Карен Монинг - За горным туманом

• Название: За горным туманом
• Автор: Карен Монинг
• Жанр: Любовно-фантастические романы

По всему королевству он был известен как Хок[1], легендарный герой, как на поле битвы, так и в спальнях. Ни одна женщина не могла отказать ему, но и ни одна женщина не волновала его сердце — до тех пор, пока движимый местью эльф не переместил Эдриен де Симон из современного Сиэтла в средневековую Шотландию. Пленница чужого столетия, слишком смелая, слишком откровенная, она представляет собой вызов, перед которым повеса шестнадцатого века не может устоять. Принужденная к браку с Хоком, Эдриен поклялась держать его на расстоянии вытянутой руки, но его сладкое обольщение подрывает ее решимость.

---

Мечтая во сне, она наконец вспомнила, как она попала сюда, и поняла как она может попасть обратно домой. Таким путем она сможет избежать Хока и всех его бесконечных обещаний страсти и боли.

Под влиянием воспоминания она проснулась. Выпутавшись из шелковых простыней, она пересекла комнату и уставилась в чернильно-темную ночь.

Шахматный набор Эберхарда.

Она наконец смогла вспомнить с отчетливой ясностью, что она делала за секунды до того, как она катапультировалась сквозь время, попав на колени к Комину.

Она была в библиотеке, подбирая фигурки из шахматного набора Эберхарда. Этот чертов набор в самом деле был проклят. Когда она стащила его из дома Эберхарда, она была осторожна и старалась не трогать фигурки. Эберхард часто шутил над проклятием, но Эдриен предпочитала обходить легенды, проклятия и мифы стороной. После того, как она украла набор, она оставила его упакованным, намереваясь распаковать его, только если ей придется его продать.

Она знала, что в ее руке была черная королева, когда она появилась на коленях Кровавого Комина, но куда фигурка делась оттуда? У нее определенно не было ее сейчас. Может быть, одна из служанок взяла ее? И ей придется противостоять презренному Кровавому Комину, чтобы вернуть ее?

Она уныло покачала головой. Фигурка была где-то в замке Комина, и где бы она не была, ей придется приложить усилия, чтобы найти ее. Она может перенести ее домой. Сможет ли она найти путь обратно в замок Комина?

Конечно, ободрила она себя. После путешествия по захудалым дорогам длиной в две тысячи миль, Эдриен де Симон сможет найти путь куда угодно. Но надо торопиться, пока она все еще скрыта завесой ночи. И до того, как ее решимость ослабнет.

* * *

Тридцать минут спустя она была готова. Пройдя на цыпочках через кухню, она нашла промасленный мешок и наполнила его твердым хлебом, сыром и несколькими яблоками. Тэвис храпел в своем кресле в углу, его рука обхватила наполовину полный стакан — она осторожно принюхалась — с чистым зерновым алкоголем, судя по запаху. После быстрой остановки в Зеленой комнате для леди, где она оставила обувь, которую дала ей Лидия, она будет готова идти.

Выскользнув из кухни, она быстро прошла по короткому коридору и толкнув, открыла дверь в Зеленую комнату. Ее глаза зажглись тревогой. Там спал Хок, белая льняная простыня закутывала его ноги, его торс был обнажен навстречу ласковому рассвету. Его темная голова лежала на белых подушках, и он спал один — сжимая в руках платье, которое было на ней в тот день, когда ее ранили.

Они называли его королевской шлюхой, напомнила она себе. Возможно, в действительности он был назначен королем на эту должность. Или возможно он просто был настолько неразборчивым, что заработал этот титул сам по себе. Но это не имеет значения, она никогда больше не будет одной из многих.

Эдриен обнаружила свою обувь из деревянного сундука в ногах кровати. Осторожно отводя глаза от своего спящего мужа, она вытащила ботинки из-под полированной сосновый крышки и понеслась назад к двери, ступая мягко, как котенок, затем тихо закрыла ее за собой.

А теперь самая трудная часть. Охрана была расставлена по всему замку. Ей придется бежать через сады, по вечному мосту к сторожке, и через восточную башню. Она раньше убегала и от худших вещей, через более трудные препятствия. Она как-нибудь справится. Она всегда это делала, когда дело доходило до того, чтобы убегать.

* * *

Хок приоткрыл один глаз и смотрел, как она уходит. Хок что-то мрачно пробормотал и переменил положение тела, сложив свои мускулистые руки за головой. Он в течение долгого времени смотрел на дверь.

Она бросает его?

Никогда. Нет, пока он живет и дышит, и желания бороться в нем чертовски больше, чем она должно быть думает.

Он вскочил на ноги и схватил свой килт, завязав его свободно на талии.

Итак, вот каким путем все это пошло, горько подумал он. Первый же признак того, что в его прошлом было что-то неблагоприятное, и она сбегает. Он не относил ее к непостоянному типу женщин. Он думал, что она — девушка с пламенным характером под ее шелковой оболочкой, но всего лишь один вздох из его грязного прошлого, и она приготовилась покинуть его. После удовольствия, которое она, несомненно, испытала в его руках, — она все же уходит прочь.

Хорошо, черт возьми, а как она полагает, где же он научился доставлять удовольствие?

О, нет. В следующий раз, когда его жена будет лежать в его объятиях, и это непременно случится, он возьмет одно из цыганских зелий, чтобы сделать себя невозмутимым. И затем он по-настоящему покажет ей преимущества, которые могло принести ей прошлое, которого она так яростно избегала.

Он предложил ей свою любовь, свободно и открыто. Он, который никогда не предлагал ни одной девушке ничего кроме физического удовольствия на короткое время, предложил этой женщине свою жизнь.

И все-таки она не приняла его.

И она даже не знала главную проклятую истину о том, что значит быть королевской шлюхой. Оливия собиралась сказать ей, там, в садах. Оливия, которая безжалостно воспользовалась тем, как рабски Хок подчинялся королю, и подала прошение Якову, прося приказать Хоку предоставить ей те сексуальные услуги, в которых он ей раньше отказывал. Оливия, которая дала Якову новый способ унижать Хока. Воспоминания об этом смущали и злили его. Твердым усилием своей сильной воли он прогнал эти мысли и слепящий гнев, который они породили.

Эдриен была его насущной проблемой. Хок фыркнул. Она убежала, чтобы найти общество в объятиях кузнеца?

Да. Он был уверен, что она так и сделает.

В этот момент Гримм толчком открыл дверь и просунул внутрь голову, в его глазах был немой вопрос.

— Она отправилась на север? — Лицо Хока было хмурым.

— Нет, — озадаченно ответил Гримм. — Я ожидал того же, что и ты, но она пошла на восток.

— К сторожке? Одна?

— Да. И несет только маленький мешок.

— Он должен встретить ее там, — предположил Хок. — Охрана следует за ней?

— Да, на расстоянии. До тех пор, пока ты не отдашь приказ.

Хок повернулся спиной и уставился на тлеющие угли. Его приказ. Должен ли он позволить ей уйти? Сможет ли он? И если она присоединится к Адаму, как он сможет удержать себя от того, чтобы не убить кузнеца голыми руками? Нет. Лучше остановить ее до того, как ему придется узнать с абсолютной точностью о ее предательстве.

— Что ты узнал об Адаме? — Хок ударил ногой очаг.

— Ничего, Хок. Как если бы он прилетел с волшебным ветром и пустил тут корни. И это самое странное. Никто не знает, откуда он пришел. Я думал, что Эсмеральда будет нашим лучшим выбором для получения информации, потому что она греет ему постель. Но я до сих пор не смог разыскать ее. — Гримм задумчиво потер подбородок. — Кажется, люди Эсмеральды переместили свой табор от рябин на севере к пастбищам далеко на востоке.

Хок повернулся на пятках, его темные глаза внимательно смотрели на Гримма.

— Цыгане никогда не переносят табор. Они всегда остаются на серенных пастбищах в течение лета.

— Но не этим летом. — Гримм пожал плечами. — Воистину странно. Говорят, что даже Самайн [21] будет праздноваться на новом месте после нынешнего урожая.

— Странно. — Хок обдумывал эту новую причуду. Но он уделил только один момент размышлениям о племени цыган, которые стояли табором в Далките — существовали более серьезные проблемы, на которые нужно было обратить внимание. Его жена уходила от него.

— Останови ее у сторожки, Гримм. Я вскоре буду там.

* * *

Эдриен знала, что ее преследуют.

Выбраться из замка было так же трудно, как и сбежать из тюрьмы. У нее было меньше шансов ускользнуть от охраны, чем они были бы у нее, пожелай она перенестись обратно в двадцатый век. На этот раз у нее не было даже пистолета.

Как в ночь, когда умер Эберхард — ту ночь, о которой она обещала себе никогда больше не думать.

Она не хотела чтобы что-то такое случилось. Она даже не знала, что происходит до той ночи, когда она наконец-то обнаружила, почему Эберхард отправлял ее на все эти одинокие каникулы. Такая хорошенькая и такая глуповато-легковерная. Разве не так, как она услышала, он описал ее той ночью, когда она неожиданно вернулась из Лондона, надеясь удивить его?

И она в самом деле удивила его.

Проскользнув через заднюю дверь гаража в его роскошный дом, Эдриен подслушала разговор, который не предназначался для ее ушей.

И он убил бы ее за подслушивание этого разговора.

Она не позвала его по имени, когда положила руку на дверь, ведущую в его холостяцкую берлогу. Голос Жерара ясно донесся через дверь.

— Руперт встретился с ней в Лондоне?

Эдриен застыла. Они разговаривали о ней. Как они узнали, что Руперт был в Лондоне? Она встретила его там только вчера. Она даже не звонила Эберхарду и еще ничего с ним не обсуждала. Она вернулась ночным рейсом, и ей потребовался целый день и еще половина ночи, чтобы добраться домой. Она прижала ухо к двери, с любопытством прислушиваясь.