Владимир Бибихин - Узнай себя

• Название: Узнай себя
• Автор: Владимир Бибихин
• Издательство: Наука
• Жанр: Религия
• Год: 1998
• ISBN: ISBN 5-02-026791-0

---

31.3.1979

Спаситель везде; и впереди нас и сзади, и он не только нас никогда не оставляет, а наоборот, чем мы больше грешим, тем ближе подступает к нам для предостережения (из этого вывели закон для слепых и бесчувственных, не согрешишь не покаешься, не покаешься не спасешься). Но мы можем потеряться, как бы провалиться в сон и смерть. Нужна зацепка в вещах, ведь Он выводит нас к бытию с помощью сущего. Мы сильно трансцендентные, поэтому в обстоятельствах нашей жизни нам прежде всего и яснее всего будет видеться случайность, и мы будем ею пренебрегать. А ведь именно эти самые или подобные «случайные» обстоятельства уже сделали то, что мы — не ничто. Кроме их тела в них перед нами всегда стоит и еще что‑то. (По–старому, значит, в них есть еще и бытие; тут и надо видеть их главную символическую сторону.) Не сами по себе и не в том, что они «символизируют», вещи не случайны, а в том, что они есть вместо того чтобы им не быть. Отбрасывая вещи, нечаянно можно отклонить вообще всё. Поступая так, мы сообщаем кому‑то, что не вышли из небытия и что ни мы сами ни кто другой нас оттуда извлечь не может.

4.4.1979, [конец 1970–х]

Любые положения, которые мы принимаем в потоке вещей, в следующую же минуту оказываются изменены; они невозможны, как для тонущего статуарная поза. И вместе с тем каждый же миг нас подстерегает и заманивает покой — уже покой смерти. Он благообразен и обещает мне ровное, ожидаемое отношение людей. «Ты не сделал… ты виноват… ты ошибся…» Делай что‑нибудь, не делай, результат будет тот же. Ты суммируешь все твои мыслимые ситуации в мире и получаешь одно: мир тебя вытесняет, ты умираешь.

16–20.4.1979

Наши страдания от раскола и от того, что мы его не в силах преодолеть: страдая от него, мы не можем объявить его не нашим, чуждым нам. Такое отчуждение от раскола на опыте покапчивает с нами как свободными. Другой дороги к свободе нет, потому что не взвалив на себя и раскол — не ради раскола, а как часть всего сущего — человек не сохранит своего призвания. Так обстоит дело с выбором: стоит выбрать отказ от разрыва, и ты впредь лишаешься выбора, всякий твой выбор отныне продиктован необходимостью избегать многих, потом всех вещей, потому что разрыв проходит через все.

24.4.1979

«Ничье» слово можно понять по–разному. Слову всегда задает тон музыка, настроение. В этом смысле стиль это человек: за текстом стоит стихия лица, духа. Авторитет выступает в языке дважды: во–первых как авторитет языка, во–вторых как авторитет писателя. Между обоими есть сродство и взаимодействие. Авторитет писателя может черпать из авторитета языка и наоборот. Во всяком случае глубина и доходчивость прямо зависят от слияния писателя с языком.

Концы в воду — вот главный секрет всякого писания. Душа распускается словом, сама едва понимая, как это получается, тем более не умея передать приема другим. В лучшем случае — внушить, заразить.

Лунатики под лунным светом ходят по краю пропасти и их нельзя будить, иначе они упадут. Луна их и соблазняет и успокаивает. Она же дает им вкрадчивую плавность движений. Гоголь.

25.4.1979, 14.5.1979 (Vollmond,

1–й после пасхи)

На Троицу демонстративно с тремя веточками березы по охладевшим деревням, где в который раз красят–зализывают фасады, с мрачным счастьем возятся у машин, отчаянно топчут ко всему привыкшими ногами память о празднике. Говорить «не согрешишь не покаешься, не покаешься не спасешься» и на этом основании снисходительно смотреть на грех — тут, может быть, корень зла. За всем таким поведением стоит непонимание уже проникшего в нас греха прародителей. Вот естественный, так сказать, грех, в котором и каяться, а какой смысл каяться в том, что сначала сам себе разрешил? Согрешив еще раз на том же месте, народ или человек показывает уже не грешность, а недоброкачественность природы. Если Россия отстроит церкви, а потом снова расхолодеет к ним, это будет уже смерть.

10.6.1979

Вопрос о разделении между истиной и ересью в наше время расколов. Зло не в ложных верах, а в ложном человеке. Мы должны помнить что наша основа символическая. Не дела символичны, не наше тело, общество, Церковь, вера, Бог, а я, который, как ни странно, распоряжаюсь своим телом и своими действиями. Я могу вносить изменения в самые жизненные, самые укорененные свои взгляды, доводить себя до душевной болезни, тело до гибели, судить и рядить, но ведь сам этот я пустая тень, ничтожество, вот уж действительно только символ божественного Я. Которое и Мы и Оно.

Я всем распоряжаюсь, а ведь я же и совершенно пуст сам по себе. Я единственное из созданий, в котором противовес всему сочетается с полным отсутствием собственного веса. Я только возможность, и которая сама себя не может превратить в действительность, а единственно что способна делать — это тянуться к Тому, Кто может. Живем Его веяниями. Он приходит и оправдывает наши дела, иначе они или не наши — «гуны вращаются в гунах» — или так же пусты как мы сами. Так и ходим по краю: отдаться неведомо кому обидно, быть самими собой не можем своими силами.

Поэтому наши дела только символ. Не причастие символично, а причащающийся.

12.6.1979 (с А. В. А.)

Интеллигенты любят заниматься сеансами бессмысленного говорения, большей частью о судьбах России. По обобщению и нигилистическому сгруживанию многих вещей в кучи эти речи аналог матерщины, столь же глобального и бессмысленного занятия толпы. Зашифрованное похеривание всего, в отличие от откровенного. Unheil. Мрак. Жуть.

Июнь 1979

Казнимый сам идет обычно к палачу. Влечет и любопытство, и блеск топора, и новизна ощущений.

Июнь 1979

Ты ищешь Имя, и чтобы не смешать с грязью, выносишь его за черту (которую сам провел) в высокое, богословское Но все зависит не от твоего выбора лексики, а от принятого вокруг тебя и тобою соблюдения черты. Ты можешь хоть и ничего не делать и никакой лексикой не пользоваться, лишь бы черта соблюдалась. Наоборот, когда черта (граница) разрушается, оказывается, что ты же всё и выдал. Высокое подрывается нигилизмом. А как многое туда было вынесено. И вот теперь мы ни с чем.

Отсюда по существу идет наше здравое недоверие к «познанию Бога». А зачем, говорим мы. Не достаточно ли жить с Богом. Дело в том что само слово познание изменилось. Scire значило замечать, не упускать из виду, сделать частицей сознания, держать в поле зрения, т. е. жить с Богом рядом. То, что мы называем схоластической наукой, было искусством (artes) введения Бога в повседневный человеческий опыт.

Теперь человеческое дело — готовить условия, при которых можно видеть Бога. Не надо далеко ходить: прямо перед тобой движение, жизнь, духовные веяния, они настоящие, их можно видеть, осязать, они правда, о которой, из которой и для которой. Скажем луна. И луна, и твои летучие мысли, кроме того, соединяют тебя со всеми временами и местами, потому что и там была луна и шелест мыслей, только твое разнообразие еще представь умноженным.

Свое, личное: изобретение, фантазия. Чужое: мораль, закон. Божье: спасение от морали и фантазии в соединяющей их ткани.

28.4.1979, июнь–август 1979

Мы невольно ожидаем от философского положения, что наконец остановимся на нем как на открытии, разрешении наших волнений. А философу то его положение нужно наоборот чтобы выйти из каменного состояния, тронуть мир с места, но только как бы в обратную сторону, к его простому началу, и без сильных средств, гомеопатически.

 Июнь–август 1979

Проведенная мною на бумаге черта в отличие от меня, который скоро умру, останется навеки. Но вот беда: я, который умру, единственный и характерный, а черта нет: она ничуть не единственна, наоборот, рядом с ней миллионы других.

28.8.1979

Ты ничего не видишь, когда стараешься разглядеть: твое старание во–первых выдает твое невидение, а потом становится попыткой его замаскировать. Поэтому бесполезно стараться увидеть. Достаточно просто видеть.

Дети: fresh start (Берестов). Они ближе к истокам, но как раз меньше всех способны смотреть на них. Кажется, человек только отшатнувшись от увиденной смерти начинает смотреть назад. В этом есть малодушие и падение. А в том, чтобы смотреть только в смерть, наглость и фатализм.

3.11.1978

Над нами взяли верх те, кто пошел напролом, не побоявшись смерти. В нашей податливости есть мазохизм, а в их напоре садизм. С другой стороны, они поступили мазохистски, навешивая на себя садистскую в конечном счете толпу. Тут порочный круг и на этом пути ничего не объяснишь. Бывают и бескровные несамоубийственные власти. Всегда остается: дутое самозванство власти, замещение ею интимного авторитета, невидимая как в кукольном театре связь между властью и теми божками, которых каждый для себя пригревает.