Исаак Бацер - Позывные из ночи

• Название: Позывные из ночи
• Автор: Исаак Бацер
• Издательство: Карельское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

От авторов. Эта повесть о патриотизме и мужестве разведчика Алексея Орлова и еще многих отважных людей. Не все герои этой книги сегодня с нами. Но все они в наших сердцах. Им посвящают славные свои дела те, кто бережно хранит память о минувшем.

Это — документальная повесть, ибо здесь нет выдуманных героев и событий, только некоторые фамилии мы сочли необходимым изменить.

---

— Вот что, Ефимыч, надежная квартира нужна. И надолго…

— Что ж. Поразмыслим. — Епифанов почесал в затылке. — Будет вам надежная квартирка. Только про меня там ни слова. А то с моей рекомендацией хозяин тебя немножко не так принять может. Он мужик серьезный. И силы немалой.

— А как он примет?

— Дубиной по голове и все. Так вот слушай. Путь твой будет в деревню Мунозеро. К Сергину. Почему туда, наверное, интересуешься. Сергии — кремень мужик. Слово у него твердое. Перед оккупантами шапку не ломит. А они все же верят ему. Самостоятельным хозяином считают. И потом деревенька удобная. Стоит она в стороне от проезжей дороги. Патрули редко туда заглядывают. Несподручно. Все же четыре километра в сторону.

— Что ж, я гляжу, эта квартирка в самый раз. Спасибо, старик.

В день, когда у Якова состоялся этот разговор с Епифановым, Николай Степанович Сергин вернулся к себе в Мунозеро раньше обычного. Вот уже год с лишним работал он бригадиром на лесозаготовках, но никак не мог привыкнуть к своей, как он ее именовал, холуйской должности. Совсем обнаглели «господа». Вот и сегодня староста Самойлов показывал ему бумажку, полученную от полевого начальника Ламбасручейского участка Александра Пернанена. Там черным по белому было написано: «Приказываю направить пять молодых девушек, которые должны явиться в понедельник утром в Ламбасручей для отправки дальше».

Каков новоиспеченный помещик! Подавай ему девушек, будто крепостные они. Никакой управы на него нет. Да и откуда управе быть, если этот «барин» на оккупантские штыки опирается.

Нелегко ему, Сергину, видеть это, да еще числиться в бригадирах. А всему причиной его дом. Оккупанты решили, что владелец лучшего в Мунозере дома обязательно будет «лояльным». Чего и говорить: дом у Николая Степановича действительно хорош. Недаром же при своих был взят на учет как произведение народного искусства.

Мунозеро расположено в стороне от проезжих дорог, и поэтому финны не держат здесь гарнизона. Но бывают все-таки наездами и тогда обязательно к Сергину на огонек заглядывают: о нем идет слава хлебосольного хозяина.

Когда над Заонежьем опустилась ночь оккупации, Сергии думал, что не вынесет этого. Ведь он в 1917 году был в особом отряде Красной гвардии, участвовал в боях против петлюровских банд, а потом уехал на север, где достраивал Мурманскую железную дорогу, и многие годы работал на транспорте. И надо же было случиться такому: перед самым началом войны заболел и не смог эвакуироваться. А кто поверит, что не смог. Скажут: Сергин дом свой бросить побоялся, по старой жизни соскучился.

И вот он меряет из угла в угол просторную горницу, этот высокий, могучий человек, то и дело одергивая на себе серую, сатиновую косоворотку. Лицо его, с крупными чертами, будто вырубленное из одного куска гранита, — то печальное, то гневное. Тяжелым камнем лежало на сердце у Сергина вынужденное бездействие. Но куда денешься: надо было жить, и он жил.

— Николай, ужинать пора! — позвала Сергина жена, Мария Антоновна. Он молча прошел на кухню.

— Гляди, Марья рыбников напекла, — заметила мать Сергина, Александра Федоровна, удивительно живая, бойкая на слово да и на работу старушка.

— Рыбники — это хорошо. — Сергин принял из рук жены большую кружку чаю. — Небось с заваркой туго уже у нас?

— Ничего, разживемся…

— У дорогих хозяев выменяем… Чтоб они сдохли! — сказал Сергин и уже совсем другим голосом продолжал. — Чем занимаюсь я? Господам услужаю. Вот такие руки в безделье держу. — И он приподнял над столом большие, натруженные ладони.

— Да брось ты, Колюша, печалиться, — вмешалась мать. — В гражданскую в стороне не остался. И в эту до тебя очередь дойдет.

— Где там… Ладно. Спать пора — вот что я вам скажу. С вечера ляжем — утром проснемся. Может детей своих во сне увидим.

Николай Степанович встал из-за стола и направился было в горницу. Остановился. Прислушался. Да, кто-то стучался в окно.

«Кого бог несет? — подумал Сергин. — Финны не так стучат. Они нетерпеливо тарабанят. А соседи, те в дверь и частыми ударами. Что же это я смотрю, — спохватился он. — Надо открывать». И Николай Степанович вышел в коридор, плотно притворив за собой дверь.

— Кто там? — спокойно спросил он.

— Открой, хозяин. Свои, — раздалось в ответ.

Сергин откинул щеколду. Перед ним стоял человек не очень высокого роста, но широкий в плечах. Одетый так, что его можно было счесть и за лесозаготовителя, и за рыбака, и просто за деревенского жителя. И все же в облике его было нечто такое, что резко отличало его от всех, с кем приходилось Сергину встречаться ежедневно.

— Так свой, говоришь, — заметил хозяин, прикрывая за гостем дверь и старательно задвигая щеколду.

— Свой. Как поживаешь, Николай Степанович.

— Ага, значит и по батюшке меня знаешь. А я вот что-то тебя не припомню. Кажись, разносолов за одним столом мы не едали, чаев не распивали…

— И припоминать не стоит.

— Это почему?

— Незачем зря голову ломать. Мы ведь никогда еще не встречались.

— Вот видишь: а говоришь — свой. Да еще, как живем спрашиваешь, — с явной настороженностью глядя на незваного гостя, бросил Сергии. — Так вот доложу я вам, уважаемый, хорошо живем. Преотлично. Кто работает, тот и живет ничего. Ну, а лодыри, конечно, ремни затягивают. И поделом им, лодырям.

— Ну ладно. Не надо ершиться, — примирительно заметил гость. — Проводи-ка лучше меня туда, где можно без свидетелей поговорить. — И опять в его интонации Сергин уловил нечто такое, что не позволило ему ослушаться.

— Без свидетелей, так без свидетелей. Пойдем на верхотуру, — и он повел гостя по скрипучей лестнице в комнатушку, где обычно веники впрок сушились.

— Банькой пахнет, — сказал незнакомец и широко улыбнулся. — Ох, и соскучился я по ней. — Затем он посмотрел прямо в глаза Сергину и совсем другим голосом произнес: — Так вот, Николай Степанович, я с той стороны.

— На той стороне Мунозера никто не живет, — безразлично отозвался Сергин, отлично понявший, о какой «той стороне» идет речь. Но виду не подавал. «А вдруг обман, — думал он, — вдруг этот человек подослан финской полицией. Слышал, что в других деревнях аресты были. Может, хотят проверить, как я отнесусь к партизану, а затем расправятся со мной и моей семьей».

— Не веришь, значит? Что ж, понимаю.

— Зовут-то тебя как? — выдавил из себя Сергин.

— Зовут Яковом, а по фамилии — врать не хочу, — ответил незнакомец, а потом участливо добавил. — Боишься провокации? Понимаю. Да только пора научиться отличать сокола от ворона. А для порядка вот мои визитные карточки, — и незнакомец извлек из-за пазухи свежие номера газет «Правда» и «Ленинское знамя». — А еще тебе вот что скажу: дочка Елизавета из Ижевска привет шлет. Все у нее хорошо.

— Свой! — вырвалось из самого сердца Сергина. — Наконец-то!

— Вот что, отец, — сказал Яков. — Сможем ли вдвоем у тебя укрыться на некоторое время?

— Что за вопрос!

— Хорошо. Тогда жди завтра в это же время. Если в доме будут посторонние… — он на минуту призадумался. — Вот что, повесь тогда перед крыльцом полотенце. На просушку.

— Ясно.

— Тогда до завтра.

Они спустились вниз. И Яков, убедившись в том, что улица пуста, исчез за дверью. Сергин видел, как он прошел мимо окна и сразу растаял в ночной мгле.

Но недалеко ушел Яков. Теперь он обязан был проверить, как будет вести себя Сергин после этого посещения. Ведь речь шла об устройстве здесь зимней конспиративной квартиры. И надо было на все сто процентов убедиться в преданности хозяина, прежде чем сполна довериться ему. «Как поступил бы предатель? — мысленно рассуждал Яков. — Не сразу, конечно, но этой же ночью он сообщил бы полиции о незваном госте».

Долго и терпеливо выжидал разведчик за домом. Все было спокойно. Едва только небо посветлело, как он вернулся на свою базу.

Вскоре Яков обосновался в доме Сергина вместе со своим боевым товарищем.

— Куда нас, Степаныч, определить намерен? — спросил он у хозяина, когда вновь переступил порог этого дома.

— Это я уже обдумал, — ответил Сергин и повел гостей на чердак. — Здесь вам удобно будет. Из этого окошка подъезды к дому хорошо видны. Смекаете? Теперь давайте договоримся об остальном. Как радиобандуру лучше упрятать, сами думайте. Парни, гляжу, смекалистые. А кое о чем скажу. Ну, во-первых, чердак я ваш всегда запирать буду на висячий замок. Так что пока я, жена или бабка о себе знать не дадим, вы особенно здесь не громыхайте. Без танцев. Танцевать после войны будем.

— Не худо бы и сейчас, — заметил Орлов. — У вашего старосты Самойлова невестка, одним глазком видел, приятная.

— И про невестку уже знаешь. Остер глаз у тебя.

— Это я так, в шутку. Что до глаза, то он не у меня, у Васильева остер. А скажи-ка, Степаныч, что из себя представляет Самойлов?