Иларион (Алфеев) - Иларион (Алфеев) Духовный мир преподобного Исаака Сирина

• Название: Иларион (Алфеев) Духовный мир преподобного Исаака Сирина
• Автор: Иларион (Алфеев)
• Жанр: Религия
• Год: 2005
• ISBN: ISBN 5–89329–479–3

Книга православного богослова и патролога, доктора философии Оксфордского Университета, доктора богословия Свято–Сергиевского Православного Богословского Института в Париже епископа Илариона (Алфеева) является первой в современной богословской науке монографией, посвященной великому Отцу Церкви VII века.

На материале широко известных «Слов подвижнических», а также недавно открытых Бесед «О божественных тайнах и о духовной жизни» Исаака Сирина автор реконструирует богословскую систему сирийского писателя–отшельника, анализирует его аскетическое и мистическое учение. Речь в книге идет о любви Бога к человеку и любви человека к Богу, об искушениях и богооставленности, о смирении и слезах покаяния, о молитве и мистических озарениях, о жизни после смерти и о последних временах.

Для всех, кто стремится приблизиться к Богу.

---

Хотя Давид в псалмах называет Бога правосудным и справедливым [201] , Сын Божий показал, что Он скорее благ и благостен, — подчеркивает Исаак. Христос подтвердил «неправосудие» Божие и Его благость притчами о работниках в винограднике и о блудном сыне [202] , но еще более Своим искупительным подвигом, совершенным для спасения грешников. «Где же правосудие Божие? В том, что мы грешники, а Христос за нас умер?» — спрашивает Исаак [203] . В другом месте он говорит решительно: «В учении Христа нигде не упоминается о правосудии» [204] .

По мнению Исаака, не следует понимать буквально те ветхозаветные тексты, где речь идет о ярости Божией, о Его гневе, ненависти или ревности. Все это — «немощные» имена, не соответствующие величию и благости Создателя: Как имена и названия страстей, таких как гнев, ярость и суд, несоответственны и весьма немощны, когда используются по отношению к Богу… точно так же несоответственными и низменными являются те немощные слова, которые Писание употребляет в отношении пришествия Спасителя: они гораздо более немощны, чем истинная причина Его домостроительства по отношению к мирам… [205]

Если в Писании встречаются подобные антропоморфические термины, они употребляются там в переносном смысле, ибо Бог никогда не делает чего–либо из гнева, ненависти или ревности: все это чуждо естеству Его. Так как новозаветное откровение приблизило нас к правильному понятию о Боге, мы должны видеть под буквой Ветхого Завета сокровенный и путеводный Промысл Божий, а не воспринимать все буквально, как написано [206] . «Бойся Бога из любви, а не из–за того, что Его считают жестоким», — говорит Исаак [207] .

Если Бог есть Любовь, то всякий человек, достигший совершенной любви и милосердия ко всему творению, становится богоподобным: его совершенное состояние любви к твари есть зеркало, в котором он видит истинный образ и подобие божественной Сущности [208] . Все святые «стремятся обрести в себе признак полного уподобления Богу — стать совершенными в любви к ближнему» [209] . Характерен в этом отношении знаменитый текст Исаака о «сердце милующем», через которое человек уподобляется Богу: И что есть сердце милующее?.. Возгорение сердца у человека о всем творении, о людях, о птицах, о животных, о демонах и о всякой твари. При воспоминании о них и при воззрении на них очи у человека источают слезы от великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И от великого страдания умаляется сердце его, и не может оно вынести, или слышать, или видеть какого–либо вреда или малой печали, претерпеваемых тварью. А посему и о бессловесных, и о врагах истины, и о делающих ему вред _[210]_ежечасно со слезами приносит молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и о естестве пресмыкающихся молится с великой жалостью, которая возбуждается в его сердце до уподобления в сем Богу [211] .

«Сердце милующее» в человеке является образом Божьего милосердия, простирающегося на всю тварь. В Боге нет ненависти к кому бы то ни было, но всеобъемлющая любовь, не делающая различия между праведником и грешником, между другом истины и врагом истины, между ангелом и демоном. Всякое тварное существо драгоценно для Бога, обо всяком Своем создании Он заботится, всякий находит в Нем любвеобильного Отца. Если мы оставляем Бога, Он не оставляет нас; «если мы не верны (Ему), Он пребывает верен, ибо Себя отречься не может» [212] . Что бы ни происходило с человечеством и со всем творением, как далеко ни ушло бы оно от Бога, Бог остается верным ему в Своей любви, от которой не может и не хочет отречься.

Тварный мир

Тварный мир получил начало во времени. Изначально существовало только божественное Бытие, не обусловленное категориями времени или телесности. Как подчеркивает Исаак, понятие времени неразрывно связано с понятиями изменения и телесности, то есть материальности: Время движется там, где есть действия тел; где нет тел, нет изменений; где нет изменений, нет времен; где нет времен, нет тел; где нет тел, там нет чего–либо выше или ниже единой ипостаси (qnoma), но в каждой ипостаси есть равенство, как равенство ипостасей в неограниченных сущностях [213] .

В начале был только Бог, единый в трех равных ипостасях. Но «Его благости было угодно сотворить начало времен и привести в бытие миры и тварные существа» [214]. Говоря о «начале времен», Исаак, возможно, имеет в виду мысль Василия Великого о том, что «начало», упоминаемое в библейском рассказе о сотворении мира [215] , есть нечто не состоящее из частей и не протяженное: «как начало пути не есть путь и начало дома еще не дом, так и начало времени еще не есть время и даже не малейшая частица времени» [216] . «Начало» есть не что иное как частица вечности, «имплантированная» во время и присутствующая в нем, как закваска в тесте. Тварное время трансцендентно вечному Богу, но, будучи Им сотворено, оно Ему причастно по самому акту творения. Именно благодаря тому, что Бог положил всему «начало», появились всякое время, всякое движение, всякая иерархия и всякая материальность.

Бог сотворил миры потому, что хотел, чтобы они познали Его, и населил их разумными существами, дабы они могли приобщиться к славе Его божественного Естества: Бесчисленные миры и естества беспредельные привел Он в бытие; и легионы ангелов, которым нет числа, из ничего сотворил Он. Пребывая в собственном Бытии, Он, когда не было никого, кто бы побуждал Его, — ибо ничего не существовало, — по Своей собственной воле и по Своей благодати соизволил и восхотел, чтобы миры пришли в бытие, дабы они познали Его. И совершил Он творение по благодати Своей, удостоив также и нас, людей, которые суть прах от земли, естество немот¬ствующее, благодаря творческому искусству Его возвыситься до состояния [217]_словесности, дабы могли мы предстоять перед Ним и разговаривать с Ним в молитве, и дабы умом причащались той славы божественного Естества, — если жизнь наша достойна этого, — и дабы примеру бестелесных существ подражали мы на земле [218] .

Согласно библейскому Откровению, тварное бытие состоит из невидимого мира бесплотных духов и видимого материального мира. К миру первому относятся ангелы и демоны; ко второму — вся вселенная, включающая в себя людей, животных и неодушевленные предметы. Библейский рассказ о сотворении Богом мира в шесть дней суммирован Исааком в следующем тексте: В первый день сотворено девять _[219]_духовных естеств в молчании и одно естество словом; и это — свет. Во второй день сотворена твердь. В третий день произвел Бог собрание вод и произрастание злаков; в четвертый — отделение света от тьмы; в пятый — птиц, пресмыкающихся и рыб; в шестой — животных и человека [220] .

Естества, сотворенные в молчании, о которых идет речь — это чины ангелов. Исаак заимствовал учение о девятичинной ангельской иерархии у Дионисия Ареопагита, который, в свою очередь, построил его на основе имен ангелов, встречающихся в Ветхом Завете. Ссылаясь на библейский текст, Исаак говорит о значении имен различных чинов небесной иерархии: Божественные Писания дали этим духовным сущностям девять духовных имен и разделили их на три степени — по три имени в каждой. Первая делится на великие, высокие и святейшие Престолы, многоочитых Херувимов и шестикрылых Серафимов; вторая — на Господства, Силы и Власти; третья — на Начала, Архангелов и Ангелов. Эти чины толкуются: Серафимы — с еврейского «согревающие и сожигающие»; Херувимы — обильные знанием и мудростью; Престолы — Божья опора и Божий покой; и этими именами названы чины сии по их действиям. Именуются же Престолы как досточестные, Господства — как имеющие власть над всяким царством, Начала — как устраивающие эфир, Власти — как властвующие над народами и над каждым человеком, Силы — как крепкие силою, Серафимы — как освящающие, Херувимы — как носящие, Архангелы — как бодрственные стражи, Ангелы — как посылаемые [221] .

Согласно Исааку, Бог сотворил ангельскую иерархию «внезапно из ничего» [222] как некую динамичную структуру, находящуюся в непрестанном движении по направлению к Богу. Это движение осуществляется на всех уровнях ангельской иерархии: Во всех чинах разумных естеств каждый день происходит восхождение, и никакого нисхождения там вовсе нет, так как у восхождения нет предела. Начиная от самого старшего и первого из всех по чину и до самого последнего, все они каждый день — с момента своего создания и доныне — постоянно восходят [223] .

Динамизм, подвижность, легкость ангелов подчеркивается Исааком, когда он говорит о том, что Бог сотворил их как бесчисленные высшие миры, неограниченные силы, легионы светлых Серафимов, страшных и быстрых, дивных и сильных, наделенных силой и исполняющих волю всесильного Промысла, простых духов, светоносных и бестелесных, говорящих без уст, видящих без очей, слышащих без ушей, летающих без крыльев, действующих без рук, осуществляющих все функции членов без самих членов. Они не устают и не изнемогают, они быстры в движениях, незамедлительны в действии, страшны для взгляда; чудно служение их, богаты они в откровениях, возвышенны в созерцаниях; они всматриваются в место невидимой Шехины (/bekinta) [224] ; сущности славные и святые, в девятичинных порядках устроенные Премудростью, Которая сотворила все… Они огненны в движениях, остры умом, восхитительны в знании, уподобляясь Богу, насколько это возможно [225] .