Александра Маринина - Фантом памяти

• Название: Фантом памяти
• Автор: Александра Маринина
• Жанр: Детектив
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-04145-1, 5-699-10380-5

Почти два напряженных и плодотворных года жизни выпали из памяти преуспевающего писателя Андрея Корина. Считается, что это последствия автокатастрофы. Но чем энергичнее пытается Андрей восстановить утраченное время, тем очевиднее - причина гораздо глубже. Словно в зеркало вглядывается он в окружающих, по крохам собирая прошлое. И все чаще взгляд его обращается на самого себя, ибо именно в нем таится причина этой странной амнезии. Какой поступок в прошлом заставил сознание Андрея вытеснить из памяти кусок жизни? Кто вокруг - друзья или враги? Откуда исходит опасность - ведь на него дважды покушались? И что откроется взору, когда его память внезапно прозреет?..

---

Муся глянула удивленно и недоверчиво.

- Неужели ты согласился? Ты же так не хотел, ты много раз мне об этом говорил...

- В том-то и дело, - я удрученно вздохнул. - Не хотел - не хотел, а вот сломался. Знать бы, на чем именно. Может, я был чем-то расстроен, удручен или, наоборот, сильно радовался, пребывал в радужном настроении. А? Не знаешь?

- Когда это случилось? - Муся слегка нахмурилась, снова открыла свой органайзер, приготовилась листать.

- Не могу сказать точно, но судя по всему, в феврале или марте. То есть после того, как я закончил "Треугольный метр".

Муся пошелестела страницами, побегала глазами по строчкам, усеянным плотными мелкими буковками, покачала головой.

- Ничего такого... В феврале у тебя было пять интервью газетам, еще два для журналов, два выступления по телевидению и три по радио. В марте поспокойнее, всего четыре интервью для прессы, одна запись на телевидении, и, насколько я помню, никто тебя не разозлил и не расстроил, никаких скандалов. Еще мы с тобой ездили в Лейпциг на книжную ярмарку, у тебя там были две встречи с читателями, все прошло очень спокойно и достойно. Между прочим, в Лейпциг приезжала твоя дама из Франкфурта, повидаться. Ты был очень доволен. Плохих рецензий на твои книги тоже не было. Нет, внешне ничего такого, что могло бы тебя подкосить, я не нахожу. Но, Андрей, - Муся закрыла органайзер, сняла очки, аккуратно вложила их в дорогой кожаный футляр с эмблемой Версаче, - я не могу быть авторитетным источником информации в таких вопросах. Твоя внешняя жизнь проходит на моих глазах, но что происходит у тебя внутри, знаешь только ты сам. Со мной ты не делишься. У тебя нередко бывает плохое настроение, ты впадаешь в депрессии, но ни разу за все годы, что мы с тобой работаем, ты не поделился со мной, не сказал о причинах. Ты это не обсуждаешь. Ради бога, пойми меня правильно, это не в упрек я говорю, я только констатирую, что мы с тобой добрые товарищи, деловые партнеры, но не друзья. Может быть, тебе лучше поговорить об этом с Линой?

- Не хочу, - разочарованно буркнул я.

- Почему же?

- Потому что как только Лина узнает, что я согласился работать над книгой о Верочке, она меня поедом съест. Лина - нормальная баба, тем более крутится в бизнесе. Она прекрасно понимает, что книга о сестре не будет иметь и не может иметь коммерческого успеха. И потом, Лина не только нормальная баба, но и нормальная невестка. Она не придет в восторг от того, что матушка имеет на меня влияние большее, чем жена. Одно дело, если я скажу, что принял решение сам. И совсем другое - если придется признаваться, что маман мне это решение навязала, и при этом я даже не представляю, каким образом.

- Сочувствую, - Муся кивнула, но губы ее не смогли скрыть своего намерения растянуться в насмешливой улыбке. - Когда свекровь и невестка не пылают друг к другу нежными чувствами, мужчина всегда оказывается крайним. Ему приходится выбирать, кого из них двоих он любит больше. Если сможет выбрать навлечет на себя гнев отвергнутой стороны. А если не сможет, будет вертеться, как уж на сковородке, чтобы для обеих быть хорошим.

- То есть ты считаешь, что я веду себя неправильно?- с сарказмом, как мне показалось, спросил я. - Верчусь, как уж на сковородке, чтобы всем угодить?

- Что ты, Корин, как я могу тебя осуждать? - рассмеялась она. - Ты такой, какой есть, и я тебя таким полностью принимаю. Если бы ты был другим, если бы у тебя был другой характер и другой менталитет, ты бы писал совсем другие книги, и совершенно неизвестно, были бы они такими же популярными и любимыми или нет. Ради бога, не вздумай меняться, иначе читатели потеряют своего любимого автора, а я - основной источник материальных средств.

Вот что меня всегда умиляло в Мусе, так это ее умение быть циничной с такой неподражаемой и интеллигентной откровенностью, что даже обижаться невозможно. Ну скажите, кому вы позволили бы сказать, что вас любят и ценят только за то, что вы даете заработать?

Я пошел провожать Мусю к воротам больничного парка, рядом с которыми она оставила машину. Задумчиво постоял пару минут, глядя вслед ее тающему в сумерках белоснежному авто, и прислушался к себе. Может, прогуляться, сделать пару кругов по аллеям? И снова нахлынул страх. Если бы рядом были Павел Петрович и Елена - тогда другое дело. Я только-только восстановил душевное равновесие, убедил себя в том, что никто в меня не стрелял и убить не пытался. А вдруг снова что-нибудь случится? Пусть даже и не в самом деле, пусть мне только померещится, но я опять начну волноваться, дергаться и психовать. А ведь основания, если вспомнить Мусин рассказ, у меня есть. Я собирал материал о преступлениях, совершаемых чиновниками МВД. И чего я там насобирал? Завтра Муся привезет мне ноутбук, и многое прояснится. А пока не буду рисковать и тихо-мирно отправлюсь прямиком в корпус по ярко освещенной дорожке.

- Лето опять жаркое будет, - послышался рядом чей-то хрипловатый голос.

Я вздрогнул, обернулся. Но это был всего лишь Фомич, местный сантехник, перманентно поддатый, но аккуратный и мастеровитый. Всеведущий блюститель экономности речи Еж Петрович рассказывал, что Фомич на самом деле имеет совсем другое отчество (я забыл, какое именно), а вот фамилия у него Фомичев, работает он здесь с незапамятных времен и помнит многих именитых пенсионеров, поправлявших здоровье после долгих лет многотрудного служения отечеству в аппарате ЦК партии всей страны и союзных республик. На вид Фомичу было лет семьдесят, но я подозревал, что ему куда меньше, ведь постоянное употребление горячительного не способствует цветущей внешности. Был он общительным, но ненавязчивым, выдрессированным жесткими требованиями, предъявляемыми к дисциплине допущенного к важным особам персонала. Ежели гуляющему экс-руководителю захочется поболтать - мы всегда с нашим удовольствием, а ежели человеку помолчать охота - мешать не станем. Думаю, что и выпивать на работе Фомич начал только в последние несколько лет, иначе в санатории не удержался бы.

Насчет "поболтать" я был не против, учитывая недавно пережитый приступ страха: лучше дойти до корпуса в обществе Фомича, так оно спокойнее. Обменявшись дежурными репликами о погоде, мы плавно сползли на политику, с нее - на экономику, а с экономической тематики оказалось рукой подать до проблемы акцизов на спиртное и сигареты, на фоне чего немедленно возникла проблема хорошего, но дорогого и дешевого, но поддельного. В данном вопросе Фомич оказался крупным специалистом, и я с любопытством слушал его печальную повесть о мучениях, связанных с тем, что в тех палатках, до которых он может дойти пешком, продается черт-те что, а в Москву выбираться ему сложно. Своей машины нет, до платформы, с которой можно уехать на электричке, идет автобус, но в выходные дни в него не втиснешься, а в будни - по времени неудобно, вечером рейсы редкие, пока дождешься, пока доедешь до платформы, пока до Москвы да пока еще до толкового магазина доберешься, ведь в палатках возле вокзала еще больше паленой туфты продается, чем даже за городом, а потом еще обратный путь... Фомич легко оперировал минутами, интервалами между электричками, километрами и названиями магазинов, и было понятно, что тема эта у него наболевшая и хорошо "обтоптанная" собственными опытом и ревматическими ногами. В какой-то момент я до такой степени проникся сочувствием к пожилому сантехнику, что предложил ему поделиться имеющимися у меня запасами хорошего спиртного. Фомич поломался для виду, ловко вворачивая в свое благодарное бормотание словечки вроде "неудобно" и "не положено", но терпеливо ждал на скамеечке возле корпуса, пока я поднимался к себе и выбирал бутылки.

- Спасибо, Андрей Михалыч, - прочувствованно сказал он, с трепетом глядя на плотный пластиковый пакет, в котором нежно позвякивали три бутылки финская водка, французский коньяк и итальянское красное вино. - Дай вам бог здоровья и невесту хорошую.

- Зачем мне невеста, у меня жена есть, уже даже вторая, улыбнулся я.

- Ну, где вторая, там и третья, - философски заметил Фомич. Зарекаться от такого дела не следует. К вам две разные приезжают, а с третьей в парке гуляете, стало быть, все еще впереди.

Ух ты! Ну и глаз у нашего вечно пьяненького сантехника! "Две разные" - это, надо полагать, Лина и Муся, а гуляю я с Мимозочкой. Это что же, он про всех обитателей санатория информацию собирает? Впрочем, чего удивляться, при прежних-то порядках здесь небось все, включая сантехников и кочегаров, работали или в КГБ, или на КГБ, вот навык и остался. Крепкий, видать, навык, даже алкоголь его не берет.

Внезапно меня посетила мысль абсолютно, на второй взгляд, дурацкая, но на первый - показавшаяся мне правильной и перспективной. А если со мной снова случится неприятность вроде той, когда в меня не то стреляли, не то нет? Фомич - прекрасный наблюдатель, у него всегда можно будет узнать, не видел ли он чего-то странного, необычного, может, незнакомого человека, чужую машину... С Фомичом надо дружить.