Исаак Бацер - Позывные из ночи

• Название: Позывные из ночи
• Автор: Исаак Бацер
• Издательство: Карельское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1965

От авторов. Эта повесть о патриотизме и мужестве разведчика Алексея Орлова и еще многих отважных людей. Не все герои этой книги сегодня с нами. Но все они в наших сердцах. Им посвящают славные свои дела те, кто бережно хранит память о минувшем.

Это — документальная повесть, ибо здесь нет выдуманных героев и событий, только некоторые фамилии мы сочли необходимым изменить.

---

— Для рыбалки и охоты лучшего места нет, — поддержал Самойлов.

— Помнится мне, Дмитрий Гаврилович, ты на рыбалку в другое место ездил… — намекнул Яков на недавние подвиги Самойлова.

— Тогда я рыбу глушил, — отшутился старик, лукаво улыбаясь. — А тут мы с тобой по-старинному, с удочкой будем баловаться.

Яков смотрел на всех сидящих за столом, и на душе у него было по-праздничному тепло. Какие замечательные люди. Вот хотя бы Николай Степанович. Такой груз нес на своих плечах, особенно эти последние месяцы. А ведь никогда и вида не подал, на лезвии бритвы ходил и молчал. Сколько раз бывали облавы, сколько раз над всеми нависала опасность. Они-то, разведчики, знали, на что шли; такая уж у них рисковая работа… Но Сергины рисковали ничуть не меньше. В случае провала всех их расстреляли бы оккупанты.

О пережитом думал в эти минуты и Николай Степанович: о том, что нашел все-таки настоящее место в строю, о том, что сможет теперь смело глядеть в глаза дочери, когда встретится с ней, что навсегда родными, близкими останутся для него люди, с кем делил опасность, что помогли ему вновь уверовать в свои силы.

— Живем, Яша! — весело сказал бесконечно счастливый Сергин.

— Не столько Яша, сколько Алеша.

— Как?

— А так. Разрешите познакомиться: Алексей Орлов.

— Орлов?! Что я говорил! Дмитрий Гаврилович, Яшка-то и есть Орлов! — крикнул Сергин Самойлову.

И все враз заговорили, стали чокаться с Алексеем, пожимать ему руки.

— Так вот он какой — Орлов, — вслух выразил то, о чем думали все, Дмитрий Гаврилович. И ростом не шибко высок, и в плечах не косая сажень. Человек как человек. Вроде нас. А какие дела воротил! Здорово ты, Алексей… По батюшке-то как?

— Михайлович.

— Здорово ты, Алексей Михайлович, оккупантам насолил. То-то они твою головушку в марках на тысячи оценили, да еще муки в придачу предлагали. Не вышел ихний номерок! Никто на их муку не позарился.

— Потому не вышел, что народ у нас замечательный. А я что: рядовой солдат.

— Это ты брось, Алеша, — прервал его Сергин. — Не знаю, в каких ты званиях ходишь, какие лычки нашиваешь, а только, если нас спросить, то мы тебя не менее чем в генералах числим.

— Это ты уж слишком хватил, — смущенно заговорил Алексей. — А о делах — правильно сказано. Много у нас дел впереди. Вот я молотобойцем и кузнецом до войны был. Уж сделаешь вещь, так видно: вещь! Истосковались руки по настоящей работе, по такой работе, что жизнь украшает, людей кормит, силу стране дает.

Я, между прочим, в начале войны у одного учителя скрывался. Хороший человек. Так вот от нечего делать прочитал я там старинную книгу о нашей Карелии. В ней рассказывалось, как писец Никита Панин и подьячий Семен Копылов лет триста назад этот край заонежский описывали и по цареву указу каждой деревне название давали. Едут они через одну деревню и видят: двое с молотом управляются. Вот и решили дать этой деревне название — Кузнецы. А Толвую они так назвали, потому что видели — толкутся там люди… Так вот и подумал я: живи Никита Панин в нынешнее время, какие бы замечательные названия нашим деревням и селам мог бы он дать. Потому что со смыслом привыкли жить люди у нас, с большим смыслом. Вот ваше Мунозеро я бы Героевым назвал. Потому что все вы — герои.

— Вот кончится война, — продолжал Алексей мечтательно, — вернутся домой солдаты, и такие дела пойдут, — закачаешься! — Верно, Коля?

— Верно, — ответил Филатов и предложил выпить за то, что после войны будет.

Долго шла в этот вечер задушевная беседа в сергинском доме, как будто хотели люди высказать все, что накопилось на душе за эти трудные годы.

А с первыми лучами солнца все уже были на ногах. Предстояло завершить формирование отряда, позаботиться о том, чтобы в окрестных деревнях поскорее наладилась прерванная войной привычная советская жизнь.

И еще одна цель была у Орлова: выяснить, не скрывается ли где в этих местах Зайков, повинный в гибели стольких хороших людей.

От деревни к деревне двигались Орлов и его товарищи. И всюду, куда они приходили, их радостно встречало население, освобожденное от фашистского рабства. За всю свою жизнь не произнес Яков столько речей, не пожал столько рук, сколько в эти немногие дни.

На следы Зайкова так и не смог напасть Человека со сходными приметами многие видели вместе с полицейскими. Известно было также, что участвовал он и в допросах, и в обысках. А вот куда затем скрылся, никто не знал.

Другого же своего давнего «приятеля» Орлов как-то встретил.

Проводя митинг в одной из деревень, он обратил внимание на румяного человека, растягивающего сочные губы в улыбке. Он непрерывно аплодировал и громче всех кричал «ура».

«Где я его видел? — мучительно думал Орлов. — Где?» Когда окончился митинг, он будто невзначай вплотную подошел к этому человеку и пристально поглядел в его круглые красноватые глаза. Тот сразу же перехватил этот взгляд и как ни в чем не бывало сказал:

— Поздравляю, дорогой товарищ Орлов! Всех вас, дорогие освободители, поздравляю! Заходите, заходите. Гостями будете. У нас так принято: гость на порог, ставь чай да пирог…

«Лимонов! Он!» — осенило Орлова. Вслух сказал:

— Значит, чай да пирог будут?

— Что за вопрос! И самогончик найдется! Первый сорт! Помните, вы у меня чаевничали, а потом еще в Ламбасручей отправились…

— Помню, помню… А вы, кажется, после этого тоже кой-куда подались? Припоминаете?..

В глазах у Лимонова на мгновенье вспыхнули беспокойные огоньки, но он продолжал словесную игру, делая вид, что не понял, о чем ведет речь разведчик.

— Домосед я. Вас проводил и на боковую…

— Врешь, мразь! — сорвался Орлов. — Кто по моему следу карателей с собаками пустил? Кто всю деревню в кулак зажал? Кто в полиции сребреники получал?

Лимонов побледнел и неожиданно бухнулся на колени.

— Простите, товарищ Орлов. Невиновный я. Они заставили меня и старостой и доносчиком быть. Не доложил бы про вас, самому головы не сносить.

Алексей с омерзением смотрел на предателя, который готов был валяться в ногах у любого, от кого зависело его благополучие. И волк, и шакал жили в этом человеке одновременно.

— Не мне тебя прощать, Лимонов, не мне тебя судить. Народ, вот кто решит твою судьбу, — и Орлов указал на тесно обступивших их людей. — Не меня ты продал оккупантам. Всех их продал, Родиной торговал. А за это никто не простит. Так что умел пакостить, умей и ответ держать перед советской нашей властью.

И теперь, уже обращаясь ко всем, добавил:

— А нам в поход пора. Война еще не окончилась.

Вскоре отряд сосредоточился в покинутом противником Ламбасручье. Это село хорошо было знакомо Орлову: ведь именно он возглавлял рейд, в результате которого здесь был уничтожен фашистский наместник Пернанен.

Алексей рассказывал Сергину и Самойлову о своей встрече с Лимоновым, когда в комнату вошла Маша.

— Шифровка. Срочная! — сказала она, протягивая разведчику листок, покрытый цифрами.

Орлов склонился над радиограммой.

— Порядок, — сказал он, — полный порядок! Приказано двигаться к Петрозаводску. Так что к разлуке, дорогие мои товарищи, дело идет…

Крепко обнялись боевые друзья. А на следующее утро с рассветом на восьми лодках отплыл отряд Орлова в Петрозаводск. День обещал быть исключительно ясным. Глядя на то, как празднично золотится горизонт, Алексей заметил:

— Взгляните, солнце снова взошло над Заонежьем.

Глава 11 ЗДРАВСТВУЙ, ПЕТРОЗАВОДСК!

Еще до отплытия из преобразившегося, как бы проснувшегося после долгого и тяжелого сна, Ламбасручья разведчики вновь связались по радио со своим командованием. Интересовал один вопрос: если врат еще не изгнан из Петрозаводска, что предпринимать группе Орлова. Ответ последовал незамедлительно: двигаться к Ивановским островам и постоянно поддерживать связь.

И вот уже плещет онежская волна за бортом. Алексей Орлов то и дело посматривает на небо. Не угрожает ли шторм его маленькой флотилии. Нет, погода на редкость хорошая, такая же ясная и солнечная, как в первый день войны.

Орлов окидывает взглядом своих боевых товарищей. Да, к мирной жизни дело идет. Вот и Маша с Ларисой заговорили между собой о нарядах. Что ж, скоро и наряды понадобятся. Девушки мужественно вынесли все тяготы нелегкой работы в тылу у врага. И выглядят неплохо. Машина нога почти поправилась. А вот у Филатова очень болезненный вид. Надо будет показать его врачу. А самому первым делом к семье съездить, — думает Орлов. — Только бы поскорее добить врага.

Ночевали на островах. А утром тридцатого июня снова пустились в путь. К полудню достигли Ивановских островов. Снова связались по радио и получили указание направиться в город. И вот — Петрозаводск, озаренный солнцем и людской радостью.