расхождения оказались во вполне допустимых пределах.

Тогда же нам довелось наблюдать любопытное явление. Старый лед, пересекший акваторию Северного Ледовитого океана и вынесенный в Гренландское море (норвежцы называют его Стур ис — Большой лед), блокировал устье Хорнсунна. Впечатляющая картина: до самого горизонта — сплошная кора зеленовато-синего, колышущегося на зыби многолетнего торошенного льда, с шумом напирающего на береговые скалы. Это был совсем другой лед, чем тот, что я видел во время плавания по Северному морскому пути.

В тот год приоритет в работах экспедиции был отдан радиолокации ледников. Мачерет и его напарник Журавлев не вылезали, кажется, из вертолета, помощники им уже были не нужны. Должен признаться, однако, что историю с радиозондированием толщины льда на ледоразделе Фритьоф — Гренфьорд мы не забыли: тогда, как помнит читатель, мы с обоснованным недоверием отнеслись к данным, полученным методом радиозондирования, и были правы. Вот почему я с некоторой настороженностью спрашиваю Мачерета о результатах радиозондирования на крупнейшем леднике северо-западного района Монако.

— В среднем около двухсот метров…

— На Монако-то? Да там должно быть вдвое больше, с максимумом до шестисот...

Пока геофизики по-прежнему утюжат небо над ледниками, мы будем производить снегосъемки в области питания крупных ледников. Операция, пожалуй, рискованная, смена погоды может произойти в любой момент. Вот почему снегомерщики высаживаются всегда с солидным НЗ — неприкосновенным запасом, К счастью, он им никогда так и не пригодился.

В общем, в нашей экспедиции жизнь идет своим чередом, что-то развивается успешнее, что-то с трудностями.

Наконец-то на острове начали работать наши археологи во главе с кандидатом исторических наук В. Ф. Старковым. Старательно передаю им всю известную мне информацию. Уверен, что нам предстоит поработать вместе. Дела у них шли успешно, хотя их главный успех — открытие следов пребывания поморов еще до Баренца — был впереди. При нас археологи раскопали стоянку М. А. Рындина в заливе Решёрш, на которую Троицкий все-таки вышел в 1975 году. Материал у археологов интереснейший, и, думаю, будет полезен и нам.

Под занавес полевого сезона мы выполнили маршрут поперек острова от бухты Агард до Колсбэя всего за две недели. Поскольку маршрут намечался длинный (свыше трехсот километров), то с вертолета нам загодя в определенном месте были оставлены два ящика с продуктами. Маршрут прошел спокойно, без перенапряжения — вот что значит опыт. Мы обошли со всех сторон ледниковый узел Хелефонна, где оказалось необычно много пульсирующих ледников. Пожалуй, именно в этом маршруте мы задумались о странной закономерности: количество пульсирующих ледников уменьшалось по мере удаления от источника питающих осадков на Шпицбергене и, пожалуй, по Арктике в целом. Уже поэтому маршрут оказался полезным. Но его результативность была бы выше, если бы у нас были аэроснимки и космоснимки.

Однако, несмотря на все трудности и недостатки (не все здесь зависело от нас), в конце концов мы получили по проблеме пульсирующих ледников значительный материал. В нашем распоряжении оказались данные о семидесяти двух подвижках на пятидесяти четырех ледниках за последние сто лет. Ни в одном горно-ледниковом районе нашей страны такой информации не было. Постепенно становилось понятным, насколько важно учитывать все подвижки при оценке развития оледенения архипелага в целом. Вот почему нам требовался охват наблюдениями всей территории архипелага, и сделать это было можно только на основе использования космоснимков.

Изменения площади оледенения в результате подвижек весьма значительны, измеряются сотнями квадратных километров. Теперь нам становилось ясным, что, исключив подвижки из подсчета измерения оледенения во время работ 1965—1967 годов, мы допустили промах, который следовало исправить.

Постепенно вырисовывались первые, самые общие закономерности в развитии подвижек ледников на Шпицбергене.

Больше всего их было в конце прошлого столетия, что привело к увеличению площади только южного района на 20 процентов. Это много и потому само по себе показательно.

Количество подвижек в нашем столетии существенно упало. Зато их испытали самые крупные ледники, такие, как Бросвель, Негри и другие. Соответственно величина, размах таких отдельных подвижек (а следовательно, и их роль в развитии оледенения в целом) резко увеличились. Возрастание площади при подвижке ледника Бросвель достигло, видимо, почти пятисот квадратных километров, у Негри — двухсот и т. д. Забегая вперед, могу только отметить, что без этих данных мы не смогли бы дать правильных оценок развития оледенения на Шпицбергене в XX столетии.