Джеймс Клавелл - Гайдзин

• Название: Гайдзин
• Автор: Джеймс Клавелл
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-367-00859-3

«Гайдзин» — это последний роман японской саги Джеймса Клавелла. Будучи продолжением «Тай-Пэна», он принимает сюжетную эстафету в 1862 году. В стране появляются гайдзины (иностранцы), горящие желанием вести с Ниппон торговлю. Однако японцы во главе с подневольным императором, соперничающими военачальниками и сражающимися друг с другом самураями всё ещё живут по законам, запрещающим даже использование колёс в повозках. Не менее экзотично и воодушевлённое повествование о любовных историях, словно вдохновлённых самим Александром Дюма.

---

Норберт Грейфорт, глава японского отделения компании «Брок и Сыновья», главного соперника компании Струана, все ещё находился в сотне ярдов от берега. Он удобно расположился в середине баркаса, наблюдая за Макфеем в подзорную трубу; гребцы изо всех сил налегали на весла. Макфей знал, что на него смотрят, но сегодня это его не беспокоило. Этот сукин сын и так скоро все узнает, если уже не узнал, подумал он, испытывая страх, обычно ему не свойственный. Страх за Малкольма Струана, за компанию, за себя самого, за будущее и за свою ай-дзин — возлюбленную, которая столь же терпеливо, как и он, ждала встречи с ним в их крошечном домике в Ёсиваре за оградой, по ту сторону канала.

Он ускорил шаг. Трое или четверо пьяных лежали в канаве на Хай-стрит, похожие на старые мешки с углем, другие валялись тут и там по всему берегу. Он перешагнул через одного, избежал встречи с буйной компанией подвыпивших матросов с торгового корабля, ковылявших на нетвердых ногах к своим лодкам, взбежал по ступеням в просторный холл фактории Струанов, поднялся по лестнице на площадку второго этажа и прошел по коридору, который вел к анфиладе комнат, тянувшейся на всю длину товарного склада внизу и разбитой на несколько покоев.

Он осторожно открыл одну из дверей и заглянул внутрь.

— Хеллоу, Джейми, — произнес Малкольм Струан с постели.

— О, привет, Малкольм, доброе утро. Я не был уверен, что ты проснулся. — Он вошёл, закрыв дверь за собой, отметил про себя, что дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и подошел к огромной кровати из тика под балдахином на четырех столбах, которая, как и вся остальная мебель, прибыла сюда с Гонконга или из Англии. Малкольм Струан полулежал, опираясь на подушки, с бледным вытянутым лицом — вчерашний переезд морем из Канагавы отнял у него ещё больше драгоценных сил, хотя доктор Бебкотт дал ему лауданум и они постарались, чтобы его как можно меньше трясло и качало по дороге. — Как ты себя чувствуешь сегодня?

Струан лишь посмотрел на него в ответ, его голубые глаза словно выцвели и глубоко запали в потемневших глазницах.

— Новости с Гонконга неважные, да? — Слова были сказаны в упор, и их прямота лишила Макфея возможности как-то смягчить ответ.

— Да, извини. Ты услышал сигнальный выстрел? — Всякий раз, когда на горизонте появлялся пакетбот, начальник гавани давал выстрел из пушки, чтобы оповестить об этом Поселение — обычай, который соблюдался по всему миру, везде, где только имелись Поселения.

— Да, — ответил Струан. — Прежде чем ты расскажешь мне о плохих новостях, закрой дверь в её комнату и дай мне горшок.

Макфей подчинился. С другой стороны двери находилась гостиная, а за ней — спальня, лучшая комната во всем здании, которую обычно оставляли исключительно для тайпэна, отца Малкольма. Вчера, по настоянию Малкольма и с её счастливого согласия, там разместили Анжелику. Тотчас же эта новость разнеслась по всему Поселению, питая слухи и сообщения о том, что их Анжелика стала новой Леди с Лампой. Повсюду заключались пари на тот счет, ухаживала ли она за Струаном только как сестра милосердия, и не было ни одного мужчины, который не хотел бы поменяться с ним местами.

Макфей вздохнул, вспоминая: несколько пьяных оплеух, пара разбитых бутылок, потом обоих драчунов вышвырнули на улицу, но не прошло и часа, как они вползли обратно и были встречены приветственным смехом и шутками. Вчера ночью, перед тем как самому лечь спать, он осторожно заглянул сюда: Малкольм спал, она клевала носом в кресле у его кровати. Он разбудил её, мягко коснувшись плеча.

— Будет лучше, если вы пойдете ляжете, мисс Анжелика. Он теперь не проснется до утра.

— Да, спасибо, Джейми.

Макфей смотрел, как она в полудреме сладко потянулась всем телом, словно молодая довольная кошечка. Её волосы рассыпались по обнаженным плечам, талия платья была поднята высоко, и оно падало свободными складками, которые так нравились императрице Жозефине полвека тому назад и которые парижские модельеры опять пытались ввести в моду. Все её существо пульсировало, напоенное столь притягательной для мужчин жизненной силой. Его собственные апартаменты располагались дальше по коридору. Он долго не мог уснуть в ту ночь.

Струан весь покрылся потом. Усилие, которое ему требовалось сделать, чтобы оправиться, было огромным. И ничтожным был результат этих адских мучений: никакого кала и лишь чуть-чуть мочи с кровью.

— Теперь, Джейми, что там за скверные новости?

— Ну, видишь ли…

— Ради бога, да говори же!

— Твой отец скончался девять дней назад, в тот самый день, когда пакетбот вышел из Гонконга прямо к нам, не через Шанхай. Похороны должны были состояться тремя днями позже. Твоя мать просит меня устроить твое возвращение, немедленно. Пакетбот отсюда с известием о твоем… о том, как тебе не повезло, прибудет в Гонконг не раньше, чем через четыре-пять дней. Мне очень жаль, — неловко добавил он.

Струан услышал только первое предложение. Новость не была неожиданной, и все же она резанула его так же яростно, как удар меча в бок. Он испытал огромную радость и глубокую печаль, эти чувства перемешались, его охватило возбуждение при мысли о том, что после стольких лет ожидания он по-настоящему сможет управлять компанией — не к этому ли его готовили всю его жизнь? — компанией, которая годами истекала кровью, которую годами спасала от развала его мать, мягко убеждая, уговаривая, направляя, поддерживая отца в трудные времена. А трудные времена никогда не проходили, главным образом потому, что отец пил — это было единственное, что помогало ему выносить дикие головные боли и приступы лихорадки Счастливой Долины, малярии, гнилого воздуха, таинственной смертельной болезни, которая была бичом первых поселенцев в Гонконге, но с которой теперь иногда удавалось справиться с помощью настоя из какой-то коры, который назывался хинин.

«Не могу вспомнить ни одного года, когда на отца по крайней мере дважды не нападала бы трясучка, приковывавшая его к постели на месяц, а то и больше; он терял сознание и бредил целыми днями кряду. Даже вливания бесценного настоя хинной корки, которую дед привез из Перу, не излечивали его полностью, хотя и не давали лихорадке убить его, возвращая к жизни, как и почти всех остальных, кто ею болел. Однако этот настой не помог бедной крошке Мэри, четыре годика ей тогда было, мне — семь, и с тех пор я постоянно помню о смерти, о её значении и непреложной окончательности».

Он тяжело вздохнул. «Хвала Создателю, ничто не коснулось моей матери — ни болезни, ни лихорадка, ни возраст, ни удары судьбы. Она все ещё молода — ей нет и тридцати восьми, — все так же стройна после семи детей, несгибаемая опора для всех нас, способная вынести любую бурю, любую катастрофу, даже яростную, незатухающую ненависть и вражду между нею и её родным отцом, Тайлером Броком, будь он проклят… даже трагедию прошлого года, когда любимцы семьи, близнецы Роб и Данросс, утонули в море у Шек-О, где стоит наш летний дом. И вот теперь бедный отец. Столько смертей.

Тайпэн. Теперь я тайпэн „Благородного Дома“».

— Что? Ты что-то сказал, Джейми?

— Я просто сказал, что мне очень жаль, тайпэн, и… и вот письмо от твоей матери.

Струан, с трудом подняв руку, принял конверт.

— Какой способ вернуться в Гонконг для меня самый быстрый?

— «Морское Облако», но клипер будет здесь не раньше чем через две-три недели. Те торговые суда, что стоят в заливе сейчас, медлительны, и ни одно из них не пойдет в Гонконг раньше чем через неделю. Пакетбот был бы быстрее всего. Мы могли бы устроить так, что он без задержки отправится в обратный путь, но он заходит в Шанхай.

После вчерашнего переезда мысль об одиннадцатидневном путешествии по морю, скорее всего, бурному — возможно, они даже попадут в тайфун — ужаснула Малкольма. Но и в этом случае он сказал:

— Поговори с капитаном. Убеди его идти прямо в Гонконг. Что ещё пришло с почтой?

— Я ещё не все просмотрел, но вот здесь… — Сильно встревоженный внезапной бледностью Струана, Макфей протянул ему номер «Гонконг обзервер». — Боюсь, ничего, кроме новых неприятностей: гражданская война в Америке набирает силу, идет с переменным успехом, десятки тысяч погибших — сражения у Шайло, Фэр-Оукс, в дюжине других мест, ещё одно сражение у Булл-Рана, в котором армия северян потерпела жестокое поражение. С изобретением замковых ружей, пулеметов и пушек с нарезным стволом война навсегда стала другой. Цены на хлопок взлетели до небес, флот северян по-прежнему блокирует все порты Юга. Очередная паника на фондовых биржах Лондона и Парижа, вызванная слухами о том, что прусские войска вот-вот вторгнутся во Францию. С тех пор как в декабре умер принц-консорт, королева Виктория ещё не появлялась на людях — говорят, она тоскует так, что может умереть. Мексика: мы вывели оттуда свои войска теперь, когда стало ясно, что этот психопат Наполеон III решительно настроен сделать её французским владением. Голод и бунты по всей Европе. — Макфей нерешительно помолчал. — Могу я принести тебе что-нибудь?