Александра Ленель-Лавастин - Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран

• Название: Забытый фашизм: Ионеско, Элиаде, Чоран
• Автор: Александра Ленель-Лавастин
• Издательство: Прогресс-Традиция
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-89826-270-9

Национальный вопрос особенно болезнен для стран, претерпевших национальное унижение. Таким унижением было поражение фашистской Румынии во Второй мировой войне. Одним из способов восстановления национального престижа является воздвижение на пьедестал исторических героев нации. Для Румынии ими стали выдающийся ученый М. Элиаде, известный публицист Э. Чоран и драматург с мировым именем Э. Ионеско.

Автор книги, не умаляя их профессиональных заслуг, сосредоточивает внимание на социально-политических взглядах, гражданской позиции в трагичные для страны годы фашизма. Доказывая на огромном фактическом материале их профашистские настроения, А. Ленель-Лавастин предостерегает современные поколения от некритической эйфории в отношении «великих румын», способной объективно привести к поддержке обретающего силу неофашизма.

Книга написана живым, ярким, нередко полемичным языком и предназначена для широкого круга читателей.

---

В 1941—1944 годах Элиаде опубликовал в португальских газетах и журналах около двух десятков статей (в частности, в журнале «Acção»), а в румынских — всего лишь несколько. В одной из этих последних, озаглавленной «Камоэнс и Эминеску» («Vremea» от 9.5.1943), содержались размышления, ранее опубликованные в одной из статей для «Acção». Элиаде пустился в ней в апологию «гения», присущего «латинской расе», так замечательно выразившегося у двух поэтов, родина которых была расположена в прямо противоположных концах Европы. (Между тем в письме к Гершому Шолему от 1972 г. Элиаде утверждал: «Находясь в Португалии, я не опубликовал ни единой статьи в румынских средствах массовой информации»[657].) Одна из самых странных составляющих «панлатинской» идеологии, на защиту которой встает дипломат-эрудит в это время, состоит в попытке исключить из числа латинских стран Францию (не считая, конечно, вишистского режима). В длинном эссе от 5 февраля 1942 г., также посвященном латинскому гению, чье заглавие «Latina ginta e regina» — это заглавие стихотворения (поэмы?) Эминеску, Элиаде открыто ополчился против демократической и «масонской» Франции и ее стремления «возглавлять» другие латинские нации. «В течение длительного времени, — объяснял он, — Франция выдвигала универсальные ценности: латинские же ценности, напротив, сами по себе и сами для себя выдвигались лишь в той мере, в какой они входили в ту духовную, культурную и политическую систему, за установление которой боролась демократическая Франция». Конечно, продолжает Элиаде, «в этом процессе развития были и перерывы, отличавшиеся иной тенденцией — именно на них маршал Петэн основывает свои надежды на французское Возрождение, которого все латинские народы желают от всей души». Непосредственно за похвалой в адрес вишистского режима и его главы следует поучительный экскурс во французскую историю При этом Элиаде уточняет, что «демократическую и универсалистскую Францию, ставшую «эпицентром масонского движения» не следует путать с реальной Францией — националистской и христианской»[658]. Ряд этих тезисов приводится затем в небольшой работе, которую он выпустил в Лиссабоне и Мадриде в 1943 г. вслед за «Салазаром» под названием «Os romenos — latinos de oriente»[659]. На сей раз Элиаде, разглагольствуя как доморощенный геополитик, излагает свою теорию, в соответствии с которой война с Советским Союзом означает не только «защиту христианских ценностей от евразийского мистицизма», но еще и защиту устья Дуная, от обладания которым зависит судьба части Европы.

12 января 1942 г. Элиаде выражает уверенность, что «эта война может продлиться еще 8, 10, 12 лет». Он все чаще испытывает приступы отчаяния. Ему скучно, он в меланхолии, он исписался, он распутничает (о, эта ужасная монотонность распутства! — записывает он в дневнике 6 июня 1942 г., полшестого утра, вернувшись домой после ночи, проведенной в лиссабонском квартале «красных фонарей»). К тому же 8 января в посольстве появляется некий Сергиу Лекка, который, кажется, питает к Элиаде особую неприязнь, — «утверждает, что я якобы работаю на немцев», говорит Элиаде, который, в свою очередь, подозревает Лекку в шпионаже на англичан. В довершение всего этот самый Лекка только что назначен главой Отдела прессы посольства. Элиаде рассматривает даже возможность быть отозванным в Бухарест. Затем он спохватывается. «Там я рискую быть арестованным как легионер или террорист», — делится он 10 января со своим дневником. Тем не менее 20 июня он все же решается подать заявление об отпуске и отправиться в Бухарест, в частности для того, чтобы добиться перевода в Рим (об этом говорит запись от 3 июля). Из служебного формуляра Элиаде, хранящегося в архивах МИДа Румынии, видно, что помимо соответствующего официального ходатайства его жена Нина пытается оказать ему поддержку — направляет в Бухарест угодливое письмо, адресат которого остается неизвестным (скорее всего, высокопоставленный чиновник из числа ее знакомых). В письме она объясняет, что «есть некоторые вопросы, которые он (Мирча) не может изложить письменно; особенно в отношении пропагандистских программ, которые довольно часто до вас не доходят»[660]. Существование официального ходатайства о переводе в Рим, о котором упоминается в дневнике, также подтверждено архивными документами. Элиаде представляет его 30 июля 1942 г. (телеграммой № 2005 Р.) Его преданная супруга немедленно берется за перо, чтобы подкрепить просьбу о переводе и одновременно — прошение о возведении в более высокий дипломатический ранг (советника)[661]. Нина пишет с этой целью два письма — от 8 июля 1942 г. некоему г-ну Бадаута, второе — какому-то «г-ну профессору». В обоих письмах затрагиваются вопросы продвижения ее мужа по службе и перевода в итальянскую столицу. Первое ходатайство удовлетворено, второе нет.

И в этот момент нежданно-негаданно им выпало счастье: Элиаде становится известно, что Салазар согласился его принять. Очарованный собеседником, Элиаде описывает в дневнике 7 июля 1942 г. его искренность, его «тонко очерченное и такое мужественное лицо», его «тихий теплый голос»[662]. Но тут он быстро спохватывается, что диктатор, которому очень хочется знать, присутствует ли в Румынии «фронтовой дух», хочет передать послание Антонеску. По сути, Салазар предлагает ему держать как можно больше войск в пределах внутренних границ. Приняв полученное к сведению, румынский почитатель Салазара направляется в Бухарест, куда он и прибудет 13 июля после двухдневной остановки в Берлине.

Пребывание в Бухаресте в июле 1942 г.: депортация румынских евреев

Как проводил Элиаде в 1942 г. отпуск в Бухаресте, ставший для него последней поездкой на родину? В соответствии с имевшейся договоренностью, менее чем через сутки после приезда историк имел почти часовую встречу с министром иностранных дел Михаем Антонеску. Элиаде передал ему послание Салазара, которое, кажется, Антонеску не убедило. Кроме того, отмечал он с раздражением, министр непрерывно его перебивал[663]. В дневнике Элиаде отмечал, что тогда, в июле 1942 г., он проводил утренние и дневные часы в министерстве. Это уточнение очень важно.

В этот момент румынские евреи переживали один из наиболее критических моментов своей истории. Румынская администрация развила кипучую деятельность. Десятки тысяч евреев Буковины и Бессарабии уже были убиты у порога родного дома или депортированы в Транснистрию (территория к востоку от Румынии, до 1941 г. относившаяся к Украине, а затем аннексированная румынской армией). Летом и осенью 1942 г. власти приняли решение депортировать также евреев из так называемого Старого королевства и из южной части Трансильвании. Составлялось расписание составов, которые должны были везти их в немецкие лагеря уничтожения. В конце концов эти планы не были реализованы: воздействие мировой общественности, непрерывные призывы к милосердию со стороны руководства еврейской общины и ряда политических деятелей (в том числе Юлиу Маню), наконец, молодого короля Михая и его матери — убедили маршала Антонеску отложить депортацию до 1943 г. Этот проект, сперва отложенный под сукно, впоследствии так никогда и не был реализован: основной причиной явился перелом в войне в конце 1942 г. в результате разгрома немецких и румынских войск под Сталинградом (который Элиаде считал «трагедией»). Румынские руководители были прагматиками; видя, что положение меняется и что Рейх вполне может потерпеть поражение, они с начала 1943 г. стали использовать евреев как разменную монету в грядущих переговорах, как средство, позволяющее улучшить имидж Румынии в глазах США и Великобритании. В этой связи Антонеску в 1943 г. рассматривал возможность репатриации некоторых категорий депортированных в Транснистрию, в первую очередь сирот. Затем возвращаться стали и другие евреи, но в мизерных количествах и к самому концу 1943 г.

В июле 1942 г. Мирча Элиаде проводил все время в министерстве иностранных дел; неужели до него действительно не дошли никакие слухи о депортации в Берген-Бельзен, в Освенцим? Совершенно ясно одно: он не мог совсем ничего не знать об участи евреев в Транснистрии, о перемещениях десятков тысяч человек во время долгих маршей смерти под конвоем румынских солдат. В это самое время посол Франции в Румынии Жак Трюэль постоянно направлял тревожные доклады в Виши. Их наличие заставляет думать, что в дипломатических кругах румынской столицы циркулировала соответствующая информация. Например, 29 июля 1942 г. — напоминаем, Элиаде не просто был в Бухаресте, он день и ночь обивал пороги в МИДе — французское дипломатическое представительство направило в Виши доклад о выражениях протеста в самой Румынии против обращения с евреями в Буковине, о петициях, направленных патриарху Румынии и немецкому послу, а также министру юстиции и высшему руководству страны. Названные петиции были подписаны многими видными деятелями либеральной и национал-крестьянской партий[664].