Александра Ленель-Лавастин - Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран

• Название: Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран
• Автор: Александра Ленель-Лавастин
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-89826-270-9

Национальный вопрос особенно болезнен для стран, претерпевших национальное унижение. Таким унижением было поражение фашистской Румынии во Второй мировой войне. Одним из способов восстановления национального престижа является воздвижение на пьедестал исторических героев нации. Для Румынии ими стали выдающийся ученый М. Элиаде, известный публицист Э. Чоран и драматург с мировым именем Э. Ионеско.

Автор книги, не умаляя их профессиональных заслуг, сосредоточивает внимание на социально-политических взглядах, гражданской позиции в трагичные для страны годы фашизма. Доказывая на огромном фактическом материале их профашистские настроения, А. Ленель-Лавастин предостерегает современные поколения от некритической эйфории в отношении «великих румын», способной объективно привести к поддержке обретающего силу неофашизма.

Книга написана живым, ярким, нередко полемичным языком и предназначена для широкого круга читателей.

---

В этой ситуации обилие рапортов и докладов, подтверждающих дурную репутацию Элиаде у английских властей, было совершенно не удивительно. В одном из таких документов, например, чиновник высокого ранга английского МИДа Филип Б. Б. Николс излагает содержание беседы, состоявшейся у него с рядом сотрудников румынского посольства по поводу Элиаде 28 сентября 1940 г. К Николсу обратился некий профессор Митрани (речь идет о Давиде Митрани, уроженце Румынии, преподавателе Оксфордского Бэллиолского колледжа), желавший рекомендовать румынского историка. Николе решил узнать, что собой представляет Элиаде на деле. Вот что он вынес из разговоров с коллегами Элиаде, в частности с г-ном Стырчей, известным своей прозападной ориентацией и отрицательным отношением к Железной гвардии. «Стырча заявил, что Элиаде был интеллектуалом, склонявшимся на сторону легионеров. Он написал книгу об индийских йогах. Он (Стырча. — Авт.) полагает, что если бы Элиаде отправился в Румынию, то принял бы активное участие в деятельности Железной гвардии»[617]. В том же документе британцы делают вывод, что для них, вероятно, оказалось бы полезно, если бы Элиаде уехал в Румынию, а им удалось бы его перевербовать.

Элиаде рассматривал возможность возвращения в Бухарест, где его друзья-легионеры захватили власть. Так, в записи его португальского дневника от 9 февраля 1943 г. (двухлетняя годовщина его отъезда из Великобритании) читаем: «Я тогда был полон всяческих надежд и опасений. Моим самым большим желанием было уехать из Англии, где все (особенно пресса и общественное мнение) меня удручало, и вернуться в Румынию, чтобы посмотреть, что там делается. Никогда не мог бы себе представить, что придется провести два года в Португалии». Эта информация подтверждается сотрудником румынского посольства в Великобритании Д. К. Даниелополом; его «Лондонский дневник» той эпохи был опубликован в 1995 г. в Яссах. Даниелопол рассказывает, что жена Элиаде Нина, яростная сторонница легионеров, оповестила все свое окружение, будто ее муж вот-вот будет отозван в Бухарест, где ему предложат высокий государственный пост[618]. Не исключено, что подобные предложения действительно поступили Элиаде от Хори Симы, в то время возглавлявшего Железную гвардию и являвшегося вице-председателем Совета. Элиаде их, по всей вероятности, не принял. Что касается легионерских пристрастий его жены, заметим в скобках, что Элиаде и сам их продемонстрировал через несколько месяцев в «Записках о бывшем короле Кароле в Португалии», датированных 1 мая 1941 г. (это приложение к рукописи его португальского дневника). Отрекшийся от престола в пользу своего сына Михая Кароль II и его любовница Елена Лупеску, отправившись в эмиграцию, ненадолго останавливаются в Португалии. Во время одной из аудиенций свергнутый монарх вспоминает об Элиаде. Его высказывания тотчас доводятся до слуха последнего румынским поверенным в делах Камарасеску. Элиаде польщен, узнав, что король высоко оценил его роман «Маитреи» и книгу о йоге. Рассказ об этом есть в его воспоминаниях[619]. Однако там не найти продолжения истории, которое нравилось Элиаде гораздо меньше: его крайнее раздражение вызвало замечание короля относительно влияния на него его жены Нины (напомним, племянницы близкого к королю генерала Кондееску). В записях, сделанных Элиаде в тот момент, есть такие слова: «Он (Кароль) повторяет, что я нахожусь под влиянием Нины» (что, впрочем, считают и многие другие. — Авт.) — но «это не соответствует истине... Нине присуще стремление со страстью вмешиваться во все споры, особенно в последние годы; в них она выступает на стороне легионерского движения, демонстрируя свою принципиальность и боевитость»[620].

Вернемся к плохим отношениям супругов с британскими властями в начале 1941 г. Правительство Его Величества, по всей вероятности решив от них избавиться, наконец разрешает им выехать из Великобритании в Португалию и уведомляет об этом начальника Элиаде в посольстве; для четы Элиаде зарезервированы два билета на авиарейс в Лиссабон, отправляющийся 10 февраля. «Таким образом, можно вообразить себе мою радость, когда я получил телеграмму о назначении секретарем по делам культуры в Португалию», — пишет Элиаде в своих воспоминаниях[621]. Здесь следует внести два исправления. Выражение «таким образом» в воспоминаниях, вышедших в свет в 1988 г., относится к ощущению «бесполезности» Элиаде для его родины. На самом же деле более вероятным кажется предположение, что Элиаде чувствует облегчение — как человек, который испытывал беспокойство в связи с возникшими вокруг него подозрениями и обусловленным ими риском ареста. Второе исправление: как следует из архивных материалов, Элиаде отправляется в Португалию, чтобы занять должность атташе по печати и пропаганде, а вовсе не секретаря по культуре[622]. При этом он сам указывает в своих воспоминаниях, что в течение некоторого времени он замещал атташе по печати Арона Котруса, откомандированного в Мадрид[623].

Даже в аэропорту пограничники, видимо, получившие в отношении Элиаде соответствующие инструкции, продолжали проявлять по отношению к ученому крайнюю бдительность. Элиаде рассказывает в воспоминаниях, что специальные агенты предприняли самый тщательный досмотр его багажа, отрывая подошвы от башмаков, прощупывая подкладку одежды и даже тщательно протыкая иголкой туалетные принадлежности. Их с женой даже подвергли личному обыску. В этом рассказе чувствуется пережитое глубочайшее унижение. Элиаде в ярости: «Оставшись совершенно нагим, я чувствую глухое возмущение, но мне удается сдержаться; думаю, агенты ничего не заметили»[624]. Еще один плевок в лицо бывшему магу Молодого поколения: у него конфискуют дипломатическую почту. Сев наконец в самолет, Элиаде задается вопросом (или делает вид, что задается, — для французских читателей его воспоминаний) о причинах, вызвавших подобное отношение к нему британских властей. Уж не пришли ли они к выводу — конечно, совершенно нелепому, — что «моя деятельность в пользу союзников (sic! — Авт.) на самом деле служила обыкновенным прикрытием?»[625]. Однако даже в самолете Элиаде не до конца успокоился. Историку показалось странным, почему именно этот самолет практически пуст. Однако чета Элиаде благополучно добралась до цели — вскоре они уже восхищались показавшимися огнями Лиссабона.

ЛИССАБОН: СЛУЖБА ПРОПАГАНДЫ И ПРИСЯГА НА ВЕРНОСТЬ МАРШАЛУ АНТОНЕСКУ (1941 — 1944)

Вот таким образом Элиаде на четыре с половиной года, с середины февраля 1941-го до августа 1945 г., оказался заброшен в салазаровскую Португалию. Там 21 апреля 1941 г. новый атташе по печати и пропаганде вновь приступил к написанию дневника, начатого еще в Румынии (румынская часть, видимо, окончательно утеряна). Это помогало ему на данном этапе адаптации и с учетом «воздействия политического фактора» обрести себя и собраться с духом. Элиаде наконец обрел дипломатический статус; как же пережил молодой дипломат этот первый год в Португалии, год, отмеченный вступлением его родины в войну на стороне Гитлера? В воспоминаниях Элиаде сообщает, что утренние часы он проводит в посольстве, что он начал методически изучать португальский язык. Из дневника следует также, что его автор посвящает некоторую часть своего времени перечитыванию отдельных своих опубликованных произведений. Он восторгается собственной гениальностью. Лейтмотивом дневника являются его комментарии о собственном величии, которые нельзя читать без чувства неловкости. Так, 13 июня 1941 г., перечитав «Свадьбу в раю» и «Хулиганов», которых он скромно сравнивает с «Бесами» Достоевского, Элиаде пишет: «Никогда прежде не ощущал я с такой ясностью, что я — большой писатель». И даже: «Я настолько полно убежден в своей литературной гениальности, что задаю себе вопрос, не признак ли это старения». Мирче Элиаде только 34 года.

Однако все эти эмоции отходят на задний план при объявлении о вступлении Румынии в войну против СССР. Новый кондукатор Антонеску, очевидно, намеревается вернуть территории, отошедшие Советскому Союзу годом раньше (Бессарабию и Буковину). Элиаде отмечает, что он этого не ожидал. И вот настает 22 июня 1941 г. «Не могу еще раз не сказать, насколько этика англичан представляется мне смешной! — пишет человек, который потом в воспоминаниях будет говорить о своих «просоюзнических» чувствах. — Они молчат, когда Советы захватили Бессарабию, страны Балтии, половину Польши и часть Финляндии; но они выли по поводу Данцигского коридора, а теперь помогают Сталину во имя демократии, свободы и христианских ценностей!» К счастью, через несколько дней он услышит хорошие новости: «Вчера, — записывает он 30 июня, — первое немецкое сообщение с русского фронта меня немного успокоило». И признается: «Меня захлестывают пламенная любовь к родине, пылкий национализм. Ничем не могу заниматься после того, как Румыния вступила в войну. Не могу даже писать».