Роджер Желязны - Ночь в одиноком октябре

• Название: Ночь в одиноком октябре
• Автор: Роджер Желязны
• Жанр: Фэнтези

Один из последних прижизненных романов выдающегося американского писателя-фантаста Роджера Железны (1937–1995), в котором читатель встретится с доктором Франкенштейном и его чудовищем, с Джеком Потрошителем и Шерлоком Холмсом, а также со многими другими известными персонажами мировой литературы, но главное — с великолепным чувством юмора, никогда не изменявшим писателю.

---

— Можешь забрать, — сказал я. — Нисколько не возражаю. Правда, он не в лучшем состоянии.

Волк еще надвинулся. Чудовищные челюсти, дикие огромные глаза… Он сел.

— Значит, вот оно где, — заметил он.

— Что «оно»?

— Пропавшее тело. Снафф, ты забавляешься с вещественным доказательством.

— С равным успехом ты мог бы заметить, что я забавляюсь с тем, с чем кто-то другой уже успел вволю позабавиться. Да и кто ты такой?

— Ларри. Тальбот.

— Даже меня одурачил. Мне показалось, что ты — здоровенный волчара… о!

— И это тоже.

— Так ты оборотень, да? И сейчас перекинулся. Но ведь луны-то почти не видно.

— Ну да.

— Ловко ты… Как это у тебя получилось?

— Я могу проделывать это, когда захочу, при помощи некоторых растительных веществ и сохранять подобающую форму — за исключением того времени, когда на небе светит полная луна. Тогда это происходит непроизвольно со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.

— Понятно. Ну, как берсерк.

— Вульфсерк, — поправил он. — Да.

— А что ты делаешь здесь?

— Следил за тобой. Обычно это мое самое любимое время месяца, когда никакой лунный свет меня не тревожит. Но я предпочел воспользоваться этим, чтобы немножко разведать обстановку. Потом возникла необходимость переговорить с тобой. Я отправился на поиски. И все-таки, что ты делаешь с этим телом?

— Пытаюсь дотащить до реки и столкнуть в воду. Кто-то подбросил его прямо к нашему дому, и я побоялся, что на Джека может пасть подозрение.

— Могу протянуть тебе руку… в общем, могу помочь. С этими словами он ухватил труп за плечо и начал пятиться. Никаких там взваливании на себя, никаких подтягиваний, как делал я в свое время! Он просто пятился, быстро набирая скорость. Я даже не видел, чем я могу помочь. Ухватись за что-нибудь, я бы только замедлил его ход. Поэтому я рысцой бежал рядом и сторожил.

Час спустя, может, чуть позже, мы уже стояли на берегу и наблюдали за тем, как течение уносит труп с глаз долой.

— Даже описать не могу, как сейчас счастлив, — сказал я.

— Ты только что это сделал, — возразил он. — Ладно, давай назад.

Мы вернулись, но, миновав мой дом, он, не снижая скорости, побежал дальше.

— Куда мы направляемся? — наконец, не выдержал я, когда на втором перекрестке он свернул налево.

— Я же сказал, что искал тебя специально, чтобы переговорить. Но сначала я тебе кое-что покажу. Если я правильно ориентируюсь во времени, сейчас примерно около полуночи.

— Да, около того.

Мы приблизились к местной церквушке. Внутри светились тусклые огни.

— Передняя дверь, скорее всего, закрыта, — в раздумье промолвил он. — Да и не надо нам туда.

— А что, мы собираемся проникнуть внутрь?

— Таковы мои намерения.

— Ты бывал там раньше?

— Да. Я знаю один кружной путь. Мы войдем через задний вход, если никого там не будет, проскочим небольшой вестибюль, свернем налево, а через несколько шагов — направо и вверх по узенькому коридорчику. Если все чисто, мы очутимся в ризнице.

— И что потом?

— А потом, если правильно выберем место для наблюдения, то кое-что увидим.

— Что?

— Мне и самому интересно. Так что пойдем посмотрим.

Мы обежали здание, подкрались к заднему входу и прислушались. Установив, что с другой стороны двери никого нет, Ларри поднялся на задние лапы — выглядел он в этом положении куда более грациозно и изящно, нежели смотрелся бы я. Но ведь у него и практики было побольше. Он ухватился за дверную ручку передними лапами, сжал, повернул и медленно потянул на себя.

Дверь отворилась, и мы вошли. Столь же тихо он прикрыл ее за нами. Мы проследовали дорогой, которую он описал ранее, и, войдя в ризницу, выбрали достаточно удобное место, чтобы во всех подробностях обозревать действо, на которое он намекал.

Вовсю шла служба.

На ней присутствовало весьма ограниченное число людей: одна женщина и несколько мужчин, все они занимали передние скамьи. Викарий стоял перед алтарем, который, как я заметил, был закутан в черную ткань, и что-то читал своей пастве. Периодически он прищуривался, поднося книгу к самым очкам, так как мерцающий свет вовсе не располагал ко чтению — помещение освещалось всего парой-другой черных свечей. Ларри обратил мое внимание на то, что крест перевернут, но я и сам уже разглядел это.

— Тебе известно, что это означает? — тихо спросил он.

— Какой-то религиозный знак скорби?

— Прислушайся к тому, что он говорит. И я прислушался.

— «…Ньярлатхотеп, — читал он, — грядет, опираясь на кручи, прыгая по долам. И схож видом своим он со многоногим козлом, и встает он позади стен наших, и заглядывает он в окна, объявляясь сквозь решетки, торжествующий козлорог. И Ньярлатхотеп молвит так: „Вздымайтесь, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие. Ибо, зрите, зима недалеко, и холодом ливни струятся. Цветы погибли на лике земном, и птицы замолкли все до единой. И труп черепахи лежит. Смоковницы ссохлись, я с ними лоза виноградная. Так поднимайтесь же, дети мои, создания тьмы, оставляйте сие…"».

Со своего места, покачиваясь, поднялась женщина и начала разоблачаться.

— Что ж, ты доказал мне, — обратился я к Ларри, тщательно запоминая лица, — это те самые прихожане, которые, как я подозревал, составляли костяк шайки с арбалетами.

— Тогда, раз мы намек уловили, давай «оставим сие», — сказал он.

Я последовал за ним прочь из ризницы, и мы удалились тем же путем, что и пришли. Не спеша мы потрусили назад к перекрестку.

— Значит, и он включился в Игру, — пробормотал я спустя некоторое время.

— Вот как раз его статус я и хотел с тобой обсудить.

— Да?

— Я знаю, что в подобных делах задействованы некие геометрические законы, но мне так и не удалось целиком овладеть ими, — сказал он. — Однако я отдаю себе отчет, что немалую роль здесь играет место жительства каждого игрока.

— Верно. А, я понял, к чему ты ведешь.

— Да. Как его присутствие повлияет на образ? Снафф, если я не ошибаюсь, ты умеешь управляться с этими штучками?

— Умею. Я уже бегал по линиям некоторое время. А вообще, где он живет?

— Тот коттедж, сразу за церковью, и есть дом викария.

— Понятно. Довольно-таки близко. Придется мне снова заняться расчетами.

— Снафф, мне нужно знать, где находится центр, место, где состоится проявление.

— Я понял тебя, Ларри, и скажу, как только все подсчитаю. А ты не поделишься со мной своими планами? У меня такое ощущение, ты здесь неспроста.

— Извини, но нет.

— Следовательно, начинают возникать некоторые проблемы.

— Как так?

— Ну, если я не знаю, что ты замышляешь, тогда непонятно, брать тебя в расчет как игрока или не брать, включать или нет твой дом в диаграмму.

— Ага.

Добежав до перекрестка, он остановился.

— А не мог бы ты просчитать и так, и так — со мной я без меня, — а потом сообщить результаты?

— И еще неизвестно, включать в расчеты викария или нет… Нет, это будет чертовски сложно: придется принимать во внимание сразу четыре варианта. Почему ты боишься раскрыться мне? Ты ведь уже намекал, что ты закрывающий. Хорошо. Я тоже закрывающий. Легче тебе от этого? Твоя тайна будет в целости и сохранности. Мы на одной стороне.

— Да нет, Снафф, дело не в этом, — сказал он. — Я ничего не могу сказать тебе, потому что сам ничего не знаю. Я предвижу. Мне известно кое-что из того, что должно случиться в будущем, и я предвижу, что в ночь полнолуния окажусь в центре. И, да, я на вашей стороне. Но той ночью я буду, как бы тебе сказать, слегка не в себе. Я никак не могу разработать формулу, которая позволила бы мне оставаться самим собой в полнолуние. Не уверен, что меня можно отнести к игрокам. Но обратного тоже не могу утверждать. Я — самая настоящая темная лошадка.

Я запрокинул голову и громко завыл. Иногда это помогает.

Я пришел домой, обошел дозором Тварей, поломал голову над возникшими проблемами и лег спать. С утра пораньше, бегая по округе и делая подсчеты, я столкнулся с Серой Дымкой.

— Привет, кошка, — поздоровался я.

— Привет, пес. Как продвигаются работы по очистке окружающей среды?

— Закончено. Исполнено. Сделано. Все уплыло. Прошлой ночью.

— Замечательно. А то мне уже начало казаться, что они обнаружат его прежде, чем ты успеешь добраться до реки.

— Мне тоже.

— Теперь мы должны следить за своими словами.

— И за своими мыслями. Но мы оба не малыши и, конечно, весьма разумные существа. Кроме того, мы представляем себе положение вещей. Ну, как дела?

— Не лучшим образом.

— Трудности с математикой?

— Не могу говорить об этом.

— Ничего. Сейчас все мучаются этой проблемой.

— Точно знаешь? Или просто догадываешься?

— А иначе и быть не может, уж поверь мне.