Барбара Мецгер - Скандальная жизнь настоящей леди

• Название: Скандальная жизнь настоящей леди
• Автор: Барбара Мецгер
• Жанр: Исторические любовные романы

Он мастер перевоплощения — но даже он не может замаскировать настоящую любовь…

Новое задание для главы шпионской сети Харри Хармона — следить за врагами страны на вечеринке в загородном доме. Для этого ему нужна куртизанка — образованная, красивая, и говорящая только правду…

Нищая, здравомыслящая и сообразительная Симона Райленд пришла в публичный дом в поисках работы. Но вместо этого встретила Харри, который нуждается в ее специальных «навыках».

---

— Ты собираешься снова напасть на меня?

— Вполне могу. Существует ли мистер Харрис?

— Ммм, как сказать.

— Вы имеете в виду, что ваши ответы зависят от того, кому вы лжете? Вы, кто требует правды от всех остальных? Ублюдок.

— Я сказал тебе о том, что я ублюдок в тот же день, когда мы встретились. Это была правда.

— Хорошо, мне в любом случае никогда не нравился Харрис. А теперь мне не нравитесь вы, кем бы вы ни были. Я хочу вернуть обратно майора Харрисона. — Симона знала, что ее слова звучат абсурдно. Хуже того, она могла слышать дрожь в своем голосе.

Он почти протянул руку, чтобы потрепать ее по плечу, но затем передумал.

— Мне жаль, но это невозможно. Видишь ли, в этом и состоит вся игра: в том, чтобы люди узнали, что мы — два разных человека. Майор все еще в Лондоне — или кто-то, кто выглядит похожим на него — и занимается своими делами.

— В то время как вы произведете сенсацию в Ричмонде.

— Верно. И продолжу тайное расследование для правительства, не забудьте об этом.

Девушка взяла шляпную булавку и, не глядя на него, снова приколола ее к своему ридикюлю.

— Вас зовут Харри?

— Так меня называли с тех пор, как я родился.

— Но не Харрисон?

— Нет, но я жил в этой семье много лет, после того, как моя мать умерла. Я был их сыном во всем, кроме крови и имени. Я ношу фамилию своей матери, Хармон, и ее позор, как я полагаю. Между «Хармон» и «Харрисон» легко было перейти к «Харри».

— Но это не ваше настоящее имя.

— Я никогда не использую имя, данное мне при крещении.

Она сделала движение, чтобы открыть маленькое окошечко, позволяющее обратиться к кучеру.

— А я никогда не имею дела с людьми, которым я не доверяю, или которые не доверяют мне.

Харри схватил ее за руку прежде, чем она смогла открыть окошечко и приказать кучеру остановиться.

— Я не мог. Не сомневаюсь, что ты понимаешь это. На кон были поставлены жизни. Моя, например. Я хотел бы мирно прожить оставшуюся часть своей жизни в качестве Харри Хармона.

— Что бы случилось, если бы я заставила Харольда оста… Это же не Харольд, не так ли?

— Боюсь, что нет, моя дорогая. И он не подчинится ничьим приказам, кроме моих.

Симона поиграла с булавкой, но он пристально изучал ее взглядом, который видел слишком много, а выдавал слишком мало.

— Что, если я расскажу лорду Горэму обо всех ваших маскировках, когда мы приедем?

Теперь его веки опустились, и он счистил пятнышко грязи со своего сапога.

— Как вы думаете, вам понравится в Канаде?

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, моя дорогая, что никому не позволено разрушать планы правительства, и не имеет значения, какую боль мне это причинит. Сначала мне придется убедить нашего хозяина и гостей, что ты до отвращения пьяна. — Харри вытащил фляжку из внутреннего кармана и поднял ее вверх, словно собираясь влить ее содержимое в горло девушки или пролить на ее платье. — Затем я посажу тебя на корабль, отплывающий из Англии так быстро, что твои новые туфельки не успеют запачкаться. Конечно же, я дам тебе наркотик — на тот случай, если ты попытаешься проболтаться кому-то еще. Я не могу позволить, чтобы мои секреты вышли наружу. — Он сделал глоток того, что было в его фляжке, не предложив ей.

Симона могла бы и согласиться выпить, все, что угодно, чтобы ослабить потрясение.

Харри снова спрятал фляжку.

— Ты расскажешь?

— Почему вы поверите мне, независимо от того, что я скажу? Я едва верю тому, что вы говорите мне. — За исключением, возможно, его угроз.

— Если ты пообещаешь придерживать свой язык до конца загородного приема, то я поверю тебе. После этого, никто другой не поверит твоей неправдоподобной болтовне.

— Как вас на самом деле зовут?

— Хармон, как я уже говорил тебе. Мою мать звали Айви Хармон, она была танцовщицей в опере. Любовницей богатого человека. Я не солгал насчет этого. В действительности, я, возможно, ввел тебя в заблуждение и определенно не раскрыл всей правды, но откровенная ложь? Я пытаюсь не заниматься этим. У лжи неприятный вкус.

— Черт возьми, довольно умышленного запутывания. У лжи неприятный вкус, ха! Или вы доверите мне свое имя, или я не доверяю вам. Я убегу, найду местного магистрата и попрошу у него защиты. Я не боюсь вас.

— Ты говоришь неправду, но мое имя «Ройс».

— Ройс, как тот граф?

— Граф, которого это открытие поставит в неловкое положение. Его леди-жена будет незаслуженно унижена, а мой единокровный брат и кузен будут смущены. Сейчас мы довольно хорошо притерлись друг к другу, и меня принимаю везде, кроме самых высших кругов, но нет необходимости тыкать всех носом в мою незаконнорожденность. Общество принимает только то, что может игнорировать.

Симона обдумывала то, что услышала.

— Если лорд Ройс — ваш отец, то виконт Рексфорд — ваш единокровный брат, а кузеном будет… мистер Дэниел Стамфилд. Я убью его.

— Пожалуйста, только не до тех пор, пока мы не доберемся до поместья Горэма. Это не слишком хорошо отразится на лошадях.

— Он правит каретой? Харольд? — Девушка изо всех сил пыталась сдержать крик и не заплакать, чтобы не потекла краска на ресницах. — Дэниел — это Харольд?

— Только на некоторое время. Он захотел поехать, а Дэниел — проворный парень, которого лучше иметь под рукой.

— Вы оба ненормальные. Вы и весь ваш дом. Конечно, Лидия Бертон тоже знает, не так ли?

— Она жила по соседству с Харрисонами.

О Боже.

— Кто еще знает?

— Моя семья, конечно же, обе семьи. Джадды, естественно. Мой личный штат и, возможно, двое или трое из моих начальников в Военном министерстве. Герцог Веллингтон, премьер-министр, Принни.

— Принни? Принц-регент?

Харри улыбнулся ей почти с симпатией.

— Что ж, будущий король должен знать, кто на него работает, не так ли?

Симона покачала головой, тогда как на самом деле ей хотелось биться ею о стенку кареты. Может быть, тогда ее сражающееся сознание сможет снова встать на ноги. Если только у сознания есть ноги. Помоги ей небо.

— Никто не поверит в это.

— Я надеюсь, что человек, который пытается убить майора Харрисона, поверит.

— Неужели на самом деле существует такая личность? Это не еще одна ваша махинация?

— На мою жизнь покушались уже несколько раз. То есть на жизнь майора. Харрисон — важная фигура, хотя о нем редко говорят и редко видят. Он и его офис многого достигли во славу Англии и уничтожили многих из тех, кто пытался сокрушить ее.

— Я точно в самой середине кошмара.

— Нет, вы посредине Гриффин-Вудс. Мы проехали через ворота поместья Горэма, пока вы вопили.

— Я не вопила. Я просто расстроена по понятным причинам.

— Вы правы. У вас есть все причины для расстройства. Я думал, что вы знаете.

— Я что-то подозревала, но мои выводы были слишком необычными, так что я игнорировала свои сомнения.

— Мне на самом деле жаль.

Симона не была готова принимать извинение от этой голубоглазой змеи.

— Хмм.

— Не стоит ли нам поцеловаться и помириться? В конце концов, это наша первая любовная ссора.

— Мы не любовники, и у нас не ссора, и я не целую незнакомцев.

— Я должен прицепить фальшивые усы?

— Если я когда-нибудь увижу их снова, я…

Харри приложил пальцы к ее губам.

— Ну же, милая. Мы должны вести себя как любовники во время нашего главного выхода. Ты выглядишь потрясающе, вдруг никто еще не сказал тебе об этом — или если все твердят тебе о том же. Я никогда не знал более красивой женщины, и я буду самым гордым мужчиной в королевстве от того, что буду держать тебя под руку. Я сделал на тебя ставки, знаешь ли. На компаньонку Харри Хармона. По всему Лондону.

— А кто делал эти ставки? Который из вас?

Он усмехнулся.

— Все, о ком я мог подумать.

Симона проигнорировала эту улыбку, ямочки и все остальное. Она размышляла о загородном приеме, о днях, но особенно о ночах. Харри, этот Харри, вовсе не был немощным стариком. Даже наполовину.

— Наше соглашение все еще действует?

Харри не стал притворяться, что не понимает.

— Это может убить меня, но я не отступлю от своего слова. Ваша честь в безопасности со мной. А вы сдержите свое обещание?

— Которое?

— Помочь мне. Хранить мои секреты. Вести себя так, словно вы от меня без ума.

— Это три обещания.

— Я не такой уж плохой парень.

— Это то, что твердят все вокруг. Я пока воздержусь от суждения.

— У нас нет времени, любимая. — Харри протянул руки и привлек девушку к себе на колени — с такой легкостью, словно она весила не больше пушинки — и звучно поцеловал ее. А затем поцеловал нежно. Потом так, словно он разделял с ней свою душу вместе с дыханием жизни. — Верь мне, Нома.

Она тоже поцеловала его, что Харри счел ответом и поощрением к продолжению. Его руки гладили ее спину, а ее — вплелись в его короткие вьющиеся волосы. Симона потерялась в поцелуе, ласках и вздохах удовольствия — ей ли принадлежал этот тихий вздох? Это было гораздо лучше, чем их первый поцелуй, никакой колючей бороды или грубых усов, никакого беспокойства о том, что у Харри случится сердечный приступ, только не у этого прожигателя жизни, этого идеального мужчины, этого… этой гадюки с раздвоенным языком. Она отстранилась.