Урмила Чаудхари - Узница. 11 лет в холодном аду

• Название: Узница. 11 лет в холодном аду
• Автор: Урмила Чаудхари
• Издательство: Клуб семейного досуга
• Жанр: Современная проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9910-1652-0, 978-966-14-1387-9, 978-3-426-65497

У рабыни нет детства! Проданная и забытая своей семьей, малышка ела ровно столько, чтобы не умереть с голоду, — и за горстку черного риса выполняла самую черную работу. Наградой ей были лишь издевательства, а маленькая непальская девочка, в неволе превращаясь во взрослую девушку, мечтала ходить в школу и еще хоть раз увидеть своих родных, ведь их поступок не предательство — это традиция…

---

Между тем туман рассеялся. Уже светило солнце, пригревало землю и согревало мою кожу. Вместе с солнцем на землю вернулись краски: ярко-желтым цветом светились рапсовые поля, видневшиеся за домами. Красными, оранжевыми, лиловыми и розовыми бликами выделялись сари женщин, которые возвращались из джунглей с большими узлами на головах. Они несли зеленый корм для домашних животных. Ярко-синим пятном на этом фоне был шарик, который я пару недель назад выиграла у одного из старших соседских мальчиков. Этот шарик был моим самым дорогим сокровищем.

Я играла с детьми во дворе перед хижиной моих родителей. Пару недель назад я отпраздновала свой шестой день рождения. Но выглядела я так, словно мне было только четыре: худая, в коротких штанах и старой тонкой длинной рубашонке.

В этот момент я увидела троих мужчин, которые шли по дороге к нашей хижине. Я еще никогда не видела людей в такой одежде. Они были в черных солнцезащитных очках и одеты в костюмы, а на одном из них — даже галстук. Материал, из которого сшиты костюмы, был таким блестящим, что мне показалось, будто я почти отражаюсь в нем. И в их солнцезащитных очках я тоже видела себя. Маленькая худенькая девочка в голубой рубашке и с серьезным лицом.

Мужчины спросили мою мать, ее ли я дочь, и, когда она кивнула, подошли ко мне.

— Намаете, бахини, — добрый день, маленькая девочка. Ты ходишь в школу? — спросил старший из них. Мне очень хотелось пощупать материал на его штанине, но я побоялась.

— Да, — соврала я, потому что знала, к чему был этот вопрос. Магхи — это не только праздник, но и традиционный день, когда происходит торговля камалари. Мои бабушка, мама, тетки, сестры — все они раньше были камалари. Камалари буквально означает «женщина, выполняющая тяжелую работу». Много тысяч девочек из народности тхару каждый год продают в качестве служанок в чужие семьи, помещикам или владельцам гостиниц. Так велит наша традиция.

Моя сестра Сарда рассказывала мне, как тяжело ей приходилось работать в городском отеле.

— Я до самой ночи готовила еду, наводила порядок и мыла посуду. Я спала на полу в кухне, а есть мне давали только объедки, которые оставались на тарелках посетителей, и меня часто били, — рассказывала она.

Я подозревала, что меня, если я признаюсь, что не хожу в школу, тоже, возможно, ожидает такая участь и эти чужие мужчины заберут меня с собой.

— А что такое с твоей тетей? Кажется, она больна? — спросил этот человек.

Бисрами, жена моего самого старшего брата Амара, уже несколько недель страдала от спазмов в желудке. Ее мучила рвота. Она лежала с закрытыми глазами на циновке рядом с домом.

— Если ты пойдешь с нами, твой брат сможет купить лекарства для нее, — объяснил мужчина.

Все смотрели на меня — мой брат, моя мама и эти чужие люди в костюмах. А я смотрела вниз, на свои сандалии. Они были сделаны из твердых оболочек бобов, которые собирают в джунглях. И вокруг них была обвязана веревочка, чтобы они держались на ногах. Мой взгляд соскользнул с моих ног на черные блестящие начищенные кожаные туфли мужчин. «Наверное, неудобно запихивать ноги в такую закрытую обувь», — подумала я.

— У меня даже нет настоящих сандалий, — сказала я, — а сегодня — Магхи, праздник, который мы должны отмечать.

Тогда младший из мужчин вытащил из кармана пачку денег и протянул мне бумажку в пятьдесят рупий[1]. Слишком много для резиновых тапочек — они тогда стоили около тридцати пяти рупий[2]. Я покачала головой:

— Нет, я не хочу денег.

Ведь я очень хорошо знала, что эти чужаки хотят склонить меня на свою сторону.

— Мой брат должен купить мне обувь, — сказала я. И тогда он отдал деньги Амару. Мой брат какое-то

время вертел деньги в своих руках. А потом вдруг сказал:

— Сэр, если вы дадите мне четыре тысячи рупий[3], тогда она пойдет с вами.

При этом он не смотрел на меня. Я испугалась. Пару месяцев назад наш отец заболел, и мой брат вынужден был взять в долг четыре тысячи

рупий, для того чтобы заплатить врачу и купить лекарства. С тех пор помещик почти каждый день приходил к нему, требуя вернуть деньги. Часто он угрожал:

— Отдай мне деньги, иначе я вышвырну тебя с моей земли.

Амар повернулся ко мне и сказал:

— Эти четыре тысячи мы отдадим помещику. А тебе за это придется немножко поработать, и ты сможешь ходить в школу в Катманду.

Я посмотрела на мою маму, но та лишь сказала:

— Я не могу это решать, ты будешь делать то, что скажет твой брат.

Всегда, с тех пор как я себя помню, я боялась воды. Как-то мне пришлось увидеть, как в сезон дождей человека унесло течением реки. Крестьянина, который нес дрова из джунглей. Он потерял равновесие, упал, и поток завертел его. Некоторое время он еще держался за сучья и боролся с коричневой массой воды, но она с большой скоростью уносила его прочь. В какой-то момент его голова перестала появляться на поверхности, а вязанка дров одиноко поплыла вниз по реке. Позже я слышала, как люди в деревне говорили, что его нашли в паре километров ниже по течению. Мертвым.

И с того самого дня меня охватывал панический ужас, если я ступала в воду выше, чем по щиколотку.

— Но тогда мне придется переходить через реку, — я посмотрела в страхе на Амара. — Я не могу идти с ними, — плача и дрожа сказала я.

Моя мать заступилась за меня:

— Да, Амар, ты же знаешь, как сильно она боится воды, не посылай ее на другую сторону реки.

Амар разозлился:

— Ты только и знаешь, что балуешь ее, так она никогда не захочет идти работать! Лишь бы сидеть дома и ничего не делать! Если так, то решай сама, кто тебе будет помогать. Я больше ничего не буду делать, не буду давать тебе деньги, и вся работа и все долги повиснут на тебе.

А мне он сказал:

— Урмила, если ты согласишься пойти, этим ты поможешь всем нам. Было бы хорошо, если бы все члены семьи работали и ты внесла бы свою долю в это.

Когда мужчины ушли, исчез и Амар. Через час он вернулся назад с маленькими черными резиновыми тапочками.

Они были совершенно новыми и предназначались исключительно для меня. Они чудесно пахли пластиком, а их подошва была такой мягкой, как будто ходишь по овчине, — так мне показалось. Они были немного великоваты для меня, и мне пришлось сначала потренироваться, чтобы научиться ходить в них. Когда я прыгала или бежала, то постоянно теряла эти шлепанцы. Но я так радовалась им, что почти лопалась от гордости. Через какое-то время я обнаружила, что могу пальцами вцепляться в подошву, чтобы тапочки не спадали с меня.

Остаток вечера я танцевала и прыгала в моих новых шлепанцах и показывала их каждому в деревне.

Лишь во время еды я на короткое время сняла их.

В честь сегодняшнего праздника у нас была сладкая кукуруза, которую я очень любила. Но большого аппетита у меня не было. Слишком взволнованной я была.

Спать мы улеглись очень поздно. Я легла между матерью, сестрами и братьями на соломенной циновке в хижине.

Остальные вскоре уснули, устав от танцев, празднования, необычайно обильного праздничного обеда и рисового вина, которое во время праздника Магхи всегда льется целыми потоками. Я слышала, как они дышали, как шуршали козы в сарае рядом и как громко храпел мой отец. Над головой я заметила двух крыс, которые гонялись друг за другом по потолочной балке.

Этой ночью я долго не могла уснуть. В моей голове как карусель вертелись мысли: идти или не идти? Как же я буду жить в Катманду, в чужом доме? Я думала о моей матери, о брате, о долгах, о моем отце, о Бисрами, моей больной баузу, то есть моей невестке, которая всегда была так ласкова со мной…

МАНПУР

До этого праздничного дня Магхи в 1996 году мое босоногое детство проходило между козами, утками, курами, коровами, свиньями и собаками в моей деревне или у моей сестры. Я родилась в Манпуре в округе долины Деукхури (Данг), день моего рождения по непальскому календарю — 8 августа 2046 года. Или 23 ноября 1989 года по западному календарю.

У меня шесть братьев и сестер: две старших сестры Сарда и Витхила, старшие братья Амар, Говинд и Хари и младший брат Гуру. Мои родители, Фул Пат Чаудхари и Тхал Ши Деве Чаудхари, являются камайя, они работают на поле и в поместье хозяина земли, помещика, как и сотни тысяч других безземельных крестьян в Непале.

Как и все дети камайя, я вынуждена была помогать своей семье как дома, так и на полевых работах. Я сопровождала отца, когда он гнал коров пастись в джунгли.

Я помогала матери, когда она убирала в доме помещика. Дома я нянчила своих племянниц и племянников, подметала двор, просеивала рис через сито, носила воду, убирала картошку, собирала дрова и коровьи кизяки для того, чтобы топить ими.

Когда у меня изредка появлялось свободное время, я играла с другими детьми в догонялки, «Небо и ад», в шарики или кунджи — игру на ловкость с маленьким мячом, который мы сплетали из множества резинок и который нужно было как можно дольше подбрасывать в воздух ногой. Но больше всего мне нравилось прыгать со скакалкой, потому что в этом деле я была особенно ловкой.