Виктор Поротников - Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли

• Название: Батыево нашествие. Повесть о погибели Русской Земли
• Автор: Виктор Поротников
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46584-2

Если беспощадная Орда стоит у ворот твоего города, если князь с дружиной уже пали в бою, когда монгольские стрелы затмевают солнце, тараны крушат стены, а бесчисленные вражьи полчища, словно саранча, лезут в проломы и взбираются по приставным лестницам – на защиту родных очагов поднимаются и стар, и млад, и даже женщины берутся за меч. Здесь не будет ни бегущих, ни молящих о пощаде, ни сдающихся в плен. Этот город станет сражаться до последней капли крови и погибнет с честью – как и его княгиня, бросившаяся с младенцем-сыном на руках с колокольни. Этой лютой зимой 1237 года русские люди дорого продадут свои жизни. Ведь если невозможно победить – надо умирать так, чтобы память о твоих подвигах, отваге и стойкости осталась в веках…

Читайте новую книгу от автора бестселлеров «Битва на Калке», «Куликовская битва» и «Ледовое побоище» – скорбную повесть о Батыевом нашествии и погибели Русской Земли.

---

Ярослав Всеволодович, до этого не единожды разбивший литовцев и немецких крестоносцев, опустошил Черниговское княжество и занял Киев. Михаил Всеволодович, брошенный всеми своими союзниками, был вынужден укрыться в Галиче.

В этом походе на Киев были вынуждены принять участие и рязанцы, зависимые от суздальских князей. Рязанские полки возглавляли Ингварь Игоревич с сыном Игорем и племянником Ярополком Романовичем.

Глава четвертая. Смотрины

Однажды утром пришел к Мирошке тиун княжеский и с порога объявил:

– Собирайся, Мирон! Старший сын князя нашего видеть тебя желает.

Мирошка долго ждать себя не заставил, мигом оделся во все самое лучшее.

Сосед Мирошки, плотник Петрила, вытянув шею, удивленно глазел из-за частокола на Мирошку и тиуна в ярком кафтане, покуда те не скрылись за поворотом улицы.

Едва Мирошка вернулся из терема княжеского – Петрила тут как тут!

– Видел я, какие гости к тебе с утра захаживают, Мирон Фомич! – балагурил Петрила, сидя на скамье у печи. – Ну что, отведал медов княжеских, сосед? Какую же думу вы с князем Юрием Игоревичем думали?

Мирошка, видя, что сосед его слегка навеселе, добродушно ворчал:

– Жену к сестре спровадил и бражничаешь напропалую, Петрила. И кто токмо тебе наливает?

– Рязань не без добрых людей, – усмехнулся плотник и игриво шлепнул проходившую мимо Вассу пониже спины.

Дородная Васса, не выносившая подобных вольностей, с разворота огрела Петрилу тряпкой по голове, да так, что того со скамьи будто ветром сдуло.

Мирошка захихикал, глядя на поднимающегося с полу плотника.

– Ох и сильна же ты, Васса! – почесывая голову, проговорил Петрила. – Тебе следовало за молотобойца замуж выходить, а не за кукольника. Каких бы богатырей нарожала!

Васса ничего не ответила на это, двигая горшками на шестке у печи.

– Что же князю Юрию Игоревичу от тебя надобно было? А, сосед? – опять приступил к расспросу Петрила.

– К Федору Юрьевичу я ходил. Наказал он мне коня из дерева выстругать для сыночка своего и укрепить его на крутых салазках, чтобы на конике этом качаться можно было, – хвастливо ответил Мирошка. – Еще велел мне Федор Юрьевич игрушечный меч смастерить. Даже плату вперед дал. Вот!

Мирошка показал на ладони три куны серебром.

– Доверяет тебе, стало быть, Федор Юрьевич, – завистливо вздохнул Петрила, – а мне вот никто наперед денег не дает. И взаймы ни у кого не выпросишь. Не доверяют мне люди. Почто так, Мирон?

Мирошка пожал плечами.

Вместо него ответила Васса:

– Это от того, Петрила, что веру к себе ты в том пойле утопил, из-за которого и на человека-то скоро походить перестанешь. Бросай-ка бражничать да за ум берись!

– А я и не скрываю, что непутевый я есмь, – с неким вызовом проговорил Петрила. – И жена у меня такая же. И дочери обе непутевые. Особливо старшая! Целыми ночами черт-те где шляется! Но я управу на нее нашел, видит Бог. Едва жена моя уехала, я всю одежку Фетиньи в печи сжег. Нагишом-то она никуда не убежит! Ха-ха!

Вошедшая в горницу Пребрана при последних словах Петрилы смутилась.

Петрила схватил Пребрану за руку и заговорил с нею, пьяно улыбаясь:

– Небось потеряла подружку свою, а? Ни в лес, ни на реку дочура моя больше не ходит. Думаешь, я силком Фетинью дома держу? Да ничуть! Сама она из дому никуда не выходит.

Петрила вновь засмеялся.

– Оставь ее! – вмешалась Васса и строго кивнула дочери: – За водой сходи.

Пребрана торопливо выскользнула за дверь.

Направляясь к колодцу, Пребрана постучала в ворота Петрилова дома. Ворота были заперты изнутри, на стук никто не вышел.

Встревоженная Пребрана пробралась огородами и с заднего хода проникла во двор Петрилы.

По двору ходили куры с цыплятами. В углу у забора кучей были навалены дрова. У крылечка в три ступени стояла бочка с дождевой водой. В эту бочку с водой любила смотреться Фетинья.

Пребрана оставила ведра и коромысло под навесом, взбежала на крыльцо, рванула на себя дверь за железное кольцо. И столкнулась лицом к лицу с Фетиньей.

От неожиданности Пребрана негромко ойкнула.

На Фетинье из одежды была лишь грубая холстина вокруг бедер. Темно-русые длинные волосы Фетиньи были распущены по плечам и окутывали ее ниже талии, как покрывалом.

– Здравствуй! – пробормотала Пребрана. – Почто ты в таком виде? Почто из дому не выходишь?

Фетинья пригласила подругу в дом и уже там поведала ей о своем несчастье.

– Матушка моя позавчера уехала к сестре в Ольгов и Варьку с собой забрала. Я было обрадовалась, что волю наконец-то обрела. Да не тут-то было! Батюшка мой залил глазоньки и побросал в огонь все мои платки и сарафаны. Ничего не оставил, окаянный! Дома-то ходить не в чем, не то что на посиделки куда-то пойти.

Пребрана сочувственно покачала головой, пораженная увиденным и услышанным.

Фетинья тем не менее была далека от того, чтобы лить слезы из-за этого. Она была не из плаксивых. Сидя у окна, затянутого бычьим пузырем, Фетинья нервными движениями накручивала на палец свой длинный локон. С распущенными волосами и с нетронутой загаром кожей она была похожа на русалку.

Пребрана сказала ей об этом.

Фетинья улыбнулась, отчего на щеках у нее появились две ямочки.

– Так, может, мне и разгуливать всюду нагой, как русалке? – Фетинья со смехом завертелась по комнате, сдернув с себя холстину. Затем Фетинья вновь подсела к Пребране, прижавшись к ней плечом. – Лучше расскажи, как у тебя с Родионом. Ладите ли?

Пребрана смутилась.

– Пока ладим, – сказала она, опустив глаза.

– Ты за него держись, милая, – серьезным голосом промолвила Фетинья. – На Родиона многие девицы заглядываются. Он же красавец и боярский сын, такие молодцы на дороге не валяются!

– Твой Аникей тоже всем хорош… – начала было Пребрана.

Фетинья перебила ее:

– Уже не мой. Половчанка у них в доме поселилась, так Аникей по ней теперь вздыхает. Устинья ко мне вчера заходила, она и поведала.

* * *

На другой день Васса, узнав от дочери о житье-бытье Фетиньи, пригласила плотника Петрилу к себе домой. Пребрану Васса спровадила в гости к Стояне, а Мирошка с утра был занят у себя в мастерской.

– Не дело это, Петрила, родную дочь унижать, всякой одежды ее лишая, – молвила Васса. – Фетинья уже не отроковица малая, ей ныне семнадцать лет исполнилось. Она себя блюсти должна. А ты, пьяное рыло, таращишься на наготу ее. Иль стыда в тебе нету?

– Дочь она моя, что хочу, то с ней и делаю! – огрызнулся Петрила.

Он собрался было уходить, но Васса своей могучей рукой пригвоздила плотника обратно к скамье.

– Сиди! Я еще не все сказала. – Голос и грозный вид Вассы подействовали на Петрилу отрезвляюще. Эта сильная женщина умела быть доброй и ласковой, но могла и твердую волю показать. – Вот что, Петрила, Чурилов сын, приглядела я жениха твоей Фетинье. Думаю, пора девку замуж выдавать, пока она из отчего дома не сбежала.

– Рано ей еще замуж! – отмахнулся плотник.

– Сам же вчера говорил, что Фетиньи целыми ночами дома не бывает, – сказала Васса. – Значит, пришла ее пора. У девиц это происходит раньше, нежели у дурней-молодцев.

– Что «это»? – не понял Петрила. Он был с похмелья, поэтому соображал с трудом.

– Косу на повой менять, вот что, – пояснила Васса.

– Да у нас и приданого-то нету, – в легкой растерянности промолвил Петрила.

– А ты и не соберешь никогда родной дочери приданого, уж я тебя знаю! – негодовала Васса. – Иль пропьешь все до нитки, иль сожжешь! Вот в чем бедной Фетинье перед женихом показаться?

– По душе ли ей придется женишок-то твой, кума? – Петрила растянул свои толстые губы в кривой ухмылке.

– Этот не приглянется, я ей другого подыщу, но все равно из-под твоей власти Фетинью вырву. А ты соси свою бражку, куманек, может, и захлебнешься когда-нибудь! – Не сдерживая раздражения, Васса брезгливо оттолкнула от себя потянувшуюся к ней руку плотника.

– Кваску бы мне, – жалобно попросил Петрила и снова протянул руку: – Дай квасу, кума. От твоих слов у меня в горле пересохло.

– Пересохло у тебя от выпитого вчера, сосед, – проворчала Васса, но квасу все же налила.

Петрила с жадностью припал к ковшу.

Утолив жажду, он повеселел:

– Добрый у тебя квас, кума. Ядреный! Может, пива иль бражки поднесешь?

– Этого не дождешься, – холодно отрезала Васса.

– Тогда не столкуемся мы с тобой, – сокрушенно покачал головой плотник, – ведь я добрый токмо во хмелю, а на трезвую голову я обычно злой. Вот пойду сейчас домой, Фетинью за волосы оттаскаю, дабы отца пуще почитала. Может, и розгами постегаю ее за прошлые грехи.

Говоря все это, Петрила искоса поглядывал на Вассу своими опухшими от пьянства глазами. На его грубом лице с толстым мясистым носом и куцей бороденкой притаилась хитрая полуусмешка. Мол, мне ведомо, кума, чем тебя пронять!

Васса догадалась, куда гнет Петрила. Она живо сообразила, как ей лучше действовать.