Джон Бердетт - Бангкокская татуировка

• Название: Бангкокская татуировка
• Автор: Джон Бердетт
• Издательство: АСТ, АСТ Москва
• Жанр: Триллер
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-17-056544-3, 978-5-403-00594-4

Бангкок.

Город-мечта. Город-западня…

Тропический рай, негласно считающийся мировой столицей проституции и наркоторговли.

Здесь полиция состоит на содержании у боссов мафии и хозяев дорогих борделей, а преступления чаше всего так и остаются нераскрытыми.

Однако детектив Сончай, бывший уличный бандит, ставший крутым копом, привык добиваться своего. Тем более — теперь, когда на кону стоит не только его профессиональная репутация, но и жизнь его хорошей знакомой Чаньи — самой красивой и элегантной из «ночных бабочек» Бангкока, которую обвиняют в убийстве сотрудника спецслужб США. Против Чаньи — все улики.

А единственная зацепка Сончая — описание татуировки, которую убийца зачем-то срезал с тела жертвы…

---

Но, как часто случается, грандиозный замысел совершенствования своей кармы вдруг стал казаться ей несбыточным. Чанья начала сомневаться, не слишком ли много времени она провела со сбрендившим Митчем и поэтому возомнила о себе бог знает что: разве по плечу скромной девушке, и к тому же шлюхе, выполнить нечто подобное?

Она стала свидетельницей того, как умер американец, и это вызвало в ней чувство опустошения и сейсмический сдвиг в сознании. Они с Митчем успели раздеться и готовились заняться любовью, когда в комнату ворвался Иши с огромным армейским ножом, его лицо исказила безумная ревность. Чанья лежала рядом с Тернером; японец прыгнул на него, всадил нож в живот, распорол почти до подбородка. Потом заставил ее смотреть, как отсекает пенис, подержал у нее перед лицом и швырнул на прикроватный столик. В этот миг Иши-художник исчез — его затмил Иши-монстр. Его ярость оказалась настолько неистовой, что ее можно было принять за правоту, — щеки японца пылали, когда он мял в руке отделенный от туловища орган. Измученный ум отказался от борьбы с демоном. И сам он стал похож на демона в чистом виде. Лицо Чаньи исказила гримаса отвращения — она не боялась умереть. Иши решил, что, должно быть, ошибся в этой женщине: эта гримаса не имела ничего общего с любовью. Он пришел в еще большую ярость, схватил телефон и стал растягивать шнур, пока не поставил аппарат перед Чаньей. «Ну давай, звони, вызывай копов», — говорило выражение его лица.

Но она отвернулась — не решилась. Проявила покорность. Пусть убивает, ей все равно. Мысль провести остаток жизни в тайской тюрьме показалась ей невыносимой. Она шлюха, бывшая любовница Иши — ей тоже наверняка предъявят обвинение.

С презрительной миной Иши перевернул американца на живот и при помощи ножа принялся умело снимать татуировку. Митч издавал последние стоны, в его глазах угасал свет жизни, и он с вековечной печалью смотрел на Чанью.

Лицо Иши казалось карикатурой — чем-то вроде личины из японской демонологии. Он обеими руками скатал срезанную кожу, положил в пластиковый пакет и бросил на стол. Затем снова взялся за нож, поднял левую грудь Чаньи, внимательно осмотрел, обвел острием лезвия дельфина. Затем внезапно швырнул нож на кровать и ушел.

Тело потрясенной девушки свело судорогой. Она с трудом поднялась с кровати и, словно пьяная, бродила по комнате, пока не обнаружила трубку Митча. Затянулась опиумом и только после этого почувствовала в себе силы выйти в коридор. Она была уже слегка под кайфом и, погружаясь в мир символов курильщиков опиума, подобрала розу, которую бросила, когда пришла сюда с Митчем, сунула в пластмассовый бокал, налила в ванной воды и поставила на стол, туда же, где лежал пенис.

Идти ей было некуда, кроме как в бар. На глаза попался ключ от банковского сейфа, где, как она предполагала, Митч Тернер хранил опиум. О ноутбуке и не вспомнила, пока на следующий день не увидела его в банковской ячейке. А портье за конторкой в гостинице подкупила, чтобы тот держал язык за зубами.

Когда опиумное наваждение растаяло, на его месте заклубилась черная туча вины. Она испугалась за свою карму — как на ней отразится ее соучастие в преступлении? Ведь не оставалось сомнений — преступление произошло потому, что она стала любовницей Иши. В душе Чаньи шла нешуточная борьба, вызывавшая неприятные ощущения в животе. Наконец ее мозг обрел свободу мыслить.

Она надела маску безразличия, но в ее душе отверзся ад, и пред его ликом девушка собралась с силами совершить отчаянную попытку хоть что-то исправить, даже если для этого ей придется рискнуть всем. Вспомнив о своем плане, она направилась к Викорну. Жар ее убеждения, возможность получения политических выгод и шанс наконец взять верх над Зинной сделали свое дело — впервые перевесили алчность полковника. Он понимал, что если использовать возможности компьютера, как предлагала Чанья, придется отказаться от барышей. Но решил организовать похищение груза, когда станет известно о местонахождении новой партии. Викорн поставил единственное условие: он сохранит за собой право на название ее грандиозного проекта.

Все оказалось на удивление просто. Чанья следила за переговорами в Интернете по секретному каналу ЦРУ, пока не всплыло имя Зинны, а вместе с ним размеры, направление следования и вероятный конечный пункт доставки следующей партии наркотиков. Она позвонила Викорну и сообщила, где, согласно информации ЦРУ, находится груз. А затем перехватывала все, что всплывало в электронной почте, пока полковник делал свой ход. Переодетые в гражданское полицейские под началом Викорна провели операцию с четкостью часового механизма. Им сопутствовала удача: груз оказался большим — произведенный из первосортного бирманского опиума героин был профессионально очищен на северо-западе ничейной территории, где вот уже пятьдесят лет бирманцы воюют с племенем каренов.[71] Судя по слухам, Зинна больше не занимался морфием. Используя собственные каналы, Викорн в течение нескольких дней оптом продал всю партию наркотиков, а выручку использовал на осуществление проекта Чаньи, за который взялся с большим энтузиазмом. Зинне оставалось лишь молча скрежетать зубами. Разумеется, когда план Чаньи будет реализован, всем станет ясно, кто стащил груз и как с ним поступил. Это вполне соответствовало планам Викорна, который мечтал, чтобы о его мести стало широко известно.

— Посмотри, — сказала Чанья, показывая на поток информации на экране.

— Последнее, что нам известно о грузе Зинны, — то, что его увели копы.

— Неужели?

— Да. Все кивают в сторону его заклятого врага полковника Викорна.

— Шутите?

— Нисколько. Это подтверждает совершенно анекдотическая улика.

— Что за улика?

— На севере Сурина роют землю под котлован большого здания лечебного заведения.

— Боюсь, что не совсем схватываю.

— Оно будет называться Мемориальный госпиталь имени полковника Викорна.

— Теперь все ясно.

Я уставился на Чанью:

— Госпиталь?

Она извлекла из сумки большой калькулятор и стала демонстрировать, насколько быстро будет исправлена ее карма благодаря хирургическим операциям и спасению жизней людей. Все негативное улетучится уже через месяц после того, как госпиталь вступит в строй.

У меня отвалилась челюсть.

— Так это ты, а не Мани занимаешься осуществлением плана Б?

— Ты о ком?

— О лейтенанте Манхатсирикит.

Чанья непонимающе посмотрела на меня.

— Викорн дал тебе сто тысяч долларов, которые обещал тому, кто успешно проведет Зинну? — Вопрос не праздный: мы уже больше недели не пользовались контрацептивами.

— Я отдала их в качестве пожертвования на реабилитацию проституток. Надо чистить карму. Не хочу принимать грязных денег.

Что же получается: Чанья еще более правоверная буддистка, чем я? По крайней мере мне удалось разглядеть во всем этом забавную сторону, и я расхохотался.

— Над чем ты смеешься? Считаешь меня тупой, полуграмотной, суеверной шлюхой? — Она крепко стукнула меня по руке.

Я согнулся от хохота и не сумел ответить.

ГЛАВА 49

Мы укладываем яйца и другие подношения в багажник такси — Чанья и я. Польщенная оценкой в пять кабаньих голов (окончательная цена), она устала от процесса готовки, который, как ни крути, занял целую ночь. (Вы когда-нибудь пробовали решить логистическую задачу, как на двух конфорках сварить тысячу яиц? Ваше счастье, если в кастрюлю вмешается пара дюжин. Задумайтесь об этом.)

Усевшись на заднее сиденье с пятой головой, которая не влезла в багажник, мы попросили шофера отвезти нас в храм Ват-Сатон. Этот влиятельный храм расположен примерно в сорока километрах от Бангкока, и его посещают только тайцы. Он известен как фабрика магии без лишней крикливости, потому что способен помочь бесплодным забеременеть, дать силы немощным, излечить больных и открыть истинно верующим выигрышные числа лотерей. Не говоря уже о превосходной еде на расположенных вокруг него прилавках. Водитель включил на своей магнитоле оптимистическую тайскую поп-музыку.

Прибыв на место, мы сгрузили головы и яйца, венки из цветов лотоса, фрукты и овощи. Вокруг были такие же, как мы, желающие сделать подношения. На первый взгляд здесь уже находилось не меньше пятидесяти кабаньих голов, а количество яиц измерялось десятками тысяч. Наши дары внимательно изучали с помоста изваяния идущего, стоящего и сидящего Будды. Мы с Чаньей воскурили благовония, прижали в благоговейном поклоне пучки ко лбам и возблагодарили Будду за то, что еще живы и любим друг друга — ведь нужно пользоваться каждым мгновением своего существования. А затем открыли упаковки с листовым золотом. В этом деле требуется сноровка — у тех, кто не имеет опыта, тонкая пластина рассыпается в пальцах, попадает на лица, но мы с Чаньей каждый раз умудрялись доставлять металл до цели. Она особенно благоволила к толстому сидящему Будде. А я питал слабость к идущему с поднятой левой рукой (этим жестом он успокаивал людей: «Не бойтесь!»). Мы переходили от статуи к статуе, покрывали листовым золотом головы и конечности и старались ничего не пропустить. Затем сошли с помоста, поклонились и помолились. (Мне показалось, будто Чанья молилась, чтобы ей послали дочь, а я молился, чтобы она от меня не ушла, — как трогательно!) Потом настала очередь прилавков с едой — мы съели жареные в перце чили мидии — там они в самом деле вкуснее, чем где бы то ни было, — мианг хам на листе латука с кусочками кокоса, лаап пет (острый салат с утиным мясом) и выпили несколько бутылок пива.