Виктор Вучетич - Поединок. Выпуск 3

• Название: Поединок. Выпуск 3
• Автор: Виктор Вучетич
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1977

В третьем выпуске ежегодника «Поединок» публикуются приключенческие повести и рассказы московских писателей. Теме революции и гражданской войны посвящены повести и рассказы Ю. Авдеенко, В. Вучетича. О мужестве и героизме советских людей в наши дни рассказывают А. Ромов, Н. Коротеев и др.

Сборник посвящается 60-летию Великого Октября.

---

Его можно принять за коммивояжера. Интересно, какими он на этот раз запасся документами? Он предпочел легальный, открытый въезд в страну. Но это совсем не означало, что вот сейчас, немедленно, он не попытается нырнуть в бездну и исчезнуть с наших глаз.

В прошлый раз он решался делать далекие поездки.

Итак, он снял шляпу, вытер белым платком пот со лба...

Нейхольд, перекидывая из одного угла рта в другой сигарету, бесстрастно смотрел на приближавшихся пассажиров. Жест приезжего не вызвал у него никаких эмоций. И все же!

В общем круговороте, в вокзальном хаосе мы уловили наметившееся целеустремленное движение человека. Это — шофер такси. На голове у него форменная кепочка. Сравнительно молодой, лет двадцати пяти. Он лениво двинулся сквозь хаотический поток. Шел не торопясь, небрежно, полы пиджака нараспашку, в зубах сигарета. Он шел, имея цель, как бы пронизывая хаос насквозь...

Остановился у киоска с сигаретами, прошелся вдоль книжного прилавка, подбросил в руке связку ключей. Профессиональный жест шофера. Через минуту он оказался за рулем в такси. К нему подходили пассажиры и тут же отходили. Он отказывался ехать...

На привокзальной площади — интересующий нас господин. Поглядывая поверх снующих пассажиров, он направился к машине, где сидел за рулем тот самый таксист. Сел в машину. Такси медленно тронулось, пристроилось к веренице других машин на выезде со стоянки.

В какой-то степени эта комбинация вносила поправки в подготовленную нами встречу. Он сел к «своему». Это усложняло наблюдение, требовало особой осторожности. Но мы его ждали — стало быть, готовились и к неожиданностям.

Мы знали, что некто Сальге приехал туристом. Через несколько минут мне доложили, что на этот раз Сальге приехал под Именем Иоахима Пайпера, что господину Пайперу забронирован номер в гостинице «Украина».

Все развивалось по классической схеме. Мы знали, что он приехал, установили, под каким именем, знали, куда он проследует с аэродрома. Но с этим господином требовалась удвоенная осторожность.

Его надо было встречать в пунктах его назначения, а не сопровождать, не идти за ним следом.

А Нейхольд все еще кого-то ждал на аэродроме. Не понадобилась же ему в его журналистских целях затянувшаяся прогулка на аэровокзале. Нет, случайной эта прогулка быть не могла. Нейхольд присутствовал на аэровокзале, когда прибыл Сальге, как когда-то Сальге провожал его, Нейхольда, в Париж, наблюдая за его посадкой в самолет со стороны...

2

Не так все начиналось пять лет назад...

Поздним вечером в городское отделение милиции небольшого подмосковного городка явилась Клавдия Ивановна Шкаликова — пожилая женщина, местная жительница. Она всех знала в городе и ее все знали. Тихий, небольшой городишко, заглубленный в лесные массивы, которые можно считать предплечьем Брянских лесов. В городке — швейная фабрика, вот и вся его промышленность. В пригородах — пионерские лагеря. Колхозная земля начинается сразу же за городской чертой.

Она вошла к дежурному по отделению милиции в двенадцатом часу ночи. Старшина дремал, уронив голову на стол. Происшествия, когда требовалось бы вмешательство милиции, в городке были редки.

Он проснулся от стука входной двери, поднял голову и протер глаза. Шкаликова... Он сразу узнал ее. Она жила на соседней улице. Ее плотная, полнеющая фигура, ее круглое лицо с доброй улыбкой примелькалось ему в городе. Сейчас она была явно не в себе. У нее подрагивали губы, а в глазах стояли слезы.

Она подошла к барьеру и тихо сказала:

— Сынок! Ты уж извиняй меня! Где Иван Иванович?

— Начальник? — переспросил старшина. — Спит он... Отдыхает!

Сон ушел. Старшина подтянулся, сообразив, что не на огонек зашла Шкаликова в милицию.

— Что случилось?

Шкаликова наклонилась было ближе, но, с сомнением оглядев старшину, отодвинулась.

— Нет, сынок... — ответила она как бы самой себе. — Иван Иванович мне нужен...

— Какая срочность? Приходите, Клавдия Ивановна, утром...

Шкаликова рассказывала потом, что уже было и собралась все отложить до утра. Она уже было и к двери пошла, но вернулась.

— Нельзя утром... Буди начальника!

В голосе ее послышалось что-то такое, отчего старшина сдался.

Старшина поднял телефонную трубку...

Это произошло недавно, полчаса назад... Ее дочка, Леночка, сидела у открытого окна и читала.

Кто-то постучал снаружи пальцами о подоконник. В саду было темно. На свет из окна вышел незнакомый человек.

— Дочка! Разбуди отца!

Здесь Шкаликова проснулась, услышав сквозь сон мужской голос.

— Кого? — удивленно воскликнула девочка. Удивиться было чему. Прошло пятнадцать лет без малого, как ее отец утонул. Кто из близких не знал этого?

— Отца позови! — повторил незнакомец. И уже нетерпение слышалось в его голосе.

Шкаликова встала, накинула платье. Разговор у окна продолжался.

— Дома отец-то? — продолжал незнакомец.

— Мама! Мама! — позвала Леночка. — Тут папу спрашивают...

— Отец-то где? — опять послышался голос незнакомца.

— Он умер... И давно... Пятнадцать лет прошло, как умер...

Шкаликова вышла в комнату. Она успела увидеть смуглое лицо, приметила даже раздражение в лице незнакомца... И все исчезло. Шорох за стеной, тишина. Шкаликова быстро подошла к окну. Из сада к подоконнику тянулись ветви старой яблони. Тут же стеной стояла гряда густых вишневых деревьев. Сквозь них ничего не было видно. Словно бы под окном никто и не стучался.

— Кто здесь был? — спросила Шкаликова у дочери.

— Не знаю... Какой-то человек... Я боюсь, мама! Кто это был?

Руки у дочери дрожали.

— Я боюсь, мама! Почему он не знал, что папка умер? Почему? Кто он такой?

Шкаликова погасила огонь, закрыла окно. Приказав Леночке спать, торопливо оделась и задами, огородами вышла к милиции.

— Почему он не знал, что мой муж умер? — приступила она к Ивану Ивановичу, когда он пришел в отделение.

Иван Иванович был старым оперативным работником. Именно оперативная работа приучила его не отмахиваться от трудноуловимых, невыраженных впечатлений. Худой, немного уже сгорбленный, но собранный как пружина человек, он сумел уцепиться за почти неуловимое в рассказе Шкаликовой. Ответил как бы успокаивая ее, чтобы еще больше обострить ее чувства.

— Что же тут удивительного, Клавдия Ивановна? Разве все должны знать, что ваш муж умер? Были же товарищи, друзья...

— Ни друзей, ни товарищей у него не было...

— Так уж вы всех и должны помнить. Может быть, какой-нибудь фронтовой товарищ вспомнил?

— Это с того света надо товарищу явиться, чтобы не знать.

— Может быть, где воевали вместе?

— Может быть... — с немалой вдруг долей иронии согласилась Шкаликова. — Всю войну мой муж в плену был!

Иван Иванович ничего сразу не ответил. Пока еще очень смутно? но все же вырисовывалось объяснение ночного визита. Вместе были в плену. Шкаликов прошел комиссию, преступлений против Родины в плену не совершил. А этот незнакомец мог быть и связан преступлениями с захватчиками, мог он отбывать и наказание. Вышел... Прошли годы. Решил повидаться с сотоварищем по плену. Но осторожен, всего боится... Чего же ему бояться? В городок приехал повидать товарища, товарищ умер. Час поздний... Повернулся и ушел. С женой товарища не захотел увидеться. Почему?

Шкаликов умер задолго до того, как Иван Иванович пришел работать в городок. В ту ночную встречу Иван Иванович был совершенно неподготовлен для разговора. Он посмотрел на часы. Еще не отошел из городка ночной автобус последнего рейса. Он приказал ночному патрулю проехать к автобусной остановке, задержать незнакомца со смуглым лицом и выяснить его личность.

А со Шкаликовой продолжал в раздумчивом ритме разговор.

— Вы думаете, Клавдия Ивановна, что это кто-то из знакомых его по плену?

— Только по плену и были у него знакомые. Он бежал из плена. Сам мне рассказывал.

Вот еще объяснение. Может быть, кто-то из бежавших с ним из плена. Но тогда стеснительность этого человека тем более необъяснима.

Иван Иванович попытался сопоставить все во времени и задал всего лишь уточняющий вопрос:

— Когда умер ваш муж?

И вдруг ошеломляющий ответ:

— Он не умер... Он жив!

— Сбежал, что ли? К другой ушел?

— Утонул... На льду около полыньи нашли его телогрейку... А на самом деле не умер он... И к другой не уходил!

Несколько позже Шкаликова при мне повторила свой рассказ. Мешались в этом рассказе вещи вполне понятные и вещи, заставляющие задуматься...

— Получила я открытку — пропал без вести... — рассказывала Шкаликова. — Не похоронная! А что это означает: пропал без вести? Где он? Какое ему лихо? Слезы душат! Долгие ночи все о нем думаю. Из-под венца на войну ушел... А тут эвакуация. Отступ в Сибирь... Мыкалась одна, как могла. Первенький наш глотошную в дороге схватил. Умер... Войне кончаться — явился...