Пьер Буль - Фотограф

• Название: Фотограф
• Автор: Пьер Буль
• Жанр: Современная проза
• Год: 1999
• ISBN: 5-300-02441-4

Пьер Буль (1912–1994) — замечательный французский писатель, блестящий стилист и мастер построения сюжета, соединивший в своих произведениях социальную остроту и интеллектуальную глубину.

---

Этот поиск опасных ситуаций позднее свел их снова на иных, сменявших друг друга войнах, которые привлекали их обоих по тем же причинам, что и прежде. Марсиаль Гор не пропустил ни одной войны, побывав сначала в Корее, потом в Индокитае и, наконец, в Алжире, положившем конец его карьере. Эрст после краткого перерыва и недолгой гражданской жизни воевал в Индокитае и в парашютной части в Алжире. Гор, любивший пользоваться парашютом, поскольку он позволял ему быстрее, чем любое другое средство передвижения, попадать одним из первых в самые горячие места, вновь обрел там своего товарища по Сопротивлению в разгар сражения, по окончании которого тот за проявленный героизм получил нашивки аджюдана. И теперь тоже Эрст, как и прежде, не раз давал фотографу хорошие советы, позволявшие ему без предварительного прощупывания почвы мчаться на ключевые позиции, чтобы заснять какой-нибудь уникальный эпизод… Молодчина Эрст! Марсиаль действительно любил его как брата. Он и Турнетт были и остались его самыми преданными друзьями. Но Турнетт совсем состарился и почти ослеп; он теперь уже не выходил из дому, хотя все еще продолжал фотографировать, пытаясь с помощью различных ухищрений получить редкие кадры, которые немощь не позволяла ему искать в других местах. Одним словом, его сегодняшние фотографические опыты несколько напоминали то, чем вынужден был сейчас заниматься сам Марсиаль Гор.

Он дошел до последнего снимка, о котором всего несколько часов назад рассказывал начинающей киноактрисе, того самого, который он сделал, лежа с прошитой пулями ногой и истекая кровью. У него не было настроения рассматривать фотографию, и он резким движением захлопнул альбом.

Вот так Марсиаль Гор шел сквозь бури и волнения насыщенного страстями мира, исполняя в минуты жесточайших схваток особую роль, роль беспристрастного свидетеля, с одинаковым презрением относящегося ко всем верованиям, убеждениям и партиям, с этической индифферентностью взирающего на гнусные поступки и на действия, достойные уважения, на подвиги и на проявления трусости, поддаваясь энтузиазму, но уж энтузиазму действительно безудержному, лишь тогда, когда человеческие страсти обнаруживали себя в неожиданных образах, достаточно живописных и необычных, чтобы иметь право быть запечатленными в виде фотографий.

Он бросил альбом на кровать, рядом с фотоаппаратом, и долго сидел неподвижно, глядя в одну точку на стене, отделявшей его от соседнего номера. Из глубокой задумчивости его вывел неясно звучавший голос Ольги. Он прислушался, но не смог разобрать ни одного слова. Ольга говорила по телефону, и до него доносилось лишь невнятное бормотание.

Марсиаль сидел, по-прежнему пребывая в нерешительности и все еще не зная, стоит или не стоит зайти к ней и позвать ее к себе, как вдруг заметил нечто странное, нечто заставившее его сначала, сощурив глаза, внимательно всмотреться, а потом недоуменно нахмурить брови, словно при виде нелепейшего зрелища.

VII

Предмет, привлекший его внимание и задержавший на себе его взгляд в минуту меланхолического раздумья, был столь тривиален, что поначалу показался ему не стоящим внимания пустяком.

Это был выходящий из резиновой трубки пучок электрических проводов, который шел сквозь стену, затем тянулся вдоль плинтуса и исчезал за зеркальным шкафом. Нужен был наметанный, как у него, глаз, глаз фотографа, профессионально натренированный улавливать в одно мгновение все видимые детали объекта, чтобы обнаружить в этих проводах нечто необычное. Сейчас он уже был твердо уверен в том, что не ошибся. Он и до этого частенько с неодобрением поглядывал на эти провода, порицая привычку старых электриков оставлять на виду столь малоэстетичные следы своей работы, вместо того, чтобы прятать их под обшивкой. Прежде там было только три провода; теперь его глаз отметил увеличившуюся толщину пучка.

Он поднялся и с трудом сел на ковер. Глаз не обманул его: теперь пучок насчитывал четыре провода вместо трех. Он тут же распознал нового пришельца: провод был практически того же цвета, что и остальные, но не имел легкой паутины, отложившейся со временем на его собратьях. Заглянув за шкаф, фотограф нашел место, где, отделившись от пучка, новый провод сворачивал под шкаф. Далее вдоль плинтуса тянулись три прежних провода.

Марсиаль Гор насторожился. Подойдя к лицевой стороне шкафа, он лег на живот, чтобы пошарить снизу рукой. Много времени для раскрытия тайны ему не понадобилось. Дополнительный провод оказался поблизости, пальцы его вскоре наткнулись на какой-то металлический предмет небольшого размера, который, похоже, был приклеен к днищу шкафа. Марсиаль, крайне заинтригованный, не поленился отодвинуть шкаф, стараясь не производить шума. Предмет, который он обнаружил, был ему хорошо знаком; за свою полную приключений жизнь он перевидал немало образцов подобной продукции: это был миниатюрный, чуть больше наперстка, микрофон.

Весь опыт его необычного прошлого подсказывал Марсиалю, что в этой ситуации желательно не предпринимать поспешных действий. Сохраняя спокойствие, он не стал бурно реагировать на свою находку. Лишь слегка присвистнул. Он решил не притрагиваться к подслушивающему устройству. Поняв его назначение, Марсиаль столь же бесшумно поставил шкаф на место, потом снова опустился в кресло и, застыв в прежней позе, стал размышлять. Однако мысли его потекли теперь совсем в ином направлении.

Провод тянулся из номера Ольги. Она занимала его около месяца, и Гор был уверен, что еще несколько дней тому назад лишнего провода не было. На этом этаже отеля уже давно не проводили никаких ремонтных работ. Вывод напрашивался сам собой: это она, Ольга, установила здесь микрофон, воспользовавшись тем, что с тех пор, как они стали близки, один или два раза оставалась в его номере одна. Она шпионила за ним. Вот почему — теперь это не вызывало никаких сомнений — она так спешила упасть в его объятия. Вот вам и объяснение этой «любви с первого взгляда».

В то время как природный скептицизм Марсиаля Гора торжествовал, поскольку в естественном на первый взгляд поступке обнаружился корыстный мотив, его самолюбие страдало и на душе чувствовался неприятный осадок. Он чуть было не попался на удочку, что ж, впредь он будет умнее и уже никому не позволит себя обмануть. Она отдалась ему, чтобы получить возможность следить за ним в свое удовольствие. Вот и все, и больше ничего.

Однако сильное возбуждение, в которое его привела мысль о новой загадке, вскоре заставило его забыть о чувстве разочарования. Поведение этой девушки вдруг предстало перед ним окутанным столь густым туманом, что не поддавалось никакому объяснению. Какого черта ей понадобилось шпионить за ним, Марсиалем Гором, старым одиноким бирюком, ведущим прозрачную, как день, жизнь и совершенно не интересующимся современными проблемами? Это казалось еще более неправдоподобным, чем любовь с первого взгляда.

Быть может, Ольга принимала его за кого-то другого? Но поскольку не вызывало сомнения, что, прежде чем заговорить с ним, она навела соответствующие справки, эта гипотеза рушилась на глазах. Или она вообразила, что Марсиаль обладает каким-то важным секретом? Он поклялся себе как можно скорее найти ответ на эти вопросы. И, покончив, наконец, со своими колебаниями, решил немедленно пойти к ней — разумеется, ничего не говоря о своем открытии.

Ольге понадобилось всего несколько секунд для того, чтобы открыть дверь, но он заметил, что она была заперта на ключ. Девушка явно собиралась уходить. Она уже надела пальто, а ее сумочка лежала на кровати рядом с перчатками.

Их объятие явилось редким образцом двуличия. Он испытал своеобразное утонченное удовольствие, определяя по некоторым признакам, как нервы и мускулы его любовницы силятся изображать неясность. Тем временем, прижимаясь к ней своим телом и покрывая ее лицо поцелуями, словно бы отдаваясь самой чистосердечной страсти, он вынудил ее отступить немного назад и приблизиться к стене, разделявшей их номера. А потом, целуя ее в шею, стал, заглядывая ей за спину, искать внимательным взглядом выход электрических проводов.

Довольно быстро он обнаружил его неподалеку от шкафа, точно такого же, как и стоящий в его номере. Он мог бы поклясться, что там тоже было четыре провода, пучок которых исчезал за шкафом. Он снова испытал удовлетворение, заметив на ковре вмятины. Этого ему было достаточно; подозрительный провод, несомненно, обрывался там, за шкафом. Когда ей нужно было подслушать его разговор, она, как нетрудно было догадаться, вытаскивала оттуда свободный конец провода и подсоединяла его к наушникам или к записывающему устройству. Он дорого дал бы за то, чтобы проверить содержимое чемоданчика, стоявшего поблизости на низком столике и казавшегося надежно запертым, — во всяком случае, ключа нигде не было видно. Следы на ковре наверняка были оставлены ножками именно этого столика.